Маньяк из Бержерака. Дом судьи. Мегрэ и человек на скамейке (сборник) - Сименон Жорж. Страница 4
– И он не?..
– Следов насилия не оказалось, хотя убитая была молодой и красивой. Преступление совершилось поздним вечером, когда женщина возвращалась домой от своей родственницы. Но это было только начало! В другом случае…
– Значит, было два убийства?
– Если точнее, то два с половиной… Второй жертвой оказалась девочка шестнадцати лет, дочь начальника вокзала. Она решила прокатиться на велосипеде и… Ее нашли в таком же состоянии, как и первую…
– Тоже вечером?
– На следующее утро. Но преступление было совершено вечером… А третьей оказалась горничная из отеля, которая возвращалась от своего брата – он работает путевым обходчиком и живет в пяти-шести километрах отсюда. Женщина шла пешком. Неожиданно кто-то схватил ее сзади и повалил на землю… Но на этот раз он имел дело с крепкой особой: ей удалось извернуться и вцепиться зубами в руку нападавшему. Тот выругался, отпустил ее и скрылся… Она толком не разглядела его, так как видела только со спины.
– Это все?
– Да, все! Люди убеждены, что имеют дело с маньяком, который скрывается в окрестных лесах. Никто и мысли не допускает, что им может оказаться какой-нибудь житель города… И когда фермер сообщил, что нашел вас возле леса, все решили, что вы и есть убийца, раненый при попытке совершить очередное преступление…
Ледюк говорил весьма серьезно. Похоже, он не хотел замечать комичность ситуации.
– К тому же, – добавил он, – есть люди, которые будут стоять на своем.
– Кто занимается расследованием?
– Прокуратура и местная полиция.
– Слушай, дай мне поспать.
Конечно, виной этому была слабость, потому что Мегрэ постоянно неудержимо клонило ко сну. Он чувствовал себя хорошо только в полудреме, лежа с закрытыми глазами и повернувшись лицом к солнцу, лучи которого пробивались сквозь закрытые веки.
Теперь у него появились новые персонажи, и в своем сознании он мог оживлять их, как ребенок оживляет оловянных солдатиков, которых достает из коробки. Фермерша тридцати лет… Дочь начальника вокзала… Горничная из отеля…
Он вспоминал лес, высокие деревья и светлую дорогу, представлял нападение, валяющуюся в пыли жертву и убийцу с длинной иглой в руке…
Просто фантастика! Трудно представлять такое в палате, слушая доносящиеся с улицы звуки мирной жизни. Вот кто-то под самым окном Мегрэ минут десять терзал стартер, прежде чем завел двигатель. А это подъехал хирург на своей быстрой послушной машине, которой сам управлял.
Вечером, в восемь часов, когда уже было включено освещение, врач склонился над Мегрэ.
– Скажите, насколько это серьезно?
– Ну, потребуется время… Пару недель постельного режима.
– А не мог бы я, скажем, устроиться в гостинице?
– Вам здесь не нравится? Конечно, если найдется человек, чтобы ухаживать за вами…
– Послушайте! Между нами, что вы думаете о маньяке из Бержерака?
Врач некоторое время молчал. Мегрэ добавил:
– Вы тоже считаете, как многие горожане, что это сумасшедший, живущий в лесу?
– Нет, я так не думаю!
Черт возьми! У Мегрэ было достаточно времени, чтобы проанализировать все, что он узнал, вспомнить несколько похожих преступлений, с которыми он имел дело или о которых слышал.
– Это человек, который в обычной жизни ведет себя, как вы или я, не так ли?
– Это весьма вероятно!
– Иначе говоря, вполне возможно, что он живет в Бержераке, работает здесь…
Хирург как-то странно посмотрел на Мегрэ. Казалось, он смущен и колеблется.
– У вас есть какие-нибудь соображения? – продолжал Мегрэ, не сводя глаз с лица врача.
– У меня их много… То одно, то другое… Сначала я обдумываю их, а потом с возмущением отбрасываю… Снова обдумываю… Если рассматривать людей под определенным углом, любого можно подозревать в нарушениях психики…
Мегрэ засмеялся.
– И вы перебрали всех жителей города! Начиная с мэра, или даже с прокурора, и до последнего бродяги… И конечно, не забыли ваших коллег, каждого служащего госпиталя…
Нет! На лице хирурга не было и тени улыбки.
