Альянс бунта (ЛП) - Харт Калли. Страница 66

— Конечно, — выплевывает Фитц. — Драгоценный Рэн. Во главе стола. Главный, следит за ходом событий. Лучше, чем все остальные.

— Это его дом. Здесь принято, чтобы тот, кто владеет домом, сидел во главе стола. Он не считает себя лучше других. — Я схожу с ума от того, что спорю с ним, но просто не могу этого вынести. Какая-то часть меня смирилась с тем, что я вряд ли выберусь из этого кошмара живой. И если мне все равно суждено умереть, то я, черт возьми, буду отстаивать интересы своего парня.

Единственным признаком того, что Фитц меня услышал, является раздраженное подергивание уголка его рта. Он берет вилку с места, за которым сидел Рэн, и подносит ее к свету.

— Он использовал эту? — спрашивает он.

— Да.

Фитц засовывает вилку в рот и закрывает глаза, посасывая металл. Он стонет, вздрагивает, и, к ужасу, вонючая, окровавленная волчья шкура начинает спадать с его плеч. Фитц даже не замечает этого. Она падает на пол с влажным шлепком, превращаясь в груду меха и вязкой крови. Теперь я вижу истинные повреждения, которые волки нанесли телу Фитца. Его плечо и рука испещрены шрамами, огромные куски плоти вырваны из мышц, кожа там все еще сине-фиолетовая, хотя раны и зажили. Большая часть левого уха отсутствует.

Его взгляд устремляется на меня, как будто он чувствует отвращение, которое я испытываю к нему, ползущее по его изуродованной коже.

— Можешь не смотреть на меня так. Ты меня даже не видишь. Не совсем. Для тебя я выгляжу как мужчина, но это не так. Я волк. Он говорил со мной, когда кусал меня. Он сказал мне, что хочет стать одним целым со мной. Сказал мне, что я должен съесть его сердце. У меня не было выбора. Я должен был вернуться и убить его… — Фитц разглагольствует, его губы дрожат, потрескавшиеся и сухие, он все больше погружается в свое безумие.

Я обращаю внимание на язык его тела, а не на слова. Он дергается, его рука сгибается вокруг рукоятки охотничьего ножа, расслабляясь и сжимаясь. Он делает это снова и снова. Ритмично, как будто у него есть какая-то закономерность в сжимании руки. Я считаю, пытаясь разгадать эту закономерность, но времени нет.

— Ты не слушаешь!

Фитц ударяет рукой по столу, отчего бокалы с вином шатаются, а пустые пивные бутылки опрокидываются. Две из них скатываются со стола, и одна разбивается, ударившись о мрамор. Я подпрыгиваю, страх трепещет у меня в груди, хотя я изо всех сил стараюсь его скрыть. Мой страх, похоже, что-то делает с Фитцем. Он возбуждает его.

— Мне очень жаль. Мне… мне просто нужно о многом подумать, понимаешь? Ты говоришь мне, что ты трансформировался. Я имею в виду… это поразительно. Сначала я тебе не поверила, но теперь вижу, и это восхитительно.

— Ты смеешься надо мной. — Он усмехается он. — Ты мне не веришь. Ты ничего не видишь.

— Это не так. Я верю тебе. Клянусь. Твои глаза изменились. Готова поспорить, что через пару дней все твое тело станет другим. Дух волка слишком силен, чтобы удержаться в теле человека. — Это чепуха. Сплошная чушь. Но если мне удастся как-то убедить его, что мы союзники, то он, возможно, не убьет меня. По крайней мере, достаточно долго, чтобы кто-нибудь появился и помешал ему, прежде чем он сможет причинить мне вред. Мне просто нужно еще немного времени.

Я так хочу бежать. Почти невозможно удержаться на месте. Но если сделаю хоть одно резкое движение, он придет за мной. У меня есть навыки самообороны. Нет сомнений, что я смогу его завалить. Мой отец, при всех его поганых, отвратительных недостатках, следил за тем, чтобы я занималась боевыми искусствами. Это единственное хорошее, что он для меня сделал. Тот вид, которому я обучалась, специализируется на обезвреживании людей с ножами, черт возьми. Когда Фитц придет за мной, готовый прекратить игру, я использую все, что знаю, чтобы защититься. Но нож смертоносен, даже если ему случайно удастся нанести мне хороший удар, и чем дольше я смогу откладывать вступление с ним в бой, тем лучше.

Фитц обходит стол и направляется ко мне, его рот снова дергается.

— Какого же они цвета? Глаза моего волка?

