Дитя трёх стихий. Замуж за чудовище - Томская Светлана. Страница 2

Прихожу в себя, только когда мы уже на втором этаже. Обычно мы сразу разбегаемся по своим комнатам, но сейчас стоим на верхней площадке, сбившись в кучку. Гвардейцы остались внизу, чампы во дворе, нас никто не видит. И мы стоим молча, с каждой секундой всё теснее прижимаясь друг к другу, держась за руки, ловя тепло плеч, бёдер, пытаясь согреться и согреть. Становится не так страшно. Но в этот момент внизу распахивается дверь, и становится ясно, что сейчас войдут эти трое. И мы прыскаем в разные стороны, разбегаясь по своим покоям, пока нас никто не увидел.

Алита, моя камеристка, уже наготове. Она помогает мне снять тунику и начинает обтирать тело влажными губками, пропитанными ароматными настоями, чтобы смыть с кожи озёрную воду.

– Ваше высочество, вы видели, какой ужас у нас во дворе? – её потряхивает от возбуждения.

Моя кожа покрывается мурашками то ли от холода, то ли от воспоминания о десятках взглядов, изучающих меня и моих сестёр. Запоздалое негодование вспыхивает в груди. Да как они посмели так смотреть? Был момент, когда я почувствовала себя почти обнажённой. Никто никогда не пялился на нас так откровенно. Какое неуважение. Надо будет поговорить с отцом. Если он принимает гостей, пусть предупреждает нас заранее, чтобы не было такой неловкости. Я задумалась, разглядывая себя в зеркало, пока Алита крутилась вокруг. Теперь она натирала мне кожу маслом, и от мягких растирающих движений я начала согреваться. Мои волосы она заколола наверху, чтобы не испачкать маслом. Сейчас они казались более тёмными из-за пропитавшей их воды, а вообще-то тёмненькие у меня обе сестры, я единственная блондинка. За лето, как бы я ни старалась защитить их шляпками, волосы успевают совсем выгореть. И я становлюсь словно мышь, облитая сметаной.

И всё-таки непонятно, откуда такая реакция у чампов на нас, а у нас на чампов. Ну второе понятно: детские сказки о земляных чудовищах. Но вот первое, они что, женщин не видели? Мы были в привычной для нашей местности одежде, все так одеваются: либо длинная туника, либо туника покороче, но с шароварами. Не на балу же и не на приёме.

Алита что-то щебечет, и я не вслушиваюсь, но в какой-то момент до меня долетает:

– … женщины у чампов без них не выходят.

– Погоди, что ты сказала?

Алита сушит мои волосы нагретыми полотенцами, расчесывает, теребя слипшиеся пряди, снова сушит.

– Женщины, говорю, у них без платка на улицу не выходят. Голова должна быть прикрыта. Нельзя, чтобы посторонние мужчины видели открытые волосы.

Вот оно что:

– Это что же и летом в жару? Интересно, чем им волосы не угодили, это же красиво. А ты от кого слышала? Я не читала о таком.

– На рынке от торговцев, от тех, что с караванами ходят.

Алита закончила укладывать мои волосы в лёгкую домашнюю причёску. Я повертелась перед зеркалом.

– Ну ничего, потерпят. Они к нам приехали, а не мы к ним.

Осторожный стук в дверь, Алита приоткрывает створку:

– Ваше высочество, это господин Свейн.

– Так пусть заходит.

Свейн – личный камердинер короля и без дела к нам не приходит, только с известиями от отца.

– Ваше высочество, – Свейн величественно склоняет седую голову. – Его величество приглашает вас к себе в кабинет.

– Прямо сейчас?

– Да.

– Хорошо, через минутку.

Едва дверь за Свейном закрывается, снова стук, точнее на этот раз лёгкий перестук коготками. Так только Мира может стучать, очень деликатно.

– Входи! Сколько тебе говорить, ко мне можешь заходить просто так.

– Лисса, нас с тобой отец зовёт.

– Я готова, идём. А Алекса где?

– Я так поняла, что только нас двоих, – я слышу растерянность в её голосе.

И, действительно, странно. Мы всегда всё делаем втроём.

– Мне страшно, – шёпотом говорит Мира. – Почему-то кажется, что это связано с этими.

– С чампами? Как это может быть связано с ними?

