Я бросаю тебе вызов (ЛП) - Джеймс Лайла. Страница 33

— Что такое? — Я села, держа одеяло на плечах.

— Мэддокс.

Я нахмурилась и зашипела, скрежеща коренными зубами. Моя челюсть сжалась.

— Мне все равно.

Райли покачала головой.

— Лестница заблокирована. Вышла из строя. Техническое обслуживание работает над этим прямо сейчас.

У меня упало сердце. Нет, пожалуйста. О Боже, нет.

— Мэддоксу нужно подняться на лифте, — мягко сказала Райли.

Я вспомнила время, когда Мэддокс и я были заперты в шкафу, когда мы ходили в Академию Беркшир.

Это был первый раз, когда я увидела, как его маска развалилась. Впервые я увидела, что у Мэддокса много слоев, много трещин в душе. Он был королем с кривой короной.

Мне было наплевать… Мне действительно не стоило…

Но я встала с постели раньше, чем все обдумала. Я выбежала из своей квартиры прежде, чем смогла себя остановить. Мой мозг спорил со мной, говоря, что он не заслуживает моей помощи.

Мое сердце кричало и звало Мэддокса. Я запоздало осознала последствия своих действий… что для меня значило бежать к нему, когда он был в таком уязвимом состоянии. Я поняла, что последствия могут быть хуже, чем первоначальная боль, через которую я прошла, когда я поняла предательство Мэддокса.

Если бы я пошла к нему сейчас… если бы я позволила себе чувствовать его сейчас…

Но было слишком поздно. Я уже была в лифте, прежде чем успела подумать.

Он нуждался во мне.

Это произошло в замедленной съемке. Я спустилась на лифте в вестибюль и нашла его там. Он вышагивал по холлу. Его тело было напряжено и зажато. Он дергал себя за волосы, как сумасшедший. Он издал небольшой звук в задней части горла, сердитый рык, когда он начал бить себя по черепу.

— Блядь, блядь... БЛЯДЬ!

Он рассыпался передо мной.

— Мэддокс, — произнесла я его имя, прежде чем сообразила, что делаю.

Его голова резко вскинулась, и он уставился на меня, голубые глаза были такими суровыми, такими глубокими… глубокими, как океан, что я легко могла бы утонуть в них, и я… утонула.

Утонула и ушла на дно.

Его лицо исказилось от боли. На мне не было спасательного жилета, когда он подхватил меня своими мощными, яростными приливами и утащил меня под поверхность, утащив на дно.

— Лила, — хрипло сказал Мэддокс. Он посмотрел на меня, как будто я была его спасительной милостью, его спасательным кругом.

Его грудь хрипела от прерывистого дыхания, и я видела, как нарастает паника.

— Лифт, — прохрипел он.

Взгляд, который он бросил на меня, выпотрошил мое сердце. Разрушил мое и без того разбитое сердце, еще больше раздробив его на маленькие кусочки, которые невозможно было склеить снова.

Я подошла к нему, отступив на волосок от его трясущегося тела.

— Лифт… Я не могу… Лила. — Его глубокий ломаный тембр вибрировал в моих костях и скользил по позвоночнику. Я дрожала, чувствуя его боль, как свою собственную.

— Ты мне доверяешь? — спросила я, взяв его руку в свою.

Мэддокс переплел наши пальцы, крепко держась. Так туго, что я почти потеряла чувствительность в руке.

Поднявшись на цыпочки, я приблизила наши лица.

— Ты мне доверяешь?

Мэддокс сокрушенно кивнул мне. Его глаза сверкнули тьмой и страхом.

Он доверял мне.

Так же, как я доверяла ему.

Единственная разница между нами заключалась в том, что я не предавала и никогда не предала бы его доверие.

Я думала, что мы с Мэддоксом похожи. Он никогда не делал мне больно, как и я никогда не делала ему больно. Не добровольно. Не умышленно.

Оказалось… Я была неправа.

Неправа насчет Мэддокса. Неправа насчет нас.

— Держи меня за руку, — сказала я ему. Он так и сделал, схватив меня за руку, словно боялся, что я отпущу. — Поверь мне.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что происходит, чтобы понять, что я собираюсь сделать. Но было слишком поздно. Я не стала думать.

Он нуждается во мне.

Мои губы встретились с его губами, когда я нажала кнопку лифта. Она открылась, и я потянула Мэддокса к себе, обхватив руками его шею, и потащила нас обратно в лифт.

