Начало нас (ЛП) - Джеймс Лайла. Страница 15

Я в когтях страдания, но не останавливаюсь до тех пор, пока на моем подносе не останется места. Я тихо возвращаюсь в свою спальню. Там я достаю телефон и быстро просматриваю приложение «На вынос». Заказывая большую сырную пиццу, я добавляю в заказ немного кексов и бекона. Поразмыслив, я добавляю в корзину две большие картошки фри. Закончив, я обязательно оставляю водителю записку. «Не звоните в звонок. Оставьте еду у двери».

Сделано.

Меня манит запах вкусной еды с подноса. Мои страдания отходят на второй план, и волнение, смешанное с напряженным адреналином, струится по моим венам. Я не могу ясно мыслить, мой мозг затуманен, и при первом же кусочке еды мое тело словно воздушный шар, и я плыву.

Это мой наркотик.

Каждый кусочек доставляет мне огромное удовольствие, и я не могу не стонать от жадности. И как только я начну, я не смогу остановиться.

Я запихиваю еду в рот и в горло, наслаждаясь каждым восхитительным вкусом. Это рай для едоков. А растущая наполненность желудка напоминает мне теплые, успокаивающие объятия. Для кого-то оргазм - это уровень эйфории.

Для меня-это мой.

Я делаю паузу лишь для того, чтобы спуститься и взять заказанную еду. Затем я возвращаюсь в свою комнату и запихиваю в рот каждый кусочек, как будто мне не хватает.

Этого не достаточно.

Я не могу остановиться.

Я не знаю, как остановиться.

Я преодолеваю то, что мое тело может выдержать. Моя нехватка контроля сбивает меня с толку, как это всегда бывает. Пока мой поднос не станет чистым и все, что я заказала, не будет засунуто мне в глотку.

В тот момент, когда я откусываю последний кусочек, мое настроение меняется. Адреналин и волнение угасают, и на смену приходит тревога и чувство чистого отвращения и ненависти к себе.

Полнота моего желудка больше не вызывает эйфории.

Я чувствую себя отвратительно, и меня охватывает абсолютный ужас. Едва я дохожу до ванной, как меня начинает тошнить. Желчь на языке имеет кислый привкус, и я добираюсь до туалета как раз вовремя, чтобы меня начало сильно рвать. Но я не останавливаюсь на достигнутом. Засовывая два пальца в горло, я выдавливаю каждый кусочек, который с удовольствием съела раньше.

Я не могу позволить себе набрать вес.

Я не могу… не делать этого.

Дьяволы на моих плечах теперь смеются. Насмехаются надо мной.

Звук моей рвоты и ужасное эхо рвоты разносилось по стене моей ванной. Но я не остановлюсь.

Я не могу остановиться.

Я не знаю, как остановиться.

Запах настолько резкий, что моя рвота настолько усиливается, что у меня начинает кружиться голова. Хорошо. Мне нужно все вынести. Рыдая, я с сильным отвращением вздымаю над унитазом. Мне нужно выплеснуть каждый укус, который я откусила.

Все кажется таким отвратительным. Мне противно самой себе.

Но это тот толчок, который мне нужен. Это чувство. Оно поддерживает меня. Оно мне нужно.

Мне это нужно, чтобы не сломаться.

Слезы текут по моим щекам, и я вытираю сопли рукавами рубашки. Я кашляю и давлюсь, пока не чувствую, что мои легкие вот-вот откажут. Мое тело настолько напряжено, что я начинаю чувствовать судороги повсюду. В животе, в груди, в ногах.

В затылке тупая боль. Жестокая головная боль, которая обычно сопровождает мое очищение. После того, как мне показалось, что я провела несколько часов, сгорбившись над унитазом, я, наконец, двинулась с места. Мои мышцы болят и дергаются, когда я забираюсь в душ.

У меня едва хватает сил раздеться, но, как только я снимаю платье (запачканное рвотой), я открываю воду. Прислонившись к стене душевой кабины, я сажусь и закрываю глаза. Вода льется на мое больное тело, теплая, пока не становится холодной. Тело вялое, но знакомое чувство ненависти к себе пронзает меня насквозь.

Моя душа потерпела поражение.

Мое тело ослаблено.

А мой разум… я не могу думать.

