Свидетель по делу – кошка (СИ) - Самтенко Мария. Страница 33

В который раз задаюсь вопросом, все ли драконы такие импульсивные.

— Бедный Леон! Представляю, как Брам его побил, как узнал про этот опрометчивый поцелуй!

— Нет, ну что вы, он ничего ему не сделал! — качает головой Мадлен. — Брам вспыльчивый, но не безумный. И вообще, он очень добрый, вы его просто не знаете…

Все. Следующие десять минут посвящены дифирамбам в адрес Великолепного Брама. Мадлен рассказывает, как дракон заботился о ней, как помогал освоить портретные техники, сколько платьев купил, как у него много друзей, и как все его любят.

Кто любит его больше всего, мне, конечно, понятно.

— … а еще он очень смелый и никогда ничего не делает исподтишка. Если бы у него был конфликт с госпожой Галгалеей, будьте уверены, он бы разбирался с ней прямо, а не задумывал злодейства за спиной

— Хм. Раз он такой хороший, почему вы с ним не помиритесь?

Вопрос, конечно, риторический, но Мадлен снова шмыгает носом и начинает рассказывать про коварную разлучницу Лизель. Восклицая при этом:

— Если бы вам изменил жених…

Вот это она зря! Я тут же вспоминаю своего единственного жениха — это, конечно же, бывший муж, Петька.

Того самого, который сначала обвинял меня в том, что стал алкашом из-за того, что я села в тюрьму. Который воровал мои детективы и продавал их на книжных развалах. Который воткнул вилку мне в руку, как только узнал, что я подала на развод — вон, даже шрам остался.

Который, в конце концов, пытался шантажировать меня своим же собственным убийством! Сначала отправив мне отрезанный палец погибшего от инфаркта одинокого друга, а потом дослав его же руку! Труп друга он, кстати, держал в холодильнике в мясном магазине, где подрабатывал грузчиком.

Многогранная личность, в общем.

— … так что, если бы Петька просто изменил мне по пьяни, как твой Брам, да и все, я, может, даже не стала бы подавать на развод! Я не хочу сказать, что ты зря переживаешь. Просто если бы мой муж всего лишь изменил, думаю, я бы даже не заметила этого на общем фоне!

Мадлен охает, ахает и сочувствует. Больше всего ее впечатляет история с вилкой — видимо, потому, что она подкреплена вещественными доказательствами в виду шрама. Увы! Отрезанный палец я с собой, разумеется, не ношу — да и вообще, его изъяли и отправили к уликам еще во время следствия. Поэтому Мадлен может подумать, что это выдумки для пущей нравоучительности — опровергнуть мне, увы, нечем.

Незапланированная экскурсия в мою личную жизнь быстро заканчивается. Понимая, что про расследование мне уже больше ничего не узнать — а этих двоих можно смело вычеркивать! — прощаюсь с Мадлен и выхожу из студии.

Странно, но Брам все еще стоит у двери и задумчиво ерошит рыжие волосы. Он что, подслушивал?

Впрочем, не думаю, что это может как-то повлиять на расследование. Потому, что основное, что слышал Брам — это восторженные рассказы Мадлен о Браме и ее рыдания насчет измены с Лизель.

Последнее имя я невольно озвучиваю вслух. Просто по рассеянности. Но очень зря!

— Лизель! — снова вспыхивает молодой дракон. — Эта шлюха сказала что прыгала на мне, но этого не может быть! У меня бы просто не… кхм-кхм, я хотел сказать, истинные не изменяют! Она специально оговорила меня, чтобы рассорить с моей Мадлен!..

На кону мочало, начинай сначала!

— Плевать на Лизель! — говорю я. — Еще раз, Брам, вы убивали Галгалею?

В глазах дракона вспыхивает тень непонимания. Сдается мне, за время подслушивания — если оно, конечно, имело место быть — он полностью выкинул Галгалею из головы.

Да и волнует ли его в принципе что-нибудь кроме Мадлен?

— Ректорскую жену? Да сдалась мне эта дура! — фыркает Брам.

Он дергает на себя дверь, заскакивает в студию, а потом снова хлопает дверью, резко закрывая ее за собой.

Задумчиво смотрю на косяк: надеюсь, Браму не придет в голову хлопать так дверью перед носом у Зурга Камнегрыза.

