Река надежды - Мармен Соня. Страница 48

– Грустную новость? Ван дер Меер не вернется в Монреаль этой зимой?

У Изабель оборвалось сердце. Она не хотела верить, что Александер остался в Северном краю на зимовку. Заметив ее волнение, Жак усомнился, стоит ли ему продолжать.

– Жак, говорите! – Изабель в нетерпении схватила его за руки.

Она назвала его по имени! Это добрый знак!

– Мсье ван дер Меер не вернется. Это ужасная история, мадам! Его самого и людей, которые его сопровождали, уже нет в живых. Говорят, их убили индейцы.

Какое-то время Изабель вообще ничего не ощущала, потом грудь ее стеснилась до такой степени, что ей стало не хватать воздуха. Она пошатнулась, но, к счастью, Жак успел подхватить ее и усадить на каменную скамейку.

– Убили? Убили индейцы? Всех до единого?

– Я не знал, что вы испытываете к нему дружеские чувства, мадам, – пробормотал Жак, которому вдруг стало весьма неуютно. – Простите меня, я, конечно же, не стал бы обременять вас этим известием здесь и сейчас… нужно было предоставить это вашему супругу…

Изабель сосредоточилась на блестящей булавке в галстуке молодого человека. Александер – умер? Пал от руки дикаря? Пока Жак Гийо подыскивал слова, чтобы ее утешить в горе, об истоках которого не догадывался, она думала о Габриеле. Ее мальчик наполовину осиротел, хотя никогда об этом не узнает! Он будет по-прежнему жить счастливо, в неведении о том, кто его настоящий отец. Александер… Она больше никогда его не увидит…

– Мадам, мадам… я могу… принести вам… бокал вина? Желаете… чтобы я… проводил вас… в дом? Позвать… вашего мужа?

Она смотрела на юношу и не видела его. До нее доносились лишь обрывки из того, что он говорил ей. Она почувствовала, как его пальцы соскальзывают с ее плеч, и ей показалось, что, если он перестанет ее удерживать, она улетит в ночь и затеряется там навсегда.

– Нет!

Она вцепилась в ворот его камзола. Совершенно растерявшись, он инстинктивно обнял ее и стал баюкать, как ребенка. Реакция Изабель была ему непонятна, и он отказывался верить, что она могла испытывать нежные чувства к старому торговцу мехами. Трудно было представить ее, такую молодую и прекрасную, в огрубелых руках старика… Значит, в этом деле была подоплека, о которой он не догадывался. И все же, несмотря ни на что, страдания молодой женщины растрогали его. Веселая или печальная, Изабель оставалась хозяйкой его сердца.

Он прижал к себе эту столь желанную для него женщину. Рыдания понемногу затихли, но она еще какое-то время льнула к нему, как маленький осиротевший котенок. Ему хотелось погладить ее по спине, но он не решался. Ситуация и так была достаточно компрометирующей.

– Мадам, вы совсем замерзли! Идемте в дом!

– Сколько их было? Вам известны имена тех, кто возвращался с ним в Монреаль? – спросила она, всхлипывая. Единственное, на что она могла надеяться, это то, что Александер все-таки остался в Гран-Портаже.

– Нет, я не знаю. Лучше спросить у вашего мужа, он посвящен во все детали. Ваш брат, если я правильно понял, оказался в тех местах через несколько часов после гибели группы. Никто не выжил, и сейчас мсье Ларю предстоит заняться завещаниями.

Изабель вспомнилось, как смотрел на нее Этьен и как Пьер прятал глаза… Пьер ведь знает, что Александер – отец Габриеля, однако он не сообщил ей трагическую новость! Хотел пощадить ее чувства или же оставить в неведении? Как бы то ни было, ей нужно вернуться домой и узнать у него правду.

И все же она не могла в это поверить. Александер – умер? Она попыталась воскресить в памяти моменты, пережитые с шотландцем в Квебеке. Но прошлое вернуло ей лишь обрывочные воспоминания, отголоски ощущений и эмоций. Что у нее осталось от этих месяцев – феерически прекрасных, неповторимых? Габриель! Но что еще? Она попробовала представить лицо Александера, но перед глазами стояла более свежая картинка – их последняя встреча, когда его черты были искажены гневом и ненавистью. Как могла она позабыть драгоценные счастливые моменты и сохранить в памяти только то, что принесло ей страдания? Александер был прав – от него у нее остались лишь воспоминания, скорее даже крупицы воспоминаний.