Черт. Я бы сказала, что они того же цвета, что и у волка, в чьей шкуре он бегал, но я понятия не имею, какого они были цвета, ведь он отрезал этому животному его проклятую голову. Думай, думай, думай, Элоди. Какого цвета сказать? Я не могу долго тянуть с ответом, иначе он поймет, что я тяну время.

— Они зеленые, — уверенно говорю я. — Яркие нефритово-зеленые. Как у Рэна.

— Лживая шлюха!

Он бросается на меня, размахивая ножом, и в этот момент все мысли о том, что я могу бороться, улетучиваются. Меня охватывает паника, и я бегу. Через гостиную. Через фойе. Я хватаюсь за перила и лечу вверх по лестнице.

Не трачу время на то, чтобы оглядываться назад.

Я слышу, как Фитц преследует меня, хрюкает, пыхтит, его босые ноги шлепают по ступенькам, и этого мне достаточно. Мое сердце бьется так быстро, что я едва различаю удары. Я, блядь, двигаюсь. Две ступеньки за раз. Три. Я преодолеваю первый пролет и несусь по лестничной площадке, направляясь ко второму пролету.

Окровавленная рука просовывается сквозь перила и хватает меня за лодыжку. Я вскрикиваю, Фитц ненадолго задерживает меня, но я выдергиваю ногу и снова мчусь вперед. Впереди вторая площадка.

«Вперед, Элоди! Двигайся! Быстрее!» — подбадриваю я себя на бегу

Я слышу, как Фитц набирает скорость. Хрюканье становится все громче, грохот шагов позади меня все ближе.

— Чертова сука! — рычит он. — Ты мертва. Ты, блядь, МЕРТВА!

Обезумев, я рывком распахиваю дверь комнаты Рэна, когда добираюсь до нее. В тот момент, когда поворачиваюсь и захлопываю за собой дверь, думая, что она заперта, дверь срывается с петель, и я отлетаю назад.

Гравитация смещается. Я пытаюсь удержаться в вертикальном положении, но ничего не могу сделать, чтобы удержаться на ногах. Я падаю на пол, растягиваюсь на половицах, каждая молекула в моем теле живет ужасом, я переворачиваюсь на спину, отчаянно пытаясь увидеть…

Фитц врывается в спальню — вихрь ярости и ненависти. Голый, весь в чужой крови, волосы всклокочены, рот разинут в ярости, он падает на меня, поднимая нож.

Вот и все.

Я, блядь, умру…

В плече вспыхивает жгучая боль. Лезвие торчит из моего тела, чуть ниже ключицы. Шок пронзает меня рябью, как от камешка, брошенного в пруд, постепенно распространяясь от места удара. Он сделал это. Он… он ударил меня ножом.

Безумно ухмыляясь, Фитц крутит рукоятку лезвия, и боль, которая медленно нарастала, внезапно вспыхивает, вырывая крик из моего горла.

— Они желтые, сука, — хрипит Фитц. — У меня желтые глаза. Не зеленые.

ГЛАВА 34

ПАКС

Этот урод должен быть мёртвым.

Это единственное оправдание, которое я приму. Колотя во входную дверь еще сильнее, я прижимаю кулак к дереву, готовый пробить дыру в этой чертовой штуке.

— Эй, мужик! Какого черта ты делаешь? Сейчас час ночи. Люди пытаются спать. — На подъездной дорожке к соседнему дому стоит парень в пушистом розовом халате. Я определенно разбудил его: волосы растрепаны, на щеке видны следы от подушки.

— РОБЕЕЕРРРТ! — кричу я. — ОТКРОЙ ЭТУ ЧЕРТОВУ ДВЕРЬ!

— Чувак. Ты что, обкурился? Его явно нет дома!

— Тогда где он, блядь? — Я оборачиваюсь к парню в пушистом халате, направляясь к нему через лужайку перед домом, мои руки сжаты в кулаки.

— Стой, приятель. Притормози. Сейчас День благодарения. Он, наверное, все еще убирается в ресторане. Он приготовил специальное блюдо…

Чертов ресторан. Конечно. Тот поздний завтрак, который мы устроили с Робертом, как будто состоялся пять лет назад. Однако он упомянул, что позже ему нужно будет поработать. Я просто на мгновение забыл, что тот открыл в городе итальянское заведение.

И теперь мне приходится ехать на угнанной машине через Маунтин-Лейкс, прямо мимо полицейского участка, потому что Рэн свалил на этом чертовом «Чарджере», даже не предупредив о своем отъезде. Элоди пропала, это справедливо, но скажи парню, прежде чем сваливать на его машине, черт возьми!