Глава 31

После разговора с Брамом и Мадлен мое расследование опять оказывается в тупике. Подозревать решительно некого, поэтому следующие несколько дней я просто хожу и страдаю в поисках новых жертв. В смысле, новых преступников.

В самом деле, за время расследования я перебрала уже всех, кого только можно. Пожалуй, утешает лишь то, что у официального следствия такие же проблемы, как и у меня: просвета в расследовании не предвидится, потому что Мымру хотели убить слишком много народу. Она умудрилась «наступить на хвост» почти каждому, начиная от преподавательского состава, заканчивая студентами и обслуживающим персоналом вроде меня!

Несмотря на такую популярность ректорской жены, еще ни у кого из Академии желание прибить Галку еще не совпало с возможностями! Я имею в виду отсутствием алиби.

К счастью, сама покойная Мымра в этом плане полностью переключилась на следственные органы Ионеля. Я регулярно наблюдаю, как она летает по коридорам, вьется в районе ректорского кабинета, библиотеки, классов и любых других мест, где бедолаги пытаются вести расследование, и капает им на мозг, как когда-то мне. Вот только экзорциста, который может отогнать Галку, угрожая развоплощением, у них нету. Не говоря уж о том, что Мымра теперь важный свидетель, и просто так от нее не избавиться! Если бы она еще не саботировала расследование своим агрессивным поведением…

После фестиваля талантов на меня снисходит божественное озарение. По-другому это не объяснить! Я остро понимаю, что была тем самым индейцем из анекдота, где «через неделю Зоркий глаз заметил, что в сарае нет стены», потому, что…

Потому, что совершенно упустила из виду главного свидетеля, вот почему!

Даже не главного, а единственного живого свидетеля убийства Мымры! Бессловесного, к сожалению…

Еще более бессловесного, чем мой фамильяр, Клубочек. По тому хотя бы Мэй смог понять, что бывший носок жаждет мести! А что можно понять по кошкам темного принца дроу Элкатара? Тут даже Мэйлин в свое время развел руками и сказал, что в кошачьих эманациях не разбирается: тут нужен не просто экзорцист, а экзорцист-ветеринар.

И вот я иду к профессору Гаррету Ворну с надеждой выяснить, как лучше подойти к дроу, чтобы узнать у него — но не о смерти Мымры, а о кошках! А то знаю я, что этот принц крови еще сложнее, чем демон. Тот хоть и ехидничает, сотрудничать не отказывается, а с дроу вообще ничего не ясно. Кроме того, что романтически настроенная Галгалея выпьет всю кровь, если я вдруг решу его заподозрить.

Профессор Ворн подтверждает то, что к Элкатару лучше не лезть. Рассеянный профессор начинает рассказывать сначала о какой-то студентке, потом о какой-то статуэтке, но оба раза спохватывается и извиняется, что наговорил лишнего. Зато он любезно записывает мне на листочек имена и магические способности всех сорока прибывших с Элкатаром кошек. А еще он чешет в затылке и предлагает связать моего фамильяра Клубочка обратно в носок. Вроде как у него есть знакомая с фамильяром-шелкопрядом, который, возможно, сможет помочь.

Благодарю Ворна за предложение и ухожу обдумать.

Но это еще не все! На полпути к моей комнатке меня ожидает сюрприз:

— Марина!

Оборачиваюсь и вижу в коридоре Мэя в легком бежевом пальто поверх голубого костюма — явно откуда-то издалека, потому, что в Кеалмэ еще не так холодно. Экзорцист ставит на пол маленькую сумку, подходит и обнимает меня, не прекращая болтать:

— Я буквально на два дня, заглянуть к ректору и посмотреть, как там поживает флуктуация.

Утыкаюсь носом ему в плечо и чувствую запах библиотечной пыли. Мэй был в библиотеке? В каком-то северном городе, если судить по пальто?

— А! Я же принес тебе пару книг про убийства и трупы, как ты любишь!

Маг отстраняется, и, улыбнувшись, открывает сумку и показывает несколько книг.

— Как твое расследование? — интересуется экзорцист.

Мэй берет в руки таблицу, просматривает список, бормоча: «замораживает», «оживляет еду», «выращивает ногти и волосы», «чувствует золото, как грифон».