В тот момент, когда мои губы встретились с его губами, Мэддокс напрягся. Его широкие плечи напряглись, а шея напряглась. Он застонал в поцелуе — стон боли, страха… шока… и столько страданий.

— Лила, — прошептал Мэддокс мне в губы хриплым от эмоций голосом.

— Поцелуй меня. — Я привлекла его внимание обратно к себе, когда он начал понимать, что происходит и где он находится. В лифте. С его полных губ сорвался сдавленный вздох, и он начал отстраняться от меня, его глаза расширились от ужаса.

— Поцелуй меня, — выдохнула я. Мои губы приоткрылись, и я провела кончиком языка по кончикам его губ.

Его дыхание участилось, и я почувствовала его внутреннюю борьбу, знакомую мне боль, терзавшую его разум. Его худший кошмар. В тот момент, когда он открылся для меня, я засунула свой язык ему в рот. Мэддокс хмыкнул мне в губы, и его руки легли на мою задницу.

Он поднял меня, и я обвила ногами его бедра, зацепив лодыжки позади него. Его пальцы впились мне в задницу, и он впечатал меня спиной в стену лифта.

Все в порядке, я держу тебя. Чувствуй меня.

Наш поцелуй был боевым кличем, безумным отчаянием, таким плотным, что я чуть не вскрикнула, когда его губы жестоко коснулись моих. Я вдохнула его; тем не менее, он украл воздух из моих легких.

Он взял мою душу в ладонь, а я отдала ему свою жизнь.

Поцелуй поглотил нас. Мы потеряли чувство времени и места.

Мэддокс запустил обе руки мне в волосы и обхватил пальцами длинные пряди. Он отдернул мою голову назад, целуя сильнее.

Поцелуй. Он был жадным. Поцелуй. Я была зла. Поцелуй. Он блядь отчаянный. Поцелуй. Я была голодна. Поцелуй. Жестоко. Поцелуй. Неистово.

Я ненавижу тебя, я выдохнула в поцелуй.

Мэддокс застонал и схватил меня за шею, его пальцы согнулись, когда он сильно сжал меня. Я не ненавижу тебя, выдохнула я ему в губы.

Почувствуй меня, сказал он.

Мое сердце яростно билось о грудную клетку. Лифт загудел, и двери скользнули в сторону, когда мы достигли своего этажа. Мэддокс прижался лбом к моему, и наши губы разошлись. Его грудь вздымалась, и он судорожно вздохнул. Мои ногти скользнули по его затылку.

— Все хорошо. Мы здесь.

Он медленно вышел из лифта, а я все еще обнимала его. Мэддокс повернулся спиной к стене, когда двери снова закрылись. Его колени подкосились, и он сполз на землю. Я практически оседлала его, пока мы сидели в пустом коридоре третьего этажа.

Его демоны были подавлены.

Мои еще бодрствовали.

— Лила, — прохрипел он. — Блядь, детка.

Я оторвалась от него и встала на трясущиеся ноги.

— Нет. Я только помогала.

Мои губы покалывало, а кожа похолодела, уже скучая по его прикосновениям. Мои легкие сжимались и горели, когда я молча хватала ртом воздух.

— Почему? — Мэддокс не сводил с меня глаз. — Почему ты помогла?

— Потому что я должна была, — сказала я сквозь стиснутые зубы, — потому что, хоть я и не могу смотреть на тебя, это было правильно.

Мэддокс поднялся на ноги, его челюсть затвердела.

— Почему?

Мои кулаки сжались по бокам.

— Я пожалела тебя. Вот почему.

Его лицо омрачилось, и я поняла, что попала в цель. Мэддокс Коултер ненавидел, когда его жалели.

— Твое сочувствие неуместно, — прорычал он, делая угрожающий шаг ко мне. — Ты знаешь, почему я это сделал? Почему я хранил этот гребаный секрет? Потому что. Я. Хотел. Защитить. Тебя. Потому что я не хотел, чтобы ты пережила свое прошлое.

Он продолжал приближаться ко мне, заставляя меня отступить.

— Я не защищал Кристиана, как ты думаешь. На самом деле, я не хочу ничего, кроме как бросить его за решетку и смотреть, как он гниет в чертовом аду. Он. Мне. Никто. Кроме человека, который причинил тебе боль. — Он ударил кулаком по груди. — Моей Лиле. Он сделал тебе больно, и я хочу сделать ему больно.