Неклассический некромаг (СИ) - Двинская Мария. Страница 53

— Ещё были Лунька и Валя. Мы их за домом под кору положили.

Мужик-возница всё же растрепал, куда и зачем ездили, иначе не объяснить толпу людей, встречающую у границы города. Радостные женщины, чьи дети вернулись живыми, похватали своих чад и увели по домам откармливать и выхаживать. Остальные, кому не повезло, с плачем и причитанием устремились к избушке, чтобы хотя бы похоронить детей по-человечески. Нас же повели к градоправителю, причём на этот раз меня тоже пригласили и отвертеться от общения с властью не дали. Пришлось слушать сумбурную благодарственную речь, по окончании которой дану Ромасу был вручён толстый кошелёк.

— Я знаю, что вам за это дадут премию, — пояснил градоправитель, — но это скромная благодарность от нашего городка.

На постоялом дворе, дан Ромас, не открывая кошелёк, отдал его мне.

— Берите. Он ваш по праву. Сам я если бы и нашёл избушку, уже точно не понял, с чем столкнулся и, тем более, не смог бы победить. А пока вызвали магов, все дети могли уже умереть. Кстати, я не думал, что магов в Училище учат сражаться с нечистью.

— А и не учат, — я забрала кошелёк и криво улыбнулась. — Просто у меня был хороший учитель.

Поговорить нам не дали. Хозяин постоялого двора, по совместительству тавернщик, вручил дану Ромасу конверт и два свитка, пояснив, что они прибыли с почтовой каретой буквально только что. Поблагодарив, следователь поднялся к себе в комнату, я же задержалась слегка перекусить.

— Это правда, что прòклятая Элиза детей похищала, а вы её упокоили?

Быстро же тут новости расходятся. Половина диска не прошло, а уже знают. Я кивнула в подтверждение.

— Хорошо. Это она из-за проклятия так? Хотя, с чего ей, она детей обожала. Наверно, на всех обозлилась, когда своих схоронила.

— Наоборот, она этих детей заботиться забирала.

— Как так? Вы же сами видели, какие они стали. Проклятье и на них подействовало? — тавернщик оказался любопытней и болтливей, чем я думала. Эх, знать бы, сразу у него обо всём бы и вызнали. И про Элизу, и про её проклятие. Не удивлюсь, если и слухи про Белую бабу он знал.

— Проклятие тут не причём. Вернее, причём, но в другом смысле. Без него Элиза максимум стала бы призраком и повздыхала под деревом до похорон, — ладно, до приезда кого-нибудь, умеющего прогонять духов. Похороны-то неправильно проведены были, дух бы не ушёл. — А так, проклятье в момент её смерти ушло, высвободив много энергии, что позволило появиться посмертнику. А самое сильное желание у неё было — заботиться о детях, что переродившийся дух и пытался сделать в силу своих возможностей.

— Значит, её всё же прокляли? Кто? — глаза у мужчины горели желанием узнать ещё одну тайну-сплетню.

— Прокляли, — согласилась я. — И весьма сильно. А вот кто, сказать не могу, слишком много времени прошло. К тому же проклятье со смертью рассеивается. Но наложивший его сильно не любил и завидовал несчастной.

— Хм… тогда я, кажется, знаю, кто бы это мог быть… Надо с мужиками потолковать.

Я доела запеканку и пошла наверх. Не моё дело, что тавернщик с мужиками собрался обсуждать и кого наказывать. Надо сказать дану Ромасу, что почтовая карета отправляется уже завтра, и уточнить его дальнейшие планы на меня. Не знаю, сколько денег в кошельке, возможно, я могла бы выполнить своё давнее намерение, подсказанное ещё Андином — найти в Туманных горах древнюю школу некромагов. Отсюда до гор рукой подать, недаром край зовётся Пригорным.

Поднявшись на второй этаж, постучала в дверь комнаты следователя. На стук никто не отозвался, не запертая дверь слегка приоткрылась. Была такая беда на этом постоялом дворе — двери рассохлись и могли самостоятельно открыться от малейшего сквозняка или толчка. Невольно увиденное заставило войти в комнату без приглашения. Дан Ромас с отсутствующим видом сидел на стуле, уставившись в одну точку. Подобное выражение лица я видела только однажды, когда сосед вернулся с работы и обнаружил, что в доме произошла утечка газа и взрывом разрушило квартиру со всеми домочадцами. В руке следователь держал распечатанное письмо. Ещё одно валялось у него в ногах. Третье, пока нетронутое, лежало на столе.

