Капитали$т: Часть 4. 1990 (СИ) - Росси Деметрио. Страница 3

Даже в знаменитом «Подснежнике», традиционном месте сбора неформальной молодежи, стало не так вольготно, как еще пару лет назад. Рядом с «Подснежником» открылся бар, в котором любил заседать криминальный элемент — там постоянно кого-то били, приезжала милиция, и под горячую руку зачастую попадали мирные художники, металлисты и панки.

В «Театральном» было как-то непразднично, вместо удалого купеческого загула или богемной расслабухи, царила атмосфера всеобщей напряженности и настороженности. Напряженные и настороженные люди пили, закусывали, напряженно и настороженно слушали музыку, общались и даже танцевали, не выходя из режима настороженности, как будто неведомая опасность могла обрушиться на них в любой момент, а особенно — во время праздной расслабленности.

Григорий Степанович уже ждал меня — мрачный и, кажется, слегка выпивший, он пил кофе.

— Здравствуйте, Григорий Степанович! Очень рад вас видеть! — развязно поздоровался я.

Григорий Степанович важно кивнул. Если он и был рад меня видеть, то радость свою у него получалось очень хорошо скрывать.

— Садись! — махнул он рукой на свободное место. Я последовал его указанию, прикидывая в уме, о чем же хочет поведать товарищ Бубенцов. А товарищ Бубенцов был не в духе, он прихлебывал кофе и мрачно сопел. Через некоторое время он, напившись и насопевшись, начал небольшими дозами выдавать информацию.

— Ты, Алексей, племянника моего знаешь? Ну Жору!.. Ну кооператив «Луч» же! Слышал?

Я на мгновенье задумался и вспомнил. Жора Кооператив «Луч». Парень — мелкий, усатый, с мажорскими замашками. Большой любитель золотых украшений. Лет тридцать. Ничем выдающимся, кроме родства с Григорием Степановичем, не отличился. Кооператив «Луч» занимается транспортными перевозками, плотно сидит на заводе — оказывает транспортные услуги. Гребет деньги лопатой. У него с десяток грузовиков, которые то ли арендует у какой-то автобазы, то ли просто присвоил. Я видел этого Жору несколько раз на заводе — примитивнейшее существо с громадными амбициями и непомерными понтами.

— Слышал… — кивнул я. — И даже шапочно знаком, на заводе пересекались…

— Шапочно, да… — протянул задумчиво Григорий Степанович. — Жора, откровенно говоря, парень непутевый. В семье, как говорится, не без урода. Рестораны там, девочки… Жениться не хочет!

Я, изобразив на лице осуждение, сочувственно покачал головой. Куда клонил Григорий Степанович было пока неясно.

— Ну, какой бы он ни был, а… Племянник! — продолжил Бубенцов. — Родная кровь, сестрин сын… Вот к делу его приобщил… Грузовики, перевозки… Ну ты понял!

Еще бы не понять, усмехнулся я про себя. Заводские деньги списываются на транспортные расходы, но из семьи не уходят. Хозяйственный, все же, мужик Григорий Степанович! Развел непотизм и семейственность на вверенном предприятии. Журнала «Крокодил» на него нет…

— Понимаю, Григорий Степанович, — сказал я дипломатично. — А что случилось?

— Да ты погоди, — поморщился Бубенцов. — Сейчас дойдем. Присторил, значит, я его к делу… работает, деньги зарабатывает и предприятию польза! Остепенился даже, машину купил. И вот, понимаешь, на днях началась уголовщина!

В этом месте я насторожился.

— Пришли к нему на работу, понимаешь… какие-то хмыри. Говорит — молодые совсем. Аж пять человек… — Григорий Степанович гневно замолчал.

Ага, подумал я. И снова здравствуйте! В кооперативах, связанных с Григорием Степановичем, подобные ситуации возникали несколько раз, но все проблемы мы решали дипломатическим путем. Больших сложностей не возникало.

— Пришли и говорят — не хотите ли, многоуважаемый, воспользоваться нашими охранными услугами? Напрямую не угрожают, понимаешь? Хитрые!

Я понимал. В многочисленных фильмах об эпохе девяностых все было именно так. Можно сказать — классика!

— Ну, Жора им отвечает, мол, нет, нам не нужно. А те извинились, говорят — нет так нет. Визитку оставили, сказали — если передумаете, то звоните. И что ты думаешь? Той же ночью у Жоры гараж сгорел. С новой машиной. Представляешь себе?

