Ревизор: возвращение в СССР 23 (СИ) - Винтеркей Серж. Страница 5

— Да, есть такая мысль, — подтвердил я. — И хотелось бы находки из кургана в нашем музее оставить. Это возможно?

— Думаю, да.

— И по поводу останков. Мы считаем, что их нужно будет захоронить впоследствии.

— Хорошо. Они сейчас уже у антропологов. Если хотите, сразу закажем реконструкцию?

— Да, конечно, — тут же согласился я. — Скажете, тогда, кому, чего и сколько. Хорошо?

— Договорились. Узнаю и перезвоню, — ответил Литвинов.

— А что по срокам окончания работ? — спросил я.

— Теоретически, в декабре мы завершим…

— Теоретически?

— Ну, если там ничего больше не окажется.

— Ну, я понял… Хорошо, — согласился я. — Давайте всё сделаем, как надо. Чтобы никто не прикопался потом, даже при желании.

После Литвинова позвонил Сатчану, хотел договориться о встрече, чтобы доложить ему о наших находках, о дополнительных тратах и обосновать их, но он пригласил меня на совещание в сауну. Наверняка меня начнут расспрашивать насчёт автобазы и типографии… Ну что же, по автобазе дело, похоже, что сдвинулось с мертвой точки, а по типографии расскажу все, как есть. Но все же надо уточнить последние шаги и по автобазе, и по типографии…

Во время следующего перерыва дозвонился в Главмосавтотранс Шахову, уточнил, что там с нашим экспериментом.

— Наша экспериментальная методика дошла до самого верха, — восторженно рассказывал он мне. — Завтра должно состояться совместное совещание различных министерств уровня РСФСР, представляете? Ваш Савельев, начальник автобазы, под это дело пробивает строительство нового выезда с автобазы ближе к шоссе Энтузиастов и новой ремзоны.

Насчёт ремзоны, это мы говорили, помнится. А новый выезд — это уже его собственная инициатива, — подумал я. — Надо будет съездить туда, посмотреть, что он там мутит? Хотя в любом случае молодец, что инициативный. Надоели мне хуже горькой редьки руководители, что вообще ничего не делают…

Потом позвонил Ганину. Приятно был удивлен по итогу. Оказалось, что образец он нашёл, и, с горем пополам, в типографии приступили к набору текста.

Ну, вроде, всё идёт своим путём, не стыдно и на глаза начальству попасть.

Москва. Лубянка. Кабинет зампреда КГБ СССР.

Полковник Воронин положил отчёт капитана Румянцева о поездке в Святославль зампреду на стол, Вавилов сразу принялся изучать его.

— Ну, я так и знал, — швырнул он отчёт на стол недовольно. — Не согласна она с тем, что дочь не учится, а взяла академ из-за рождения детей… Бред сивой кобылы! Павел Евгеньевич, вот откуда они берутся такие безмозглые? Румянцев ей объяснил, что незачем всему городу знать, с чем она там не согласна в отношении зятя?

— Так точно. Но он отметил в отчёте, обратите внимание, что первоначально вела она себя свободно, страха или растерянности не демонстрировала. Но потом, когда он изложил возможные меры воздействия в отношении нее, вроде бы испугалась.

— Вроде бы… Значит, сам в этом не уверен… А скажи ему предложить Ивлеву наказать тёщу за клевету в соответствии с Уголовным Кодексом. Мы тем самым продемонстрируем ему готовность защитить его и повысим доверие к Комитету, посильнее привяжем его к себе.

Вернувшись к себе в кабинет, Воронин тут же вызвал к себе Румянцева. Хотя очень сильно сомневался, что в городе найдется много мужиков, которые любят свою жену, но готовы отправить в тюрьму тещу. Лично он, если бы в порыве безумства на такое решился, то серьезно подумал бы о разводе. И уж точно вряд ли продолжил бы дома питаться. Маму большинство женщин любят побольше своего мужа. Муж может быть и первый, и второй, и третий, а мама — она одна. Но начальник сказал сделать — не возражать же ему? Этак никогда не станешь генералом. А генералом стать шансы он имел. Тяжелее всего проскочить ступеньку от подполковника до полковника, но этот шаг уже позади… И возраст вполне позволяет на генеральские погоны претендовать, главное — глупостей не делать.