— Что-то случилось? — глупый вопрос об очевидном, но что делать, я не представляла.

Дан Ромас поднял на меня безумный взгляд и протянул письмо.

— Они, всё-таки сделали это, — тихо, едва слышно, прошептал он.

Письмо было написано на качественной гербовой бумаге, к тому же с такой же гербовой печатью синего сургуча на зелёно-синей ленте. На бумаге чётким каллиграфическим почерком, словно печатным, выведен королевский указ. Сначала я пробежала его по диагонали, выхватывая отдельные слова, затем стала читать внимательно. Текст, если опустить витиеватые выражения, был примерно таким:

«Я, король Карстена, всего мира и его окрестностей, повелеваю. За дерзкую организацию мятежа, покушения на меня любимого и попытку свержения государственной власти, приговариваю дана Ромаса Игрона и его старшего сына дана Ромаса Стерна к колесованию. Род дана Ромаса Игрона пресечь отсечением головы, всё имущество рода, движимое, недвижимое и личное, переходит короне. Родню до второго колена передать на поток и разграбление. Имя рода предать позору и забвению.»

Ничего себе тут порядки. За неудавшийся переворот весь род изничтожить. Второе колено, это вроде дед с бабкой и внуки. Их предлагалось передать «на поток», то есть в не выкупное рабство также с конфискацией имущества, но уже не в пользу короны, а в пользу местных властей, что и означало «разграбление». Дан Ромас, судя по фамилии, имеет прямое родственное отношение к мятежникам. Немного поколебавшись, взяла второе письмо с пола. Мужчина никак не отреагировал. Сомневаюсь, что он сейчас вообще понимает, что вокруг происходит.

Второе письмо написано тем же почерком на такой же бумаге и такой же печатью. Первую треть ожидаемо занимало представление короля с перечислением всех его титулов. Что поделать, официальная бумага. В первой было тоже самое. А дальше уже интересней.

«… приказываю за заслуги перед короной заменить казнь дана Ромаса Инхарда лишением имени. Всё имущество, движимое и недвижимое, изъять в пользу короны. Вышеупомянутому человеку (ого, имени лишили и сразу в документе перестали именовать!) запретить появляться в провинциях (тут шло перечисление из нескольких наименований, все центральные или близко к столице) под страхом казни, а также поступать на государственную службу сроком на двадцать лет».

На третьем, не распечатанном письме стояла печать Стражи. Могу поспорить на что угодно, что это официальное увольнение в связи с новыми обстоятельствами. Неудивительно, что дан Ромас так отреагировал. Только что был благородным и богатым (хотя, тогда вряд ли в Страже работал) и в один миг стал гонимой сиротой без рода и племени и даже без имени.

Не зная, что сказать и делать, я присела рядом. Так мы молча просидели достаточно долго, пока мужчина, наконец, не вышел из ступора.

— Вам со мной теперь совсем не по пути. Вернётесь в Белый яр? — тихо спросил он.

— Вряд ли. Мне там делать нечего, практику уже должны закрыть.

— И в Стражу не хотите?

— Без вашей протекции меня туда не возьмут, а штатный некромаг там уже есть.

— Причём тут некромаг? — в голосе появились эмоции. Всё же отходит от шока сообщения, уже удивляется.

Я вместо ответа достала медальон мага и показала знак специальности.

— Вам что, в Училище не сказали, когда пришли нанимать? — пришла моя очередь удивляться, глядя на ошарашенное лицо мужчины. Занятная шоковая терапия, уже на человека стал похож, клин клином вышибают.

— Нет… Наверно, решили, что я знаю, раз именно вас попросил. И всё же, что вы будете делать?

— Не знаю точно. Схожу на северо-восток к Туманным горам. Там когда-то была некромагская вотчина, может, найду что интересное. По дороге странствующим магом подработаю.

— Понятно, — протянул дан Ромас и замолчал. Я посидела ещё немного и ушла. Уже можно оставить его одного, чудить, если и будет, то не катастрофично.