Мастер темных Арканов 4 (СИ) - Карелин Сергей Витальевич. Страница 17

— Нет, господин, все сделаю.

— Вот и славно, — улыбнулся гость. — А если дело выгорит, предложишь ему вот что… — он наклонился к Афанасию и шепотом поведал такое, от чего у старшего инквизитора округлились глаза.

— Не надо так удивляться, — рассмеялся Родзянко, закончив и поднявшись с кресла. — Мы должны быть более гибкими. Кстати, о моем визите никто знать не должен…

— Но как вы прошли охрану? — вырвалось у Метрова.

— Артефакты, Афанасий, артефакты… — хмыкнул тот. — Кстати… — словно что-то вспомнив, мужчина положил на стол небольшой камень кроваво-красного цвета. — Это редкий артефакт. Заставь князя положить на него руку, а потом отправь камень с отпечатком его ауры к нам в лабораторию.

— Но зачем? — вновь не удержался от вопроса Афанасий. — Определить, что в теле находится Викентий, все равно не удастся! А если он не согласится положить руку?

— Согласится. А если нет, то будет доказательство. Пусть вероятное, но вполне возможное. Так что делай… — слегка повысил голос Родзянко. — А насчет невозможности определения у нас сейчас имеются кое-какие способы. Недавно появились. Вот заодно и проверим.

Зам Верховного направился к двери и уже перед ней обернулся.

— Я надеюсь на тебя, Афанасий. Не вздумай меня подвести!

Глава девятая

«Допрос»

Как я уже говорил, наше появление оказалось сродни проходу знаменитостей по красной ковровой дорожке. Абсолютно все взгляды оказались прикованы к нам. Причем как-то странно. Палесская вошла в столовую вместе с нами. В отличие, например, от Оболенского, который исчез, едва мы пересекли порог. Как и подруга Евгении. Сама же Женя, наоборот, держалась независимо, игнорируя ошарашенного Потемкина и своих товарищей по пятерке. Впрочем, за стол с нами она все же не пошла и, задрав нос, с независимым видом уселась рядом со своим главой, что покраснел от злости и пытался шепотом высказать ей что-то нелицеприятное. На это аристократка презрительно усмехнулась и, сделав вид, что командира не существует, принялась за еду.

Сценка эта не укрылась от завтракающих студентов. М-да… Сильный удар получил Владимир по своему больному самолюбию.

Общая магия прошла как обычно, а вот на практической Строганов вновь подбросил дровишек в костер моей популярности. Препод выглядел невероятно гордым и в самом начале занятия поставил меня перед строем, а потом минут десять расхваливал столь «перспективного» студента Черногряжского. В общем, как любили говаривать в моем мире, пропиарил по полной программе.

Кстати, нам назначили и очередные турнирные схватки. На этот раз в соперники мне достался какой-то кадр из третьей группы со звучной фамилией Верещагин. Поединок поставили во вторник. Фонвизиной же достался… Оболенский. Но уже в среду. Странно, но мне показалось, что она слегка расстроилась. Интересно почему?

Я не собирался недооценивать соперника, и потому постарался разузнать о нём хоть что-нибудь. Итак, двадцатое место в рейтинге. Имеется опыт побед на нескольких юношеских турнирах. Да… Такие, как выяснилось, часто проводились на местном уровне. Но вот мой реципиент, разумеется, никогда в них не участвовал. Хотя клеймо изгоя и было снято, видеть Павла Черногряжского организаторы соревнований, судя по всему, категорически не желали.

За обедом Палесская демонстративно присоединилась к нам, в очередной раз заставив скрипеть зубами Потемкина.

— Чего ты его злишь-то? — не удержался я. — Ты же вроде должна вместе со своей пятеркой находиться. Проникаться, так сказать, корпоративном духом.

— Не знаю, чем там проникаться, — проворчала Евгения, — не нравится мне этот Володя. Мало того, что командир из него, мягко говоря, хреновый, так он к нам с Катей еще и периодически пытается подкатывать. Смешно… Кстати, это самое правило, о котором ты говоришь, нигде официально не прописано. Собственно, поэтому я и сообщила господину Потемкину, что периодически буду принимать пищу со своими друзьями, в число которых он не входит.

— А он что? — с интересом спросила Фонвизина.

