За пределами разрыва (ЛП) - Хедли Таниша. Страница 57

— Я на три ряда впереди тебя, — говорит он, как только отвечает.

— Так, все остальные здесь? — спрашиваю я, засовывая телефон в карман, прежде чем выйти из машины и закрыть за собой двери.

— Мы все здесь, все записываем, но будь осторожен, Гриффин. Она выглядит чертовски невменяемой.

Адреналин бежит по моим венам, когда я приближаюсь к ней. Она, должно быть, слышит меня, потому что поворачивается, чтобы посмотреть, и Габриэль был прав. Похоже, она проплакала всю ночь, а потом пыталась скрыть опухшие глаза толстым слоем косметики.

— Доброе утро, — мягко говорю я, становясь рядом с ней и убирая руки в карман, — все в порядке?

Она фыркает, обхватывая себя дрожащими руками

— Мне просто тяжело без тебя.

Прикусываю язык, пока не чувствую жжение боли. Ей не было тяжело без меня, когда я полгода лежал в больнице. Она даже не удосужилась навестить меня, чтобы объясниться, а теперь, когда я вернулся, ей тяжело? Я почти смеюсь.

— Сосредоточься, Гриффин, — слышу я слова Габриэля в наушнике.

Делаю глубокий вдох, глядя на нее сверху вниз.

— Мне жаль, что тебе было тяжело, — лгу я сквозь зубы.

Она снова фыркает и поворачивается лицом к воде.

— Почему ты хотел встретиться именно сегодня?

Я прочищаю горло и переминаюсь с ноги на ногу.

— У меня возникло несколько вопросов, которые, как мне кажется, лучше обсудить…в оффлайне.

Она поворачивает голову и смотрит на меня так быстро, что просто чудо, что ее шея не треснула. Ее глаза сужаются, когда она изучает мое лицо, и я понимаю, что она пытается меня прочитать.

— Ладно, спрашивай, — наконец говорит она.

С глубоким вздохом поворачиваюсь к ней лицом.

— Ты поцеловала Колтона, зная, что я это увижу?

Сначала она не отвечает, ее глаза следят за парусником вдалеке.

— Да, — наконец признается она.

Мышцы желудка спазмируют, а желчь начинает подниматься к горлу. Я сглатываю около трех раз, пока во рту не появляется слюна от отвращения. Она — худшее, что когда-либо случалось со мной.

— Почему?

Этот вопрос не давал мне спать ночами.

— Мой босс предложил огромную премию тому, кто принесет лучшую историю, — говорит она, заправляя за ухо свои разлетающиеся волосы. — Я подумала, что если я его поцелую, ты будешь слишком отвлечен, чтобы выступить как следует. Я не думала, что ты пострадаешь.

— Значит, ты поцеловала моего лучшего друга, чтобы написать о моем плохом выступлении?

Мои руки начинают дрожать от гнева, проходящего через мое тело, поэтому я засовываю их в карманы толстовки. Смотрю, как она достает из сумки пачку сигарет, прикуривает одну и делает глубокую затяжку. Это всегда было одной из тех вещей, которые я в ней ненавидел.

— Что-то вроде этого, — отвечает она без малейших признаков раскаяния.

— И пока я восстанавливался в больнице, ты продолжала писать обо мне? Использовала мою травму как дополнительный материал для своей колонки?

— Да, и я не жалею об этом, потому что это сохранило твою актуальность, пока тебя не было.

Ее тон защитный.

Я насмехаюсь.

— Меня от тебя тошнит. Как ты можешь говорить, что заботишься обо мне и хочешь быть со мной, когда намеренно причиняешь мне боль ради собственной выгоды?

Она заметно вздрагивает, бросает сигарету на землю и сильно топчется по ней.

— Если бы не я, ты бы уже был никем. Я поддерживала тебя в актуальном состоянии, и я поддерживаю тебя в актуальном состоянии, даже если ты изменяешь мне с этой сучкой Элианой.

Я отпрянул назад, как будто она дала мне пощечину.

— Меган, я не изменяю тебе, потому что мы не вместе. Ты ясно дала это понять, когда решила поцеловать Колтона для своей истории.

— Ты так говоришь только потому, что у тебя сейчас есть новая подружка, но как только она уйдет, ты тут же приползешь обратно, — фыркнула она, и ее руки сжались в кулаки, когда она нахмурилась.

