Сбить на взлете (СИ) - Бриз Илья. Страница 51

Ну, я Татьянин чемодан и четыре вещмешка с продуктами, что в полку снабдили - сам не понял, как доперли - по углам распихал, Варламову под руку и к военкому. Благо вылетели рано и времени еще вагон и маленькая тележка. Майор сначала документы внимательно проверил, впечатлился и усадил чай пить. В положение вошел, но помочь, увы, ничем не может - не в его это власти. Посоветовал сначала в горсовет "для галочки" зайти, а оттуда прямиком в горком партии.

- Жилья катастрофически не хватает - все наскоро отремонтированные фонды идут специалистам-строителям, что производства восстанавливают, и инженерам, которые на уже запущенных предприятиях работают. А жителям, перенесшим тяготы оккупации, - и скуксился, не желая продолжать свои объяснения. Не доверяют, значит, людям. Считают, что одни только предатели не пожелали эвакуироваться. То, что времени и возможности для бегства не у всех были, в расчет не берется.

Когда все уже было ясно, майор уважительно проводил до дверей своего невеликого кабинета. Встал, опираясь на суковатую палку - нынче что, только увечных на эту должность назначают? - и до самых дверей прохромал, пообещав, что сам чуть позже зайдет, походатайствует.

Переглянулись мы с Татьяной - она тяжело вздохнула - и пошли в горсовет. То же здание, только вход за углом. Еле прорвались - милиционеры вначале вообще пускать не хотели. Но посмотрели на наши злые лица, на погоны, шинели - у Варламовой уже и в таком виде живот заметен - и расступились. У нужного кабинета очередина. Но, надо признать, быстро двигается. Заходят люди с толикой надежды на лице и через минуту, максимум две, выходят... угрюмые. У меня внутри уже все кипит. Наша очередь подошла - перерыв неплановый на четверть часа. Потом бугай какой-то - секретарь? - все-таки запустил. Кабинетище - в футбол играть можно. Из задней двери чиновник в гражданском френче заходит - поперек себя шире, морда красная, окопался в тылу. На фронт такого бульдозером не затащишь.

Сесть нас, конечно же, несмотря на многочисленные стулья и даже большой кожаный диван, не пригласили. Татьяне сразу поплохело - ясно же, что ничего мы здесь не добьемся. Но отметиться-то, перед тем как в горкомом партии идти, надо. Я вежливо начал излагать ситуацию, так мол и так... Но прерван был на полуслове:

- Федоров, убери эту ППЖ [44] с мальчишкой, - рявкнул чиновник появившемуся в дверях дюжему секретарю, - понаехали прошмандовки всякие. Нагуляла на фронте неизвестно от кого, а теперь дефицитный жилой фонд требуют.

Это он неправ, очень неправ! Сам не понял, как мой табельный ТТ - Вальтер на сохранение Мишке оставил - перекочевал из кобуры в руку. Чуть-чуть отрезвил звук взводимого курка.

- Ты, бл..., кого оскорбляешь? На кого свою поганую пасть посмел раззявить? - успел достаточно быстро переместиться ближе и неожиданно всадить носок своего ялового сапога точно между ног гада. - Извинись немедленно! Иначе...

- Колька! - крикнула Татьяна и в ужасе закрыла рот ладошкой.

Я обернулся на крик, увидел, как побелело ее лицо, отмечая одновременно тихое исчезновение бугая-секретаря за пределы кабинета. Женщина охнула, схватилась за выступающий живот и начала оседать - ноги ее сейчас явно не держали. Плюнув в душе на рухнувшего на колени, тонко подвывающего борова, бросился к Варламовой, подхватил, уложил на диван. Тут же сообразил наполнить граненый стакан из стоявшего на длинном столе графина и попытался напоить ее. Всего-то пару глотков и сделала.

Пока хлопотал над испугавшейся Татьяной, появились давешние милиционеры. Вырвали из так и не застегнутой кобуры пистолет - когда я успел вернуть его на место? - и заломили руки. Граненый стакан с характерным дробным постукиванием покатился по полу, неаккуратно разливая воду.

- Документы проверьте, - распорядился секретарь, - что-то он слишком молодо для командира Красной армии выглядит - может поддельные?