– Ну не знаю. Может у отца важные переговоры, и мы должны будем в каком-нибудь приёме поучаствовать.

– М-да, неприятненько, – я поморщилась. – Они так смотрят, что хочется…

– … надеть на себя что-нибудь вроде зимнего плаща.

– И на лицо плотную вуаль.

– Знаешь, Лис, у меня такое желание куда-нибудь уехать из замка, пока эти гости здесь.

– Не будем гадать, может, отец нас для этого и зовёт. Интересно, они здесь надолго ли. Как мы завтра утром на озеро поедем? Мне бы не хотелось, чтобы меня снова разглядывали.

– Ну их, наверное, разместят где-нибудь, и они не будут всей толпой во дворе. Но если их будет много, я лучше в комнате у себя посижу, – Мира вздохнула.

Глава 2. С королём не спорят

Король начал издалека:

– Вам известно, как усилилась Империя Огня после смены власти. Во-первых, нынешний император Румер полностью поглотил всё, что осталось от королевства джераев. Магия Воды теперь порабощена Огнём.

Мы с Мирой, устроившись в мягких креслах, молчали, что, наверняка, было воспринято отцом за полное согласие. Вряд ли ему могла прийти в голову мысль, что в наших девичьих головках может сформироваться некая иная, кроме официально принятой, точка зрения. Он никогда не интересовался нашими мнениями. А они у нас были. Мы своим маленьким триумвиратом любили вечерами потрещать о том о сём, обсудить книги, а также в наши чуткие уши прилетало очень много того, что никогда не доходит до правителей. Мира всё-таки не удержалась:

– А разве сам император Румер не маг Воды?

– Ты плохо учила историю, дочь, – недовольно нахмурился отец. – Наш мир основан изначальными Драконами, которые вышли из Потока. За многие тысячелетия в живых остался только Огненный Дракон, Дерген. И приняв в себя этого дракона, Румер сам отдал стихию Воды под власть Огня. А теперь они покушаются на наши границы. На этой неделе их войска заняли ещё две наши деревни.

Мира явно хотела что-то возразить, но я тихонько толкнула её ногой, и она сомкнула губы. Не хватало ещё, чтобы она ляпнула, что наши приграничные поселения сами перебегают к огневикам, устав от набегов чампов.

– Мы понимаем, ваше величество, – поспешно сказала я.

Сейчас перед нами был не отец, а король. И спорить себе дороже.

– Вот и хорошо. С другой стороны наши границы терзают набеги кочевников.

– Вы хотели сказать чампов? – не удержавшись, поправила я и постаралась выпрямиться. Всё-таки мягкие кресла не очень удобны для серьёзных разговоров. Располагают размякнуть и не вникать. Но отец так давно не вызывал нас к себе, что стоило быть начеку.

– Не совсем. Чампы не кочевники: у них, как и у нас, крепости, города. Но существуют кочевые племена, оставшиеся дикими. И чампы не вмешиваются в их жизнь, пока им не становится это нужно.

Король внимательно посмотрел на нас, проверяя, поняли ли мы его слова.

– И как сделать так, чтобы им это стало нужно? – прямо спросила я, и увидела, как потеплел взгляд отца.

– А я вам говорил, ваше величество, что вы недооцениваете ум и прозорливость ваших дочерей, – раздался сбоку знакомый голос, и мы с Мирой синхронно повернули головы.

Как же мы его не заметили? Оказывается, Скайрус здесь был с самого начала, просто книжный стеллаж его прикрывал, а мы были слишком взволнованы вызовом отца и не смотрели по сторонам.

– Я рад, что вы понимаете проблему, девочки, – ласково сказал отец.

– Пока не очень, – пробормотала Мира, переводя взгляд обратно.

Я успела заметить неприязнь, мелькнувшую на её лице. Это выражение всегда появлялось при виде Скайруса. Я относилась к главе Совета Магов равнодушно, но Мира терпеть его не могла, возможно потому, что знаки внимания, которые Скайрус ей оказывал, были чересчур назойливы. А ко мне он был безразличен, и я отвечала ему тем же.

Король тяжело вздохнул:

– Хорнии необходим союз с Чампией, чтобы противостоять усилению Империи. В этом случае у них будет повод призвать к порядку некогда отколовшиеся от них племена кочевников. Ну, и Империи придётся умерить свои аппетиты.