Вот оно, мое открытие.

— Почему она уйдет? — спрашиваю я.

— Потому что она не хочет, чтобы ты или твоя глупая маленькая команда серфингистов узнали, кто она на самом деле. Ты знаешь, что в родном городе ее прозвали «Талисман невезения?» Вы, ребята, будете продолжать проигрывать и получать травмы, если она останется рядом, — говорит она сквозь зубы.

Я беззлобно смеюсь.

— Это полная чушь, где ты вообще услышала такую глупость?

— Я видела это в статье, — защищается она, возвращая взгляд к лодкам вдалеке.

— Она не из Сальтвотер-Спрингс, Меган, как ты могла увидеть статью о ней из другого города? Похоже, ты все это выдумала.

— Я не выдумываю, — кричит она, поворачиваясь ко мне лицом.

— Сумасшедший режим активирован, — слышу я бормотание Габриэля на ухо.

— Так откуда у тебя статья о ней? — спрашиваю я.

— Один парень, которого она разозлила, кажется, его зовут Алекс, продал мне, когда я копалась в ее прошлом.

— Я тебе не верю. Алекс, кто?

— Я не знаю его фамилии, — врет она.

Я вздыхаю и отворачиваюсь от нее, мое разочарование нарастает.

— Меган, ты репортер. Запоминание источников — это буквально часть твоей гребаной работы, так что не надо мне сейчас врать.

— Отлично, — кричит она, скрещивая руки на груди. — Его зовут Алекс Янг.

— Понял, — подтверждает Габриэль.

— Алекс Янг дезинформировал тебя, Меган. Ты, наверное, забыла, что она была на последнем конкурсе, где мы заняли первое место.

— Потому что там был твой талисман удачи, ты сам это сказал.

Я хмурюсь в замешательстве, а она закатывает глаза и показывает на свою грудь.

— Я говорила о ней, Меган. Не о тебе. Я никогда не смогу сказать такое о тебе, потому что ты, безусловно, самая невезучая из всех, что со мной случалось.

На лице отражается ярость, и она бросается на меня, колотя кулаками в грудь. Я блокирую столько, сколько могу, пока не подбегает полиция и не сдерживает ее, но она наносит мне хороший удар по лицу, и моя губа разбивается от удара.

Она рычит на меня, пока полицейские удерживают ее руки, пытаясь застегнуть наручники, а она борется с ними, как дикий зверь.

— Я ненавижу тебя, — кричит она, — ненавижу тебя и твою тупую гребаную подружку. Как только они отпустят меня, обещаю, я расскажу всему миру, как они ее называют. Я буду разоблачать ее до тех пор, пока ей не станет некуда бежать.

— Можешь попробовать, — раздается голос Габриэля у меня за спиной, — но могу пообещать, что в ближайшее время ты не выйдешь.

Ее глаза становятся круглыми, когда она наблюдает за его приближением с боссом рядом.

— Стефани, — задыхается она, — я могу все объяснить.

Стефани поднимает руку, обращенную ладонью к Меган, и мгновенно заставляет замолчать.

— Вы уволены, немедленно, и я могу заверить вас, что ни одна газета не возьмет вас на работу, если я имею к ней отношение.

Она разворачивается и уходит, оставляя рыдающую Меган в руках полицейских, которые сопровождают ее к своему автомобилю.

Мы с Габриэлем смотрим, как они уезжают с ней, все еще кричащей и плачущей на заднем сиденье, пока тушь стекает по ее ее лицу.

— Это была одержимая девушка, — говорит Габриэль, поворачиваясь ко мне лицом и глядя на мою кровоточащую губу.

Я вытираю кровь рукавом, прежде чем улыбнуться ему, а затем морщусь от боли. Мой телефон вибрирует в кармане, и я дважды нажимаю на наушники, чтобы ответить на звонок.

— Алло?

— Это Колтон. Элиана ушла с массивным фиолетовым чемоданом. Я пытался ее остановить, но подъехало черное такси, и она выбежала из дома, пока я смотрел в окно.

Я набираю ее номер уже в восьмой раз с тех пор, как Колтон позвонил мне, но она не отвечает, и это заставляет мое беспокойство взлететь до нового предела.

— Думаешь, она улетела? — спрашиваю я, пока Габриэль пробирается через пробки по дороге в аэропорт.

Костяшки его пальцев побелели, когда он сжимает руль.