Ревизор: возвращение в СССР 24 - Винтеркей Серж. Страница 4

– Следующий раз соберёмся уже после Нового года. Надо будет принести с собой термосы с чаем, – заметил я, что в горле пересохло, а тут, даже, и глотнуть нечего.

Первый раз надолго засиживаться не стали. Отзанимались полтора часа, а потом разглядывали экспонаты музея ещё минут двадцать.Особенно Марата это увлекло.

– Если тебе так нравится все связанное с древностью, то подумай о том, чтобы на исторический факультет поступать, – посоветовал я ему, – может, это твое призвание.

Марат кинул незаметный взгляд на Аишу, и тут же покачал головой,

– Нет, мне нужно этому твоему бизнесу лучше обучаться.

Да у него сильная мотивация… Похоже, в мыслях он уже на Аише женился и помогает ей во всем, в том числе и с бизнесом… Интересно, а сама Аиша в курсе о такой своей роли в мечтаниях Марата?

***

Брянск. Кафе «Ласточка».

Шанцев ждал Валентина Ткачёва, служившего водителем в КГБ, и обдумывал свою ситуацию.

– Привет, – пришёл Валентин ровно к назначенному времени. – Чем так озадачен?

– Валь!.. Я в такой заднице! – с отчаянием посмотрел на друга Шанцев. – Начал собирать информацию на нашего первого секретаря горкома. Так на меня в прошедший четверг два зэка напали.

– О, чёрт, – поразился Ткачёв. – Что именно случилось?

– У дома двое поджидали, один с монтировкой. Я как чувствовал! Гвоздодёр из портфеля вытащил и первым ударить успел. А второго мой пёс успокоил, через забор сиганул.

– Так… Говоришь, информацию собирать начал? А потом нападение?

– Да. Я к этим уголовникам, вообще, никаким боком отношения не имею, никогда не пересекались. Это, явно, по чьей-то наводке. Ну не грабить же они пришли дом с двумя московскими сторожевыми.

– Так… А что за информацию тебе удалось собрать?

– Ничего особенного, вроде, ради чего стоило меня убивать или калечить…

– Ну, это как посмотреть… Давай выкладывай.

И Шанцев рассказал другу о растрате средств на строительство новой водокачки.

– Ваганович убедил комиссию из Брянска, что дорогу делали к месту будущей стройки. Кто-то получил нагоняй за перерасход сметы, а тесть Вагановича дорогу к самому дому.

– Нормальный ход, – усмехнулся Валентин. – Удивляюсь я их наглости. Можно подумать, вокруг одни дураки и никто ничего не понимает.

– Да все всё понимают, но молчат, – с досадой ответил Шанцев. – Я пару вопросов всего задал, чуть на тот свет не отправился. Но, по правде сказать, не знаю, даже, что лучше. Может, и надо было дать башку себе проломить…,

– Чего? – удивлённо уставился на него друг.

– Да один из нападавших в больнице, в тяжёлом состоянии. Если он помрёт, у меня будут большие неприятности.

– Ну, ты даёшь, – ошарашенно помотал головой Валентин. – Слушай, ну давай, я поговорю со своим начальством. Что тут можно сделать? Может, перепроверить эту историю с дорогой к дому тестя вашего первого секретаря. Если на тебя из-за неё напали, то, может, там ещё что-то есть? Давай, всё что знаешь, или кто знает? Попытка не пытка. Самого Вагановича проверять не дадут без санкции сверху, но можно замаскировать под интерес к какой другой фигуре рангом пониже.

Шанцев рассказал другу про начальника коммунальных предприятий города Полякова, тот записал себе все фамилии и должности, название деревни Шамордино и обещал ему донести до начальства его историю.

***

Не оставляли мысли насчёт пьесы для «Ромэн». Вспомнилась свадьба Лины, колхоз, целая цыганская улица… Ёлки-палки, да на самом деле, у меня есть с кого писать, есть фактура, как говорится. Художники фотографий тогда наделали тьму-тьмущую, для погружения в атмосферу более, чем достаточно. Мне бы только посмотреть, как всё это оформляется правильно. Там же действия, наверняка, должны быть рассчитаны по времени, одинаковое время до антракта и после… Мне бы эти, чисто технические, моменты кто-то объяснил, так я и напишу им пьесу. Блин! Самому интересно стало.

