Космический ганфайтер - Абердин Александр М.. Страница 54

Гораций Прогенитор выпрямился и сказал:

– Хорошо, Ник, похоже, что мы поняли друг друга. Вы будете допущены к экзамену на техноэмпатические способности, но я лично буду портить тот меч, на котором вы полетите. Вы готовы к такому испытанию, Ник?

Николай осклабился и ответил:

– Да, хоть сию же минуту, босс.

Князю было не привыкать, что его называли боссом и потому он даже не моргнул глазом. Он кивнул головой и сказал:

– Тогда мы прямо сейчас и отправимся в космос. Только учти, мой мальчик, в стенах академии тебя будет ждать не совсем лестный приём и я ничем не смогу тебе там помочь. Увы, но это не моя территория и единственное, что я смогу сделать для тебя, так это свести с самыми лучшими пилотами-инструкторами. Отбиваться от молодых волков тебе придётся самому.

Николай настороженно посмотрел на князя и спросил:

– Босс, я так понимаю, что курсанты старших курсов, для которых уже приготовлены тёпленькие места в космофлоте, станут проверять меня на прочность? Если так, можно ли мне будет давать им сдачи? Я ведь командовал на Земле элитным подразделением коммандос и пообрывать этим волчатам хвосты будет для меня детской забавой.

Князь пристально посмотрел на возможного кандидата в одну из его конюшен и сказал, подняв кверху палец:

– Мальчик мой, запомни, после отбоя казармы в академии принадлежат курсантам старших курсов, в основном тех, кто учится с четвёртого по седьмой курс, выпускникам уже не до глупостей, и все они имеют прекрасную физическую подготовку. Так что ты рискуешь свернуть себе шею, если не найдёшь с ними общий язык. Кстати, Ник, если ты успешно пройдёшь экзамен и окажешься тем кого я ищу, то уже через неделю я смогу организовать тебе участие в гонках новичков на трассе Каньон Смерти. Это чертовски большой риск уже только потому, что к этой гонке на Буссинусе допускаются только те парни, которые ещё ни разу не сидели в пилотском кресле стрелы. Если ты придёшь хотя бы в первой сотне, то сразу же станешь в академии героем.

– Я приду первым, босс. – Наклонившись вперёд сказал Николай – Так что можете смело ставить на меня всё, что у вас есть. Да, я и сам влезу в долги, но сделаю ставку на свою первую гонку. Когда я впервые пришел в казино, босс, то ушел из него с карманами полными долларов.

Из кабинета князь Гораций Прогенитор и его новый пилот-техноэмпат Ник Сильвер отправились прямиком на борт громадного старого линкора, который академия использовала в качестве учебной базы. Там князь действительно принялся своими собственными руками портить на том мече, к которому они подъехали на каре, всё, что только можно. Ковырялся он в нём часа три, не меньше. С довольной физиономией князь Прогенитор вылез из пилотской кабины и весёлым голосом сказал:

– Ник, перед тобой абсолютно мёртвый кусок железа и будет настоящим чудом, если ты сможешь вылететь на нём в открытый космос. Чтобы совсем уж добить тебя, я составил особое полётное задание. Тебе придётся найти и уничтожить огнём импульсных пушек пять мишеней, вот только как ты это сделаешь с неработающим радаром, я даже не представляю себе.

Вокруг Николая к этому времени собралась довольно большая толпа мужчин и женщин в чёрных космокомбинезонах. На нём уже был надет дуритовый скафандр, для чего ему пришлось раздеться у всех на виду практически догола, что и привлекло к нему внимание женского персонала. Да, и сейчас, будучи затянутым в дурит, который подчёркивал каждый мускул его тела, эти красотки не сводили с него глаз. Николай, поднимаясь на эстакаду, насмешливым голосом громко сказал:

– Ваше сиятельство, лишь бы шлем был исправным, а со всем остальным я как-нибудь разберусь. В конце концов в шлеме имеется свой собственный радар, хотя и не такой мощный, как бортовой, так что ничего страшного я в этом не вижу.

Гораций Прогенитор, что ни говори, был мастером своего дела и сделал всё возможное, чтобы Николай не смог вывести меч в открытый космос. Он не стал мелочиться, просто взял и отключил бортовой компьютер, а термоядерный реактор перед этим перевёл в режим самоподдержки и меч действительно превратился три с половиной тысячи тонн мёртвого металла, в котором как раз железа было очень мало.