Внутри меня дыра, что-то темное. Что-то опасное. Что-то настолько уродливое, что я не могу позволить миру это увидеть. Никогда.

***

Когда я вхожу, все замолкают, как и ожидалось. Вся столовая теперь смотрит на меня, молча осуждая. Я чувствую, как их взгляды жгут меня, но держу спину прямо и высоко поднятую голову, пока иду к очереди за едой. Они могут говорить, могут смеяться — но они меня не сломают. Не сегодня.

Я была наивна, доверяя Джасперу, но я больше не совершу ошибку.

Меня не обманет второй раз такой парень, как Джаспер.

Элейн и Блайт уже сидят за нашим столом, и я мимоходом киваю им. Я беру только кусок пиццы, пирожное и бутылку воды. Дежурный берет мой школьный билет, и я возвращаюсь туда, где сидят мои друзья.

В тот момент, когда я сажусь, Элейн наклоняется ко мне и шепчет мне на ухо:

— Ты снова в центре внимания.

— А нет? — Я выдавливаю улыбку, пытаясь поднять настроение. Это не имеет большого значения; Я всегда в центре внимания. Тем более, даже когда я начала встречаться с Джаспером шесть месяцев назад. Он популярный полузащитник Беркширской академии, поэтому мальчики мечтают оказаться на его месте, а девочки постоянно соперничают за его внимание. Когда наши отношения стали достоянием общественности, я стала объектом вожделения для мальчиков и источником ревности для тех же девочек, которые хотели Джаспера себе.

Что ж, они могут забрать его сейчас. Я не хочу иметь ничего общего с этим куском дерьма.

Наслаждайтесь моими остатками, сучки. Его член не был чем-то особенным, это точно.

— Однако сегодня это совершенно другая причина, — добавляет Блайт, слегка вздрагивая.

Я беру пиццу и подношу ее ко рту. Хотя я не ем ни кусочка. Это просто акт, который я освоила. Заставить людей поверить, что я ем. Я откусываю уголок, едва ощущая вкус пиццы пепперони. Я ненавижу есть на глазах у людей. 

— Ну, я была для него просто пари.

Блайт хмурится, ее брови сдвинуты в замешательстве. 

— Я не понимаю, тебе не больно?

Узнав, что произошло на вечеринке в субботу вечером, Блайт и Элейн позвонили мне на следующее утро. Элейн узнала от Диего, что Джаспер встречался со мной только ради пари.

Он заключил пари со своими друзьями-спортсменами.

Я капитан группы поддержки, популярная, богатая и красивая. Неприступная. Я не ходила на свидания, и у меня определенно не было времени бездельничать с мальчиками, хотя Бог знает, сколько людей пытались. Я была той, кого они называли желанной, но недостижимой.

Так я стала пари.

Кто мог соблазнить и завоевать меня. Кто мог лишить меня девственности.

Джаспер был уверен, что победит. И я думаю, он это сделал.

Обмани меня один раз - позор мне.

Обмануть меня дважды - о, нет, нет.

Так что, мне больно? Не очень.

Но злюсь ли я? Да. Я более чем в ярости.

Они забрали мое достоинство и превратили его в игру в кошки-мышки. Они превратили меня в шутку. Да, я в ярости.

— Мне не больно, — отвечаю я на замешательство Блайт. — Злая, да. Но больно? Нисколько. Тебе нужно заботиться и любить кого-то, чтобы быть убитым горем из-за его предательства. Меня плевать на Джаспера и его ставки.

Элейн склоняет голову набок в молчаливом подозрении. 

— Ты говоришь это только для того, чтобы сохранить лицо?

Закатив глаза, я кладу кусок пиццы обратно на поднос. 

— Мне действительно все равно. Бросьте это. Пусть смотрят и говорят. Со временем это пройдет, и они найдут, о чем еще посплетничать.

Академия Беркшир — это аквариум с акулами. Но я знаю, как это работает. Они набросятся на скандал, когда он станет горячим, а затем так же быстро перейдут к следующему. Это все ради развлечения.

В столовой царит тихая тишина, и волосы на моем затылке колышутся. 

— Он здесь, — бормочет Блайт. Я не оборачиваюсь, даже почти не дергаюсь. Краем глаза я вижу Джаспера и его друзей, прогуливающихся по дверям кафетерия.