— Ужасно! — сказал я с чувством.

— Машина новая, жалко, — мрачно повторил Григорий Степанович.

— Николаю Николаевичу звонили? — спросил я.

Бубенцов махнул рукой.

— Николай в отъезде сейчас. Да и вообще, что-то он в последнее время… как у них в милиции заведено?.. Вот убьют, тогда и приходите! А с генералом новым я не знаком, просить у него не могу, сам понимаешь.

— Понимаю, — кивнул я. — И в милицию не обращались?

— Э… Милиция-полиция… начнут вопросы задавать — кооператив, туда-сюда… Зачем нам оно нужно? А нужно, чтобы неформально этот вопрос проработать. А то — как же так можно-то⁈ — с негодованием воскликнул Григорий Степанович. — Сегодня гараж спалили, а завтра? Жорка хоть и дурак, но все же свой. Жалко, если что, хоть и дурак… Так или нет?

— Так, — вздохнул я. — Только сразу вам скажу, Григорий Степанович, компенсировать машину скорее всего не получится.

— Да хрен с ней, — поморщился Бубенцов. — Машина — что? Кусок железа! А нам люди важны, чтобы с людьми все в порядке было! Ты понимаешь, Алексей? Я всех этих уголовных дел не знаю и знать не хочу! В общем, вы там подумайте, что можно сделать. Нужно, чтобы неформально решить.

— Решим, — сказал я уверенно. — Вы мне телефон вашего племянника оставьте, мы с ним созвонимся и все решим. Он, кстати, где сейчас?

— Дома сидит, — сказал Григорий Степанович. — Сидит и боится, что похитят… черт его знает, может и правильно боится…

— В таком деле лучше перебдеть, — сказал я. — Но вы не беспокойтесь, проблему решим в ближайшее время!

— Рассчитываю на тебя, — сказал Бубенцов. — А сейчас извини, пора мне.

Мы с Григорием Степановичем попрощались, и он степенно удалился. А я остался за столиком — пить кофе и думать. С одной стороны — ситуация совершенно заурядная. Можно сказать, штатная. Рэкетиры гоняются за кооператорами, в надежде срубить копеечку. И зачастую, чего уж греха таить, применяют силовые методы. Самые разные. Те, которые поглупее, могут просто побить, сломать челюсть и пару ребер. Если бы с племянником Григория Степановича произошло что-то подобное, то я бы вообще не заморачивался. Более умные и развитые больше ставят на психологическое насилие без членовредительства. Например, могут закрыть в подвале или гараже на сутки-другие. После такого даже самые несговорчивые гарантированно ломаются. В случае с племянником Жорой мы, похоже, имеем дело с более умными. Прямо не угрожали, общались вежливо, но гараж сожгли в ту же ночь… Обычно на структуры Григория Степановича наезжали бандиты не самые интеллектуально развитые. Как правило, всей их изобретательности хватало на то, чтобы толпой нагрянуть в офис и угрожать директору. Потом уже приезжали мы и объясняли, что так делать нельзя.

Криминальный мир того времени находился в стадии бурного формирования. Небольшие банды по пять-семь человек появлялись чуть ли ни каждую неделю. Они постоянно находились в движении — объединялись, распадались, дружили с кем-то и против кого-то… А занимались не только вымогательством, но и банальными грабежами, угонами, похищениями, крутили наперстки — зарабатывали кто во что горазд. На постоянной основе охранно-рэкетирской деятельностью занимались немногие, само понятие криминальной «крыши» только появлялось, а большинство бандитов предпочитало найти коммерсанта послабее и отобрать у него все, что возможно. Типичные советские бандиты рассуждали так — ты нам платишь за то, что мы тебя не трогаем, а с другими разбирайся сам.

Мои приятели-тяжелоатлеты Матвей и Андрей рассуждали иначе — они довольствовались сравнительно небольшими деньгами от подшефных, обеспечивая за это неприкосновенность от других бандитов. Именно поэтому им почти никогда не приходилось применять насилие против коммерсантов, даже более того — коммерсанты шли к ним сами. Так что, беспредел новых и неорганизованных коллег был даже на руку близнецам — напуганные коммерсанты были рады сравнительно цивилизованной «крыше».