Свидетель по делу – кошка (СИ) - Самтенко Мария. Страница 21

— Спасибо, я выберу что-нибудь, — отмахивается экзорцист. — Что вы говорите, ректор? Галгалея была милой и доброй? Хм. А скажите, не было ли у вашей супруги странных перемен в настроении перед смертью?..

Ну и как уйти, когда тут так интересно? Набрав еду почти не глядя, устраиваюсь за соседним столиком. Ректор поет Галке дифирамбы, и с каждым словом экзорцист становится все мрачнее и мрачнее.

— Ах, вот оно как! — говорит он, сжав губы в тонкую линию. — Очень, очень интересно!

Боюсь представить, что он вообразил! И ректор тоже хорош, его послушать, так Галка это ангел во плоти!

Решив сделать для Галки исключение из пословицы «о мертвых либо хорошо, либо ничего», я дожидаюсь, когда ректор доест и уйдет, и подсаживаюсь за столик к мрачно ковыряющему остатки еды экзорцисту:

— Господин Мэйлин…

Расчленяющий блинчик маг вздрагивает и поднимает голову:

— Просто Мэй, я же просил! Дважды!

Не знаю, мне как-то неудобно «тыкать» экзорцисту из СОРа. Особенно когда он такой хмурый. И вообще, дистанцию надо держать. Так что я предпочитаю сделать вид, что ничего не слышала, и гну свою линию:

— Я насчет Галгалеи. Вы тут не верьте нашему Урлах-тору, он убит горем! — торопливо говорю я. — Он сейчас вам расскажет! Насчет своей неупокоенной жены, я имею в виду! Его послушать, так это ангел во плоти, а на самом деле у нее было официальное прозвище «Мымра»…

— Даже так? — распахивает глаза маг. — «Мымра»? Рассказывай!

Все, блинчик забыт, Мэйлин смотрит на меня. Это даже немного нервирует, когда вот так, через стол. Свет бьет ему в лицо, подсвечивая морщинки у глаз и у губ, и видно, что несмотря на внешность и манеры подростка, экзорцист гораздо старше. Сорок? Пятьдесят? Сколько вообще живут гномы?

Ладно, надо вернуться к Галгалее. Я ставлю локоть на стол и принимаюсь рассказывать про Галкины очаровательные привычки. Начиная с рассказов пострадавших студентов и преподавателей Академии, и заканчивая тем, что видела лично. Мэйлин постепенно возвращается из пугающей мрачности к прежнему полусерьезному настроению. А стоит мне дойти до похорон, как он начинает хохотать:

— Прекрасно! Ха-ха-ха! Раз так, схожу куплю себе голубой костюм!

— Не надо, она и так вас боится. Кстати, если не верите мне насчет Галки, можете поспрашивать у людей!

— Она общалась только с людьми? Фу! Это снобизм и ксенофобия!

— Нет, это собирательное, — качаю головой я. — Просто я еще не совсем привыкла, что в мире есть другие расы, кроме людей.

Да и, если честно, наговаривать на Мымру тоже не хочется. В чем, в чем, а в ксенофобии я ее не замечала. Галгалее было плевать на расу, она просто ненавидела всех!

Глава 20

На следующий день я все же собираюсь с силами и отправляюсь в библиотеку разбираться с ректорским алиби.

Это очень красивое место. Полки из сверкающего орехового дерева возвышаются до самых потолков, доступ к которым облегчен за счет летающих лестниц, плавно перемещающихся по комнате. Книги с золотым тиснением на ребрах хранятся под зачарованными стеклянными куполами, защищая их от времени и пыли. Тяжелые шторы из бархата и кожаные кресла расположены у каминов, в которых пламя меняет цвета в зависимости от магической атмосферы в академии.

Каждая деталь дизайна не только эстетически привлекательна, но и функциональна, так как способствует изучению магии и наук.

Каждая деталь, да.

Кроме фамильяра гоблина-библиотекаря — говорящего оранжевого носка по имени Носок!

Именно эта шерстяная особа встречает меня у входа в библиотеку — подползает по паркету и скрипит:

— Ну что, явилась⁈

Что сказать, оранжевый дружочек гоблина-библиотекаря на меня тоже серьезно обижен. Причина та же самая — не может простить, что Клубочек ушел жить из библиотеки ко мне. Но Носок, в отличие от хозяина, еще способен разговаривать относительно спокойно, без диких воплей.

