Ночи с бессмертным(ЛП) - Сэндс Линси. Страница 10

Сопротивляясь желанию, Томаззо перевел взгляд на ее глаза. Теперь они были закрыты, но он помнил, что они были красивого ярко-зеленого цвета, который искрился, когда она говорила. Он заметил ранее, что они также были немного налиты кровью. Она явно не выспалась. Но краснота, казалось, делала зеленый цвет еще ярче, в отличие от теней под глазами.

Удивляясь, что за неприятности так измотали ее, Томаззо провел большим пальцем по ее нежной щеке. Было так приятно, что он сделал это снова. Цвет лица Эбигейл был идеальным, хотя и довольно бледным – еще один признак того, что жизнь в последнее время была тяжелой для этой женщины, но это не умаляло ее красоты для него. Томаззо нашел ее очаровательной.

«Эбигейл», – подумал он, и ему понравилось это имя. Когда он проснулся, в голове все еще стоял туман от лекарств, которые ему давали. Это была единственная причина, по которой Томаззо вцепился ей в горло, когда открыл глаза и обнаружил, что сидит в клетке, а она склонилась над ним, причиняя ему боль. Он сразу предположил, что она заодно с похитителями. Но потом к нему вернулся здравый смысл, и он попытался проникнуть в ее сознание, чтобы убедиться, кто она такая и что она действительно помогает плохим парням.

Вместо того чтобы читать ее мысли и понимать, о чем она думает или даже не думает, Томаззо обнаружил, что не смог прочитать ее, и этого было достаточно, чтобы он перестал душить ее. Затем он упал обратно в клетку, его мысли путались. Для бессмертных неспособность читать кого-либо была признаком того, что они нашли возможного спутника жизни, и Эбигейл была первой смертной женщиной, которую он не смог прочитать. Это осознание крутилось в его голове, вместе с мыслью, что ему просто повезло встретить свою подругу жизни и обнаружить, что она была заодно с плохими парнями.

Он испытал некоторое облегчение, когда она заверила его, что не имеет к похитителям никакого отношения. Однако Томаззо не сразу отбросил все свои подозрения. По крайней мере, пока она не начала лепетать. Пяти минут нервной болтовни женщины было достаточно, чтобы убедить его, что она просто не в состоянии бегать с плохими парнями. Возможно, с его стороны было бы глупо так быстро прийти к такому выводу, но он был совершенно уверен, что Эбигейл была настолько милой и невинной, насколько позволяло современное общество. Он подозревал, что она была одной из тех добросердечных смертных, которыми пользуются другие. Конечно, он мог ошибаться, Томаззо знал ее недолго, и часть его суждений могла основываться как на желании, чтобы она была такой, так и на вере в то, что она такая, но он надеялся, что был прав. А если так, то он намеревался защитить ее от ее собственных добросердечных поступков, а также от остального мира в будущем.

Приняв это решение, Томаззо стал думать о побеге. Он был совершенно уверен, что если они все еще будут в самолете, когда он приземлится, они никогда не освободятся, поэтому его следующим шагом было вытащить их обоих из самолета подальше от похитителей.

«Миссия выполнена», – с усмешкой подумал он, снова глядя вниз, чтобы проверить, как обстоят дела. Да, они покинули самолет. Но проблема была в том, что они собираются приземлиться в океан, а не в одного из тех пятен света, которые он мог разглядеть внизу. А это означало, что придется чертовски долго плыть, чтобы добраться до берега ... одной рукой удерживая рядом с собой Эбигейл. Томаззо мог это сделать. Он должен был. Но это будет нелегко, и он беспокоился, что кровь из раны на ее голове привлечет нежелательное внимание хищников, таких как акулы. Печально.

Сжав губы, он смотрел, как темная вода внизу приближается, и начал строить планы. Опустившись достаточно низко, он сбросил бы парашют и упал бы в воду вместе с Эбигейл. Без их веса парашют должен был пролететь мимо них и приземлиться на таком расстоянии, чтобы они с Эбигейл не запутались ни в парашюте, ни в его стропах.

Будь у него нож, Томаззо перерезал бы строп, чтобы привязать Эбигейл к спине и плыть, используя обе руки. К сожалению, в кармане у него не было ничего полезного. «Черт, у меня даже нет одежды, не говоря уже о карманах», – подумал он и тут же заметил, как низко они опустились. При той скорости, с которой они спускались, до столкновения с водой оставалось всего несколько секунд.

Похоже, его планам пришел конец. И, несмотря на все свои мысли, он не смог направить их куда-либо. Впрочем, вряд ли он смог бы это сделать, признал Томаззо и попытался сообразить, как далеко от суши они собираются сесть.

Лунный свет делал все немного проще. Острова были темными массами на фоне воды, часто с освещенными участками обитания. Томаззо оглядел местность внизу, быстро прикинул расстояние, на которое они могли приземлиться, и чуть не поморщился. Ночь