Вот ведь гад! Он же, наверняка, охрану и вызвал.

Мне сноровисто расстегнули портупею, дернули за борт шинели - пуговицы рассыпались, как будто их и не было - и... отпустили.

- Вы, эта, товарищ командир, - уважительно пробурчал младший сержант, - тута... - он принялся разглядывать мой иконостас на коверкотовой гимнастерке. Ну еще бы - орден "Красного знамени", "Отечественной войны" первой степени, "Звездочка", ярко поблескивающая бордовой эмалью, и пара начищенных медалей - "За отвагу" и "За боевые заслуги". Здесь, в уже невообразимо далеком от фронта тылу, такие награды произведут впечатление на кого угодно.

- Вы, товарищ старший лейтенант, - промямлил он, налюбовавшись, - покажите, пожалуйста, сами. Вот, - и грозно обернулся на притихшего бугая.

- Отставить! - скомандовал распахнувший настежь дверь военком и громко пристукнул своей кривоватой палкой. - Я его бумаги два часа назад видел - никаких сомнений в подлинности, - буквально вырвал ТТ у растерянного рядового милиции и, протягивая мне пистолет рукояткой вперед, грозно спросил: - Что здесь произошло?

- Ну... - затянул я, не представляя как в этой ситуации объясняться. Все-таки рукоприкладство, точнее - ногоударение или как это еще обозвать? - с моей стороны имело место быть. Потом сообразил: - Этот... - вот как бы правильно его обозвать? - Эта тыловая крыса, отъевшая харю на... - правильно сформулировать источник явно незаконно полученных пайков я не сумел. Поэтому пропустил - и так ведь понятно, - посмела мерзко оскорбить заслуженного фронтовика, вдову Героя Советского Союза, доблестно сложившего голову при защите нашей социалистической Родины на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками, - кажется, точно выразил. И пусть только попробует отпираться - в приемной много народу гавканье гада слышало.

Моя выспренняя обвинительная речь, кажется, произвела впечатление на всех присутствующих. Милиционеры, во всяком случае, встали по стойке "смирно".

- И как посмел? - укоризненно подтвердила старушка из очереди, заглядывая в дверь кабинета. Присмотрелась и, часто постукивая каблучками стоптанных туфелек, ринулась к Татьяне, очумело хлопающей глазами. Осторожно приподняла ей голову и стала аккуратно вытирать платочком с мелкими кружавчиками по краям выступивший на лице Варламовой пот.

- Так-так, значит, - военком еще раз пристукнул палкой и распорядился: - Младший сержант, опросите свидетелей, - кивок в сторону приемной, - и тщательно задокументируйте - время-то военное.

"А чо? Надо признать - оперативненько, - подумал я, снимая курок с предохранительного взвода и убирая пистолет в кобуру, - в то время как весь советский народ, как один... Тфу! Кажется, сам с собой зарапортовался. Нет, все-таки крутиться под огнем зениток при штурмовке противника неизмеримо проще..."

В горком партии идти не пришлось. Прибежал сам начальник горисполкома - харя тоже отнюдь не худенькая - пока милиционеры протокол писали, выслушал, стоя перед нами как цуцик, куда-то смотался и принес ордер. Все чин-чином - с печатями и подписями. Комната, мол, уже с мебелью, большая, целых восемнадцать метров - два окна и оба застекленные.

- Смотри, если что-то не так, я еще вернусь, - и ласково погладил кобуру желтой кожи, что мне кладовщик еще в сорок первом презентовал.

- А я проверять периодически буду, - добавил майор, опять пристукнув палкой, - в случае какого-либо непорядка немедленно отпишу однополчанам погибшего героя.

- Не извольте беспокоиться, - залебезил горисполкомовец, провожая взглядом уводимого в наручниках - в этом аксессуаре у нашей милиции, похоже, недостатка нет - чиновника, до сих пор зажимающего отбитые яйца, - и углем к зиме обеспечим, и за наличием всего необходимого проследим.

Полуторку, чтобы перевезти Варламовых на новое место жительства, я прямо на улице поймал. Сговорился с бабой-шофером на тысячу, но, когда у меня шинель при погрузке немногочисленных вещичек распахнулась, увидела награды, перекрестилась и деньги брать отказалась.