– Минутку… Не шевелитесь… – Он зондировал рану с помощью тонкого длинного стержня. – Все гораздо страшнее, чем вы думаете…
– Сколько жителей в Бержераке?
– Где-то около шестнадцати тысяч. Все, что я знаю, наводит меня на мысль о том, что маньяк относится к высшим слоям местного общества. И даже…
– Разумеется, игла, – буркнул Мегрэ, скривившись, потому что действия хирурга причинили ему боль.
– Что вы имеете в виду?
– Игла, проникшая прямо в сердце два раза подряд без малейшего отклонения, говорит об определенном знании анатомии.
Врач молчал с озабоченным видом. Он закончил перевязку плеча и выпрямился с облегченным вздохом.
– Значит, вы предпочитаете устроиться в гостинице?
– Да… Я вызову сюда жену.
– И вы хотите заняться этим делом?
– Конечно!
Дождь мог все испортить. Но ни капли дождя не выпадало по меньшей мере недели две.
Мегрэ был помещен в лучший номер гостиницы «Англетер» на втором этаже. Кровать придвинули вплотную к окну, так что он мог наслаждаться видом на центральную площадь и наблюдать, как тень на протяжении дня медленно перемещалась с одной стороны площади к другой.
Мадам Мегрэ воспринимала ситуацию точно так, как она воспринимала все остальное: не нервничая и ничему не удивляясь. Она оказалась в этом номере лишь час назад, но уже превратила его в свою комнату, расставив все по своему усмотрению и сделав его более уютным.
Точно так же она вела себя два дня назад, находясь у постели ожидавшей ребенка сестры в Эльзасе.
– Ты бы видел, какая у нее родилась девочка! Она весит около пяти килограммов!
Мадам Мегрэ расспрашивала хирурга:
– Доктор, что ему можно есть? Как насчет куриного бульона? Но вы должны запретить ему кое-что: трубку! И конечно, пиво! Я уверена, он в любой момент может попросить, чтобы я принесла ему…
На обоях, которыми был оклеен номер, чередовались замечательные цвета – красный и зеленый. Кроваво-красный и ядовито-зеленый! Длинные полосы, которые под лучами солнца, казалось, звенели, словно струны!
Мебель из покрытой лаком болотной сосны была просто отвратительной, да к тому же весьма неуверенно державшейся на слишком хрупких ножках.
Большая комната с двумя кроватями. Старинный камин, которому было около двухсот лет, с засунутым в него дешевым современным радиатором.
– Я только не могу понять, зачем ты спрыгнул с поезда вслед за этим человеком… Ты же мог упасть на рельсы… Кстати, знаешь, что я придумала? Я приготовлю тебе лимонный крем. Надеюсь, они позволят мне пользоваться здешней кухней…
Дневные сны теперь стали более редкими. Даже с закрытыми под лучами солнца глазами Мегрэ обычно посещали мысли, ставшие довольно ясными.
Он продолжал перебирать в уме персонажи, созданные или воссозданные его воображением.
Первая жертва – фермерша. Интересно, замужняя?.. С детьми?..
– Она была замужем за парнем из фермерской семьи и не очень ладила со свекровью. Та считала ее кокеткой, надевавшей шелковое платье, чтобы доить коров…
Терпеливо, любовно, подобно тому, как художник работает над картиной, Мегрэ рисовал в воображении портрет женщины, представляя ее ухоженной, довольно соблазнительной, с аппетитными формами, привнесшей в дом родителей мужа элементы современного быта – к примеру, каталоги парижских модельеров.
Она возвращалась из города… Он отчетливо видел дорогу… Все дороги здесь должны быть похожи: по обеим сторонам растут высокие, дающие густую тень деревья… Проезжая часть покрыта очень белой меловой пылью, которая словно подрагивает под лучами солнца…
Потом эта девочка на велосипеде.
– У нее был парень?
– О нем мне ничего не известно. Она каждый год проводила две недели каникул в Париже у тетки…
Постель была влажной от пота. Хирург навещал комиссара дважды в день. После завтрака приезжал на своем «форде» Ледюк. Он неловко маневрировал под окнами, стараясь припарковаться у обочины.