730 дней в сапогах, или Армия как она есть - Примост Валерий Юрьевич. Страница 4

СЕКС

В армии, как и везде, половые сношения бывают гетеросексуальные и гомосексуальные. Гетеросексуальные половые сношения чаще всего имеют место между солдатами и наиболее непривлекательными женщинами-военнослужащими или представительницами местного населения: солдаты изголодались по женской ласке и весьма неприхотливы, потому "непопулярные" женщины охотно этим пользуются и живут последовательно с каждым очередным призывом. Интимная часть этих взаимоотношений такая же, как и у гражданских людей, и единственно различимое различие состоит в том, что здесь ночевать к даме порой ходият целым взводом. Во время учений частенько не везет молоденьким (и не очень) жительницам кочевых становий. Если к кому-нибудь из солдат приезжает девушка или жена, на нее обычно ходят смотреть всем батальоном, и даже офицеры нет-нет, да и бросают недвусмысленные взгляды. Вообще отношении к женщинам у солдат очень неоднозначное. С одной стороны, в армейской среде принято говорить о подругах в пренебрежительном, плевательском тоне. Кроме того, солдата мучает вечный сексуальный голод, и поэтому в сексе солдат ненасытен и весьма неразборчив. С другой стороны, солдаты терпеливо ждут писем от своих подруг, и полученные письма с сообщением, что его любимая выходит замуж за другого, частенько заставляют солдата совершать множество глупостей (вплоть до самоубийства). И когда к солдату приезжает подруга или жена (впрочем, как и мать и отец), все вокруг, даже если этот солдат находился в низкой казарменной иерархии, становятся к нему очень дружелюбны, стараются не унижать и не гонять его, чтобы не опозорить в глазах близких ему людей. Его даже - вещь небывалая - в этот короткий период времени называют по имени. Странно, как в солдатах жестокость и черствость уживаются счеловечностью. Однажды к одному нашему духу, Косте С., приехала невеста. Косте дали увольнительную на три дня. Он, обычно столь гонимый, был вызван из туалета, где наводил порядок, и получил разрешение идти в город. Но сам собраться и привести в порядок не мог из-за присущей духам беспомощности. Так вот, к невесте его собирала вся рота. Он был грязен - доброхоты посадили его в ванну и омыли одежными щетками (по-другому он не отмывался). Он был вшив - ему дали новенькое нижнее белье (солдаты считают "в падлу" ходить к женщине в армейском нательном белье, пусть и новое; старослужащие вообще предпочитают носить трусы и майку, причем явно гражданские): трусы, майку и носки из своих запасов на дембель. У него "стремные" парадка, шапка и шинель -ребята одолжили ему свое, кто что - все дембельское высшего сорта. Все стали необычайно щепетильными: когда кто-то заикнулся, мол "на всех нас невесту обеспечь", на него зашикали и проводили Костю самыми добрыми пожеланиями. Когда он вернулся его тут же переодели в грязные и вшивые его обноски, дали по морде, чтобы быстрее в службу входил, и отправили работать дальше. Старослужащие, иными словами, прекрасно понимают, насколько тяжело близким духа видеть его в униженном состоянии и (не звери же, в самом деле) совершенно искренне пытаются как-то скрасить это тягостное впечатление, успокоить родственника духа, когда в том есть необходимость. Хотя не все. Есть такие козлы, которым все "от винта". Теперь об отношениях гомосексуальных. Они процветают, в основном, на губе с легкой руки наших восточных братьев, в большинстве своем отличающихся ярко выраженной бисексуальностью. Опускают на губе (и не только там) чмырей за какие-нибудь провинности или просто от скуки. Как правило, функции парашника и педераста совмещаются в одном лице. Нельзя не подивится выдержке тех, кто опускает: парашник обычно столь грязен и вонюч, что и стоять рядом не сладко. Да и о после актовой гигиене на губе не позаботишься. Как только человек становится "профессиональным" педерастом, находиться с ним рядом вообще нельзя: у педерастов от постоянного жесткого воздействия "разбиваются" мышцы заднего прохода и происходит недержание кала. Для педераста достаточно резкого движения или просто напряжения мышц, чтобы оделять пребывание, присутствующих в одном помещении с собой попросту невозможным. В ротах, где люди принуждены жить бок о бок срок, значительно большой, чем срок пребывания на гауптвахте, педерастов рядом с собой терпеть гораздо труднее. Потому в ротах в основном предпочитают иной вид "любви". Среди солдат "инструменты" этого вида называются "защеканцами" (от слова "щека"). В нашем батальоне тоже был такой защеканец по кличке "Койот". Вообще-то, желающие обычно скрывались с ним в укромных местах. Но однажды его оприходовали вчетвером прямо в центре расположения. Жуткое зрелище. Кто же становится такими "любимцами"? Люди мягкие, слабые, неспособные за себя постоять. Частенько - интеллигенты. Все очень просто делается: шинель на голову, чтобы криков не было и чтоб не кусался, голову один джигит зажимает между ног, еще двое - трое по флангам и "форвард" - по центру. Первая шайба - его. Помню у нас в части даже присказка ходила, которой педерастов успокаивали" "В первый раз - не в падлу Во второй - не в первый, В третий - вжик, вжик и опять мужик"

ДОСУГ

В свое время Олег Басилашвилли сказал, что на каждого советского человека из отпущенных на культуру средств, приходится по три копейки. Не густо. Впрочем, мы в армии не имели и этого. Культура и наша армия - понятия совершенно несовместимые. Так же не возможно совместить самосознание солдата как унитарного патрона в обойме и самосознание человека, имеющего национальность. Помню, когда нас, свеженьких духов, везли на грузовике со станции в часть, мы пели украинские народные песни, и знакомые с детства слова и ноты были некими психологическими рессорами, смягчавшими для нас восприятие суровых армейских реалей. Когда мы хотели, чтобы сержанты нас не поняли, то говорили между собой по-украински и были рады, что, кроме общего с сержантами мира, есть только наш, национальный мир, воздухом которого мы можем дышать в армейском аду. Однажды мы пошли в самоволку и в горсаду совершенно случайно услышали по радио песню "Несе Галя воду". Боже мой, это было как поцелуй матери! Мы плакади как дети. Но человек в армии быстро перестает быть украинцем, узбеком или армянином. Официально он именуется "советский солдат", а неофициально превращается в "хохла", "чурку" или "ару". Пусть люди помнят родной язык. Армия нивелирует, смешивает всех в итернациональный венигрет: для того, чтобы пулемет стрелял, патроны должны быть одного калибра. И уже через год службы национальное самосознание человека выражается только в одном - в ненависти к представителям другой народности. Да и кто будет помнить о своей национальности, когда вокруг - прозрачные стеклянные стены, и каждый день надо драться за свою жизнь! И именно тогда, когда нужно напомнить озверевшему существу в хэбэшке и сапогах, что он еще человек, рахитичная армейская жизнь ставит еще одну подножку человечности и национальному самосознанию солдат. Наша обычная культурная программа состояла из просмотра аэробики утром и программы "Время" иногда вечером, походов в городскую баню и самоволок. Один раз за всю службу нас водили в кино на жуткий фильм о председателе колхоза -миллионере. По воскресеньям мы смотрели "В гостях у сказки" (так в армии называют программу "Служу Советскому Союзу"), два раза в неделю удовлетворенно дремали на политинформациях и время от времени (наверное,, как следствие тихого помешательства на почве наркомании) по вечерам качались в спортуголке (один таджик на моих глазах докачался: влез по "обкурке" на турник, сорвался и - в "ящик"). Библиотеки у нас в корпусе отродясь не было, а гитары долго в ротах не выживали, становясь жертвами страшного пристрастия политработников к разламыванию музыкальных инструментов. (Вероятно, по мнению политработников, гитары подрывали боеготовность советских воинов). Что было делать людям, у которых из расслабляющих факторов остались только план и спиртное? Что было делать людям, которые служили так далеко от своей родины и чье национальное и личное достоинство не только не щадилось, но еще и глушилось казарменной уравниловкой на каждом шагу? Украинцы, прибалтийцы, кавказцы прекрасно понимали всю бесполезность своего пребывания в Забайкалье для обороны своей Родины, ибо как можно оборонять Украину или Грузию на границе с Монголией и Китаем? Чувство, что они защищают Родину, было только у русских (многие из них - прекрасные ребята, но во всех очень странно проявляется всосанный с молоком матери бытовой великодержавный шовинизм: они считают своей Родиной всю территорию Советского Союза и просто не понимают тяги других наций к самостоятельному существованию).