Вик Разрушитель 7 (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович. Страница 9

Отец был в самом расцвете мужской силы, красивый, статный и холёный, с нетающими льдинками в глазах, придающими ему шарм. Когда старший брат стоит во главе Рода, нельзя ошибаться ни в делах, ни в эмоциях. Но при виде Арины лёд начинал быстро таять, и тогда его глаза приобретали свой естественный цвет — серый, с оттенком зелёного. Василий Ефимович очень умело прятал цветовой маркер Стихии, не давая своим оппонентам выстраивать стратегию переговоров и получить необходимую информацию по владению стихийных атрибутов.

Княжна прошмыгнула в ближний от стола угол и, скинув тапочки, забралась с ногами в любимое кресло, которое стояло здесь столько, сколько она себя помнила. Порой устраиваясь в нём, она читала книжки, не мешая отцу работать, и его присутствие чудесным образом успокаивало девочку.

Голицын с некоторым удивлением взглянул на дочь, которая молча сидела и ничего не говорила. Наконец, она решительно произнесла:

— Папа, я не хочу замуж за Несвицкого. Иван мне не нравится. Он какой-то… отталкивающий.

— Чем же тебя отталкивает красивый юноша? — удивился отец. — Для многих девиц заполучить такой экземпляр сродни выигрышу в лотерею.

— Слащавый, — буркнула девушка.

— Ну… это ты слишком. Красивый — да, а ещё обходительный, образованный, — стал обелять парня Голицын без улыбки, но сверкающими от удовольствия глазами. Нравилось ему спорить с дочерью. — Тем более, это решение Главы, а я не могу вот так просто взять и пойти против дяди Патрикея.

— Можешь, — возразила Арина. — Ты мой отец, и тебе в первую очередь решать, за кого мне выходить замуж.

— Ага, то есть, ты принимаешь тезис, что Глава и родители выбирают жениха, а не дочь, — поймал её на слове Голицын.

— Главу исключаем, — быстро ответила девушка.

— Ну, хорошо. Что такого произошло, что ты завела разговор о своём будущем?

— Я вдруг поняла желание дядьки выдать меня за Несвицкого за какую-то опасную игру, и не хочу в этом участвовать, — заявила княжна. — Ты знаешь, что поступление на финансово-экономический факультет, исходя из моих амбиций, возможностей и Дара — мечта и возможность получить академические знания. И я хочу учиться, а не рожать ускоренным темпом Несвицким внуков. Те более, там вся семейка заражена масонством.

— Что есть, то есть, — неожиданно не стал возражать отец, и это было удивительно. Раньше он так открыто не признавал слухи о будущих (не дай бог!) родственниках. — Я Патрикею уже устал объяснять, чем опасно такое родство. И будь уверена, милая, отстою тебя, чего бы это не стоило.

— Спасибо, папочка, я всегда верила в тебя, несмотря на злые происки дядьки Патрикея! — горячо воскликнула Арина.

Голицын с усмешкой посмотрел на дочь, читая её как открытую книгу. И то, что она втайне от него и Главы занимается «непотребным бизнесом», тоже знал. Служба безопасности рода постоянно докладывает о суммах, поступающих на личный счёт Арины Васильевны, не говоря уж о встречах со странными людьми, крутящимися в мутных водах нелегальных ставок. Подобные занятия претили дворянской чести? Ну, как сказать… Если не кричать об этом на всех московских углах, никто и знать не будет. В этом и состояла первая задача Василия Ефимовича: вовремя затыкать рты и следить за дочерью, чтобы та не навертела дел по неопытности.

Но если смотреть с другого ракурса — где ещё девушка научится так филигранно просчитывать риски? Через пять лет, к началу самостоятельной деятельности у неё будет богатый опыт, востребованный Родом. Разве оно того не стоило? Голицыны всегда играли на тоненького.

— Хорошо, если не Несвицкий, то кто? Как тебе Михаил Воронецкий? Из благородного Рода. И юноша, кстати, не против предложить руку и сердце моей дочери.

— Ещё бы! — фыркнула Арина. — Такой-то красавице и умнице!

Голицын, не выдержав, улыбнулся. Подобные эскапады его только умиляли, так ведь правда. Арина — его драгоценный камень, ещё на пути к огранке, но уже сейчас показывающий редкое сочетание всех достоинств.

— Или у тебя появился горячий поклонник?

— Пап, а что ты думаешь об Андрее Мамонове? — задумчиво спросила девушка, нервно теребя локон. — Ты не рассматривал такой вариант?

— Неожиданно, — Василий Ефимович откинулся назад и оценивающе взглянул на дочь. — Очень неожиданно. Неужели у тебя с юным конструктором роман случился? Недаром мама заметила, что ты с ним частенько стала общаться, какие-то дела вместе решаете. Студия звукозаписи, продвижение молодых талантов… Что я ещё забыл? Ах, да, разрушитель Источников…

— Слухи, гнусные слухи, — пробормотала Арина, потупившись. — Кто-то играет против Мамоновых, вот и запустили вирус в общество.