Кто другой сказал бы, что я с ума сошел, что суюсь в разные новые области. Но я так психологически разгружаюсь. Если что-то освоил на высоком уровне, интерес к этому быстро пропадает. Я это делаю, работа есть работа, но гложет любопытство, а что еще я мог бы делать не менее хорошо? А особенно меня стимулирует возможность еще и хорошо заработать, обучившись чему-то новому. Мне в театре мысль сразу в голову не пришла, что за пьесу могут много денег заплатить… А потом все же осенило. Это же СССР, здесь за это большие суммы платят. А ведь потом, наверное, еще и за каждую постановку будут что-то начислять?

Любопытство к новому – это особенность моей натуры, что мне здорово помогла, когда я попал в 1971 год. И бухгалтерией я занимался, и аудитом, и статьи писал в прежней жизни. А они тут удивляются, как у меня все это гладко получается…

Пока мы с Загитом гуляли с детьми, Галия сходила к художникам. Они пригласили нас в следующую субботу к себе в гости.

– Тот драматург, о котором я говорила, как раз, приедет к ним за подарками для друзей и родственников, – радостно сообщила мне жена. – Посидим, чай попьём, заодно поговоришь о делах.

– Может, он ещё не захочет со мной говорить, – удивился я её уверенности.

– Почему? Ты ему очень понравился, – с недоумением посмотрела на меня жена.

– В смысле, понравился? Когда?

– Мы же знакомы! Помнишь, приезжал за картиной, когда художники были на пленэре? Ну, Леонид! Трактор в подсолнухах.

– Ах, трактор в подсолнухах! – начал припоминать я. – Так он драматург?

– Да, и какой-то очень заслуженный, – подтвердила жена.

– Точно, точно… Михаил Андреевич мне что-то такое говорил. Ну, отлично! Тогда порядок.

Остаток воскресенья расписывал новинки для Межуева, а в голове уже потихоньку закручивался сюжет для пьесы.

***

Святославль.

Капитан КГБ Назаров дождался Полякова возле его дома, прикинув, что тот, как представитель старой гвардии, приедет на обед домой. Так и случилось.

– Поляков Василий Игнатьевич? – уточнил он для проформы. И так было понятно, что это хозяин домой вернулся, собачонка во дворе встретила его, радостно поскуливая и крутя изо всех сил хвостом. – Капитан Назаров, – предъявил он ему удостоверение привычным жестом.

– Проходите, – кивнул Поляков. – Мася! Свои!

Но Масе было плевать, свои, чужие. Капитан был яростно облаян и слегка прикусан за ботинки, пока дошёл до дома.

У супруги Полякова к приходу мужа было уже всё готово, она быстро выставила на стол вторую тарелку, но капитан решительно отказался обедать, и хозяин пригласил его в гостиную за круглый стол в центре комнаты.

– Василий Игнатьевич, – сразу перешёл к делу капитан, – нас интересует строительство новой городской водонапорной башни. Что вы об этом знаете?

– Начали строить, – с подозрением посмотрел на него Поляков. – Уже дорогу проложили.

– А старая башня в этом же месте была? – поинтересовался капитан. – Как к ней добирались?

– Чаще всего, пешком, – ответил начальник коммунальных предприятий города.

– А дорога к ней была?

– Была. Грунтовая.

– А для строительства новой башни она не годилась?

– Строители считают, что нет. Я не специалист, вынужден верить на слово.

– Понятно. Спасибо, Василий Игнатьевич. До свидания.

***

Брянск. Кабинет первого секретаря обкома КПСС.

Не желая становиться пешкой в чужой игре, Рыков собрал все материалы по нападению на Шанцева и отправился в Брянск.

Ну их нафиг, и Вагановича, и Шанцева! – думал он. – У них там нашла коса на камень, а я подставляться должен? Пусть с ними областное начальство разбирается.

На приём к первому секретарю обкома Лютову он попал только во второй половине дня.

– Валерий Владимирович, – начал Рыков. – У нас в городе сложилась нездоровая атмосфера из-за неприязненных отношений первого секретаря Вагановича и директора Механического завода Шанцева. Ситуация уже, практически, вышла из-под контроля. В четверг на Шанцева было совершено нападение, он чудом не пострадал. Вот материалы дела.