Князь не учёл только одного, Николай, пытая Ролло, уже успел узнать от него, что является самым страшным кошмаром пилота-техноэмпата, как выведал и то, что в таких случаях надо делать. На его счастье конструкция меча была предельно проста и он мало чем отличалась от обычной телеги. Быстро сориентировавшись в сложившейся ситуации, Николай мощным пинком заставил термоядерный реактор выдать всю мощность, после чего чуть ли не на максимальной скорости направил меч к вакуум-шлюзу не обращая внимания на то, что его посадочные салазки, высекая искры, прорезают борозды в покрытии взлётно-посадочной палубы.

Князь Прогенитор не учёл только одного. Каждый бортовой компьютер имел программу самоспасения и подобного рода старты та рассматривала, как катастрофу, что заставило его немедленно проснуться и оторвать космический корабль от палубы.

Вот тут-то Николай и взял его под свой контроль. Как в своём первом полёте на симуляторе, он сразу после того, как меч оказался в космическом пространстве, проделал целую серию феерических фигур высшего пилотажа облетая линкор по спирали, чем привёл в ужас чуть ли не весь его экипаж. После этого, сделав несколько пристрелочных выстрелов, он закрутил меч волчком и, воспользовавшись близостью к линкору и своими хакерскими способностями, быстро подключился каналу главного радара, который немедленно передал на монитор его шлема не только координаты всех пяти мишеней, неспешно улетающих за пределы звёздной системы, но и их изображение.

Дистанция была довольно большой, но всё же вполне приемлемой для хорошего снайпера и Николай немедленно открыл огонь. Разнеся вдребезги пятую мишень, он позволил себе немного полетать вокруг линкора, пугая его командира дерзкими атакующими манёврами. У того в конечном итоге не выдержали нервы и он выпустил против наглеца шестёрку телеуправляемых космокатеров. За это время Николай уже успел протестировать все боевые и навигационные системы своего меча и потому не просто задал им жестокую трёпку, а разнёс в клочья, причём с особым садизмом, переведя свои импульсные пушки на режим минимального разряда. Это было похоже на избиение младенцев, вот только младенцы эти имели очень высокую цену и стоили семьсот тысяч кредитов каждый. Когда он вернулся к месту старта, его уже ждал там разъярённый командир линкора, целый взвод военной полиции и хохочущий во всё горло князь. Убедившись в том, что в пилотской кабине меча действительно сидел абитуриент, а не опытный пилот-техноэмпат, разгневанный космос-адмирал эс-Инвектус прорычал:

– Мальчишка! Я тебя запомню! Ты у меня ещё попляшешь. С меня за эти катера теперь семь шкур снимут.

Князь проявил благородство и пришел ему на помощь:

– Парс, не кричи на моего парня. Давай я впишу эту ржавую рухлядь в его полётное задание и космофлот пришлёт тебе вместо них новые катера.

Инцидент на этом был исчерпан и Николай смог, наконец, переодеться, спрятавшись за спинами космолётчиков, наблюдавшими за всеми его выкрутасами на огромном экране. На следующий день он сдал на отлично экзамен по истории Империи и был зачислен в первый отряд, чтобы через два часа за его спиной с грохотом захлопнулась стальная дверь. Учебный процесс в академии прерывался только на две недели в году. Учебная неделя лилась шесть дней, после чего курсантам предоставлялся выходной на целые сутки. Увольнительные давались всем независимо от успехов в учёбе. Курсантов первого курса селили в больших кубриках по пятьдесят человек в каждом и только начиная с четвёртого курса им предоставлялись отдельные каюты, расположенные выше, но до этого нужно было ещё дожить.

Учебный процесс был построен самым простым образом. Можно было либо ходить на лекции, либо просматривать их в учебной библиотеке. Экзамены каждый курсант сдавал тогда и в том порядке, когда был готов к ним, но при этом действовало строгое правило – одна неделя посвящалась теории, другая практике и если курсант допускал прогулы на лекции или не мог отчитаться перед куратором курса справками из учебной библиотеки, то полёты заменялись ремонтными и хозяйственными работами на борту учебных кораблей-маток, а это было шесть на редкость старых и потому до жути грязных посудин. Естественно, что родовитые аристократы практически никогда не брали в руки метлу, совок, латунные щётки и тряпки. Роботов-уборщиков на этих кораблях заменяли курсанты, но их было так мало, по сравнению с огромными кораблями, что уборка на них никогда не кончалась. Откосить от уборки можно было только одним единственным способом, – вовремя сдавать экзамены, получая таким образом белые листы и поскольку большинство преподавателей подвергались унижениям со стороны сынков и дочурок высокопоставленных аристократов, это было не так уж и сложно сделать, достаточно всего лишь знать материал и быть вежливым.