– Вы правы, нам пора вернуться в дом, мсье Гийо! Похолодало, и я чувствую себя разбитой.

– Всего лишь несколько минут назад вы называли меня по имени, мадам! Прошу вас, зовите меня так и впредь!

– Это будет не совсем прилично.

– К черту приличия! Они душат…

«Да, но они не дают нам погрязнуть во грехе!» – подумала Изабель, вглядываясь в блестящее золото глаз мсье Гийо. Так хорош собой, так привлекателен – соблазн действительно велик. Да, за грехи не убивают, но за них приходится очень дорого платить, и Изабель это прекрасно знала. Ее дыхание участилось, в испуге она попыталась вырваться, но безуспешно.

– Мадам, мадам, – шептал Жак, беря ее за подбородок, чтобы заставить смотреть себе в лицо, – я не желаю вам ничего дурного, поверьте! Я… я слишком вас уважаю для этого!

Изабель пребывала во власти растерянности, причем не только душевной. Тепло мужских рук было ей так приятно, но она желала… иного. И это пугало, потому что она знала, что не любит Жака. Не любит, и все же телесный голод снедает ее! Но ведь женщина не может, не должна желать мужчину, которого не любит! Это немыслимо, аморально!

– Если мой муж нас застанет, вы лишитесь места, и это меня очень огорчит.

Молодой человек уже хотел было ответить, но передумал. «Мадам, в данный момент вашему супругу плевать, с кем вы проводите время!» – подумал он. Но следует ли рассказать ей, что он видел? Один клиент, который тоже был на балу, сообщил Жаку, что хочет переговорить с нотариусом Ларю о затруднении, возникшем у него при продаже участка земли на улице Нотр-Дам. Увидев, что патрон возвращается из сада, Жак направился было к нему, но Пьер вдруг передумал и пошел по восточной аллее, которая вела к розарию. Не решившись позвать его, Жак пошел следом. Нотариус скрылся в беседке. Жак, предположив, что там Пьера Ларю поджидает супруга, повернул назад и… увидел Изабель, которая медленно шла к пруду.

Первое, что пришло ему в голову, была мысль о том, что супруги поссорились и Пьер выбрал беседку местом, где можно привести чувства в порядок, чтобы этого никто не видел. Заявление Изабель привело его в бешенство. Но потом Жак подумал, что давно не видел в зале и Каролины де Рувиль. Напрашивался вполне понятный вопрос. Пьер был человеком скрытным во всем, что касалось его приватной жизни, но никто бы не усомнился в том, что он обожает супругу. Любопытство заставило молодого Гийо вернуться к беседке. В ее увитых виноградом стенах Пьер и правда давал выход чувствам… правда, иного свойства.

– Мсье Гийо, могу я попросить вас разыскать Пьера и сказать, чтобы он поскорее пришел ко мне? Пожалуйста!

Юноша замер.

– Я сам могу проводить вас домой.

– Нет! Не нужно! Что скажут люди? Где Пьер? Я должна его найти…

Она высвободилась из объятий Жака. Нужно разыскать Пьера, узнать у него правду об Александере! Оставаться в неведении было невыносимо.

– Изабель, не нужно!

Несколько шагов – и Жак догнал ее, схватил за руку.

– Мы пройдем через сад к калитке, которая выходит на улицу Сен-Венсан. Нас никто не увидит!

– К чему такие сложности? К тому же я не могу уйти, не поблагодарив Сесиль за вечер! Это невежливо!

– Умоляю, идемте! Так будет лучше для всех. Дело в том, что мсье Ларю…

И он крепко сжал руку молодой женщины в своей руке. Изабель внимательно посмотрела на него. Было что-то странное в его взгляде, в этом внезапном молчании… Не зная, что еще сказать, молодой человек закрыл глаза и вздохнул.

– Почему вы не хотите отпустить меня, чтобы я сама нашла Пьера? Чем таким уж важным может быть занят мой муж, чтобы я могла ему помешать? Да, он сказал, что у него важный разговор, но его клиент, конечно же, не станет возражать, я уверена…

Видя, как Жак кусает губы, Изабель начала догадываться, о каком срочном деле шла речь.