— Он? — недоуменно посмотрела на нее Евгения. — А что он? Поскрипел зубами да и согласился. Изобразил, будто делает мне великое одолжение… Спорить-то он со мной не будет. На него народ из пятерки уже и так косо посматривает. Авторитет, как ни крути, надо зарабатывать. Его не титулом назначишь!

— Странно, — вмешалась Холмогорова. — Его род куда знатнее и богаче, чем наши. Не думаю, чтобы ему кто-то посмел возражать…

— Вон, Катя не возражает, — презрительно фыркнула Палесская, — но это ее дело. Так-то я ее уже предупреждала, что с этим толстяком нужно держать ухо востро. Но голова на плечах у неё всё-таки своя. Да и тюфяк этот Потемкин. Нет в нем какого-то стержня, что ли, — голос девушки стал задумчивым. — Как, например, у тебя, Павел. Ну или у того же Некрасова или Плещеева. Размазня он, короче! Фу таким быть!

Припечатала так припечатала.

— Наверное, так жестоко нельзя, — осторожно заметила Варвара, — он же командир твоей пятерки. И от него тоже многое зависит. Нужно быть деликатнее…

Судя по выражениям лиц остальных девушек, они были полностью согласны с этим утверждением.

— Подумаешь, — рассмеялась Евгения. — Я перед ним на цыпочках ходить не буду. А вы что, — она недоуменно поглядела на девчонок, — не согласны со мной?

— Ну… — Мария решила явно понизить градус разговора, — у каждого свое мнение. Я вот лично тебя поддерживаю! Нам, кстати, уже пора на историю…

— Князь Черногряжский? — внезапно раздался голос за моей спиной, и я, развернувшись, увидел человека в уже знакомой мне форме Ордена инквизиторов. — Вас приглашает на беседу старший инквизитор Метров. Соблаговолите проследовать за мной.

Признаюсь, мне сильно не понравились голос и интонация неизвестного мне инквизитора, но отказываться от подобного приглашения было бы глупо. Поэтому я удалился под взволнованными взглядами друзей.

Отделение Ордена Инквизиции, отвечающее за Академию, располагалось практически у самых ее стен и представляло собой небольшой, но весьма уютный с виду двухэтажный особнячок. Меня проводили на первый этаж, в просторный, правда, какой-то унылый кабинет. И помещение это полностью соответствовало сидевшему за массивным столом Афанасию Метрову.

Мы оказались не одни. Около двери замерли двое угрюмых инквизиторов. Магами они были сильными — я уже научился ощущать магическую ауру у других людей и оценивать её, — а учитывая артефакты, которые были доступны Ордену, меня, если потребуется, запросто захомутают.

— Садитесь, князь, — махнул рукой инквизитор, и я, последовав его приглашению, устроился в кресле напротив стола. — Вы, наверное, всё гадаете, зачем я вас вызвал?

— Вызвали, значит надо, — пожал я плечами, спокойно встречая изучающий взгляд собеседника.

— У меня есть к вам пара вопросов, — Метров откинулся на кресле. — И от ответов на них будет будет зависеть ход нашего разговора.

Злорадная усмешка, которой сопровождались его слова, ничего хорошего от предстоящей беседы не обещала. Правда, морально я успел подготовиться ко всему.

— Вы мне угрожаете? — тем не менее уточнил я у дознавателя, хотя, как ни странно, особой опасности от него не ощущал.

— Да упаси боги! — лицемерно заявил тот. — Просто предупреждаю. Мне хотелось бы просто поговорить. Вот скажите, князь, что вам известно о вашем родственнике Викентии Черногряжском?

По спине моей пробежал неприятный холодок.

— А что мне может быть о нём известно? — в недоумении поднял я бровь. — Ну был такой родственник. Из-за него род Черногряжских, между прочим, и попал в ряд изгоев. И сейчас, когда это клеймо снято, мне даже слышать не хочется о человеке, из-за которого всё это началось.

— Вот как, — понимающе кивнул мой собеседник, — это похвально, похвально… Только вот у нас имеется несколько другая информация.

— Интересно послушать.

— Дело в том, уважаемый, что мы досконально изучили несколько происшествий в городе Владимире. И все они совпали с вашим выздоровлением. Правда, после допроса целительницы… — он демонстративно взял в руки один из документов, разложенных на столе, — некой Ксении Лопухиной, оказалось, что оно получилось поистине чудесным и невероятным.