— Мне нужен Горм. Вопрос серьезный, он касается смерти Мым… госпожи Галгалеи.

Носок не рискует бухтеть и зовет хозяина. Какое-то время разговор, к моему удивлению, проходит конструктивно. Бессменный библиотекарь, Горм Странцелист, подтверждает, что в ночь смерти Мымры Урлах-Тор «притащился ко мне часов в пять утра и просидел, шурша бумагами, часа три, зараза».

Правда, потом наш впечатлительный гоблин снова принимается за старое! Претензии те же: я-де злодейски похитила его второго фамильяра, размотала его из носка в клубок и какой-то темной магией привязала к себе! И даже коварно назвала по-другому, «Клубочек», хотя его звали «Мистер Носок-младший». Почему «Младший», а не «Левый» или «Правый», история умалчивает.

Ну что сказать. Клясться, что это не я, мне еще в прошлые пять раз надоело, да и логике претензии библиотекаря не поддаются. Там что история развивается по привычному сценарию, с небольшим исключением: в этот раз на крики Горма прилетает призрачная Галка, и, чуть разобравшись в ситуации, начинает вопить, как же я, неблагодарная дрянь, посмела заподозрить в убийстве ее Урлах-Торушку! Более того! Не в каком-то, а в ее, Галгалеи, убийстве!

Мы с Гормом стоим, полностью деморализованные ситуацией в духе «жертва недовольна, что в ее убийстве заподозрили не того», и даже его носок не подзуживает библиотекаря на скандал, а тихо офигевает.

Голос Мымры срывается в ультразвук:

— Как! Можно! Было! Заподозрить!..

И тут дверь в библиотеку распахивает, на пороге появляется взъерошенный Мэйлин:

— Опять эти агрессивные эманации! Да что тут происходит⁈

Кошмар! Вот кого нам еще не хватало для полного счастья, это чокнутого экзорциста!

Но, как ни странно, после триумфального появления мага в библиотеке все успокаиваются. Мымра скрывается между стеллажами, а библиотекарь и его носок замолкают — Горм, видимо, все же испытывает некий пиетет перед экзорцистом из СОРа.

— Говорящий носок в фамильярах, убиться можно! — бормочет Мэйлин, рассматривая мистера Носка. — Каких я только не видел, но это уж слишком…

— Правда?..

Не думала, что для него что-то может быть «через чур»!

— Я никогда не вру, это вредно, — отмахивается экзорцист. — Ну и что у вас в итоге стряслось? Горм? Марина?

Мы с библиотекарем недовольно переглядываемся и принимаемся рассказывать эпическую историю с «кражей» второго гоблинского носка и превращением его в моего фамильяра. Выслушав нас, экзорцист предлагает принесли Клубочка в библиотеку, чтобы он мог почувствовать эманации. Надежды мало, но вдруг получится.

— Ваш бывший носок жаждет мести! — уверенно констатирует маг, увидев меня с Клубочком на руках. — Поставь его на пол. У фамильяров обычно все смазано, а тут так ярко и четко, даже удивительно.

Мести⁈ Да это не носок, а граф Монте-Кристо! Я не просто опускаю оранжевый клубок на пол, но и отхожу на всякий случай. Если к фамильярам, моему и гоблинскому, я уже как-то привыкла, то мстительные носки меня как-то нервируют.

К Клубочку наклоняется Горм:

— Ты хочешь отомстить тому, кто тебя размотал? — спрашивает библиотекарь. — Это Марина? Нет? Или кто? Тогда почему ты ушел к ней, а не остался со мной?

Клубочек нетерпеливо ерзает туда-сюда, а потом подпрыгивает и укатывается куда-то между стеллажами. Горм идет за ним, второй оранжевый носок тоже не остается в стороне и ползет следом.

Мы с экзорцистом провожаем их задумчивым взглядом.

— А можно узнать так убийцу? — с надеждой спрашиваю я у Мэйлина. — Почувствовать по эманациям, я имею в виду?

Маг качает головой:

— Нет! Я же говорил, эманации это не эмоции и не мысли, а что-то вроде фона. Круги на воде. Камень, брошенный в пруд, — Мэйлин с трудом отводит взгляд от Горма и его страдающих носков, бывших и настоящих, и принимается объяснять, нервно жестикулируя. — Вот представь. Я чувствую агрессивные эманации, или мстительные, как у этого носка… клубка, или любопытные, как у тебя, или печальные, как у ректорской секретарши.