— Да как-то недалеко от истины, — Голицын скрестил руки на груди, не меняя своего положения. — Вспомни про Ушатых. Слухи на пустом месте не появляются. Но, знаешь, мне такие юнцы нравятся больше, чем обходительные паркетные шаркуны. Я не думаю, что Андрею дают самостоятельности больше положенного, но и в такой ситуации он умудряется набирать вес.

— Папа, ты отвлёкся, — улыбнулась княжна. — Кстати, насчёт романа. Нет.

— Тогда почему задаёшь этот вопрос? Зная тебя, это неспроста.

— Как вариант.

— А ты хорошо подумала? Ведь встаёшь между Мстиславскими и Мамоновыми. Наверху затевается очень мощный союз, где гарантией станет брак Андрея и Лидии.

— Не факт, — пробормотала Арина.

Голицын это услышал и крепко задумался. Дочь что-то знает, и её источник — сам княжич Мамонов. Неужели слухи о браке намеренно распускаются союзниками императорского клана, а на самом деле его может и не быть? Или это один из вариантов, скрепляющих альянс двух Семей? Вот где бы пригодились связи старшего брата, но Патрикей же любит поиграть в оппозицию! Начни он сейчас задавать вопросы, сразу возникнут подозрения, для чего ему это надо! Нет, полез обниматься с Несвицкими, судьбой Арины распоряжается, как будто она его родная дочь, которой у Главы никогда не было!

— Пап, я подумала, что нам надо быть поближе к альянсу, — с наигранной робостью произнесла княжна. Политические интриги для неё были теми же ставками, и просчитывать варианты она любила. — Дядя Патрикей может завести наш Род куда-нибудь не туда, начни он в открытую проявлять дружбу с Несвицкими.

— Да я знаю, — поморщился Василий Ефимович. — Но как отреагируют Мстиславские, если мы начнём дрейфовать под их крыло? Лично мне не улыбается быть вассалом императора.

— Поэтому и спросила твоё мнение о Мамонове.

— Милая, а ты согласна быть младшей женой княжича, если к тому времени он женится на Лидии? — Голицына увлёк разговор, затеянный дочкой. Был в нём рациональный подход, как удержаться на плаву, и пища для размышлений. Ведь Мстиславские постепенно пожирали всех, кто показывал независимость. Вот почему Патрикей и заволновался. Лучше держать оборону толпой, чем поодиночке. Но ищет союзников он не там.

— Я на этот счёт пообещала подумать, — вздохнула Арина. — Но если свадьбы не будет, я без колебаний займу место Лиды. У нас с Андреем очень много общего. Романтикой здесь не пахнет, но она и не нужна. Зато мы будем по-родственному связаны с Мамоновыми, и те нас в обиду не дадут, если император начнёт зачищать политическое поле. Он и так сильно проредил дворянство после покушения на свою семью, а что будет дальше — страшно представить.

— То есть ты любовь отдаёшь в угоду безопасности Рода? — в сердце Голицына расцветала гордость за свою кровиночку, умеющую видеть на несколько ходов вперёд, и готовую пожертвовать личным счастьем.

— Ну… да. Только не по приказу злого дядьки. Сама выберу жениха.

— Ладно, — рассмеялся Голицын и прихлопнул ладонями по столу. — Я тебя понял. Ступай к себе, мне поработать нужно, а ты такую сумятицу внесла в мои планы. А с дядей Патрикеем поговорю ещё раз. Надеюсь, одумается и перестанет фрондировать.

Арина попрощалась с отцом и вернулась в свою комнату. Закрыв ладонями пылающее лицо, она рухнула на кровать и долго не могла прийти в себя. Надо же до такого додуматься, чтобы отцу указать, за кого ей замуж выходить! Но ведь она права! Миша Корибут-Воронецкий слишком рафинирован и скучен, живёт по правилам общества, и чтобы сделать самостоятельный шаг в сторону, думает мучительно долго и колеблется. Ну да, мил, общителен и ухаживать умеет, как и отстаивать честь на дуэлях. И как-то не вяжется его образ на людях с бешеной неуёмной энергией шалопая, ставящего всю Москву на уши. Будет ли с ним семейная жизнь спокойной, Арина не знала, потому что не сможет долго жить по Домострою. Кровь потребует риска, но не такого, в какие периодически впадает Воронецкий. У него ещё детство в одном месте играет. Андрей же запросто делает то, что ему нужно, и недаром стал жупелом среди оппозиционного дворянства. Все дрожат и ждут, когда он придёт в их дом и погасит Источник. Стать женой «Разрушителя Алтарей» почётно и даже немного страшно. Но зато живёшь, а не тлеешь, загнанной в рамки условности!