Святославль. Квартира Якубовых.

Услышав междугородний звонок, Оксана побежала к телефону. Это звонила её мать.

— Как ты доехала на грузовике?

— Всё хорошо, мам, — ответила Оксана.

— На развод подала?

— Нет ещё, некогда сегодня было.

— Не тяни. С зятем что?

— Ой, мам, надо притихнуть пока, хотя бы на время. Ко мне в выходные приходили два человека, очень серьёзных, объяснили, что мне теперь зятя даже дураком назвать нельзя. Последствия будут, понимаешь? Могут и без работы оставить. Если не чего похуже…

— Что за такие серьезные мужчины, что ты так прижухла?

— Не могу я, мама, по телефону об этом…

— Вот так, значит. Уволить угрожают… Зато у меня работы уже нет, — задумчиво ответила мать, — и ко мне никто не приходил… Давай, диктуй мне все его адреса и телефоны. Да, и внучку ко мне пришли, как договаривались.

После пар поехал сразу в издательство, вручил Вере слойки, а потом статью про образование.

— Хорошая статья, — прошамкала она набитым ртом, ознакомившись с ней, — только я бы название изменила. Не про нас, а про них. Не «Честь и слава советскому учителю», а что-нибудь про звериный оскал капитализма и будущее. Дети же — это будущее? — пояснила она свою мысль.

— Империализм, пожирающий свое будущее? — предложил я.

— Отлично!

Так и дописали второй вариант заголовка рядом с первым. Что выберут, то выберут. Для меня не принципиально. Довольные собой, мы распрощались, и я поехал домой.

Галия сообщила, что Румянцев ждёт звонка. Предупредил её, что сегодня вечером буду занят и набрал капитану на службу.

— Всё хорошо, но есть вопрос, — начал он с условной фразы. — Разговор есть. Сможешь завтра подъехать?

— Подъеду, куда ж я денусь с подводной лодки, — рассмеялся я.

Москва. Президиум Верховного Совета СССР.

Поручив своему помощнику связать его с Камоловым, Семеров с возмущённым видом ходил по кабинету. Такая красивая инициатива, такая нужная, своевременная. Сразу кучу зайцев убивает. А какие-то чересчур самоуверенные руководители среднего звена берут на себя смелость решать за всех!..

Прошло не меньше часа, прежде чем его соединили с зампредом ВС.

— Игнатий Фёдорович, Семеров, — тут же собрался и спокойным деловым голосом начал он. — Есть предложение по поводу контроля рассмотрения на местах жалоб, что нам поступают, а мы потом по подведомственности пересылаем. Помните, поступали жалобы на отписки от организаций, на которые, собственно, люди и жаловались? Ещё решали, что с этим делать? Так я нашёл простое, но, уверен, рабочее решение.

Семеров изложил свою мысль кратко, доходчиво, с предложением обкатать на Москве, а в перспективе и с возможностью на другие города распространить.

— Это ж сколько тебе людей понадобится, чтобы судьбу каждой жалобы проконтролировать? — усмехнулся Камолов.

— А не надо всё подряд проверять. Выборочно. Достаточно того, что вся Москва будет знать, что есть такой орган и он в любой момент нагрянет и проверит. И не дай бог у них там будет отписка!

— Ну, что-то в этом есть, — задумчиво проговорил зампред. — Может и сработать.

— А главное, у нас комсомольцы есть, которые могут этим заниматься. Только вот беда, я уже методы работы группы начал прорабатывать, так руководители комсомольцев не хотят, чтобы их от работы отвлекали. Саботаж какой-то!

— Это кто ещё такой умный? — возмутился Камолов.

— Пархоменко из Секретариата и Валиев из Комитета по миру.

— Всё те же, — заметил Камолов. — Ладно. Разберёмся.

Глава 3

Москва. Сауна в спортивно-оздоровительном комплексе часового завода «Полёт».

Собирались в этот раз вразнобой. Нечаев и Осипов задержались минут на пятнадцать, все их ждали, набивая желудки и потягивая пивко, а кто-то и коньячок. После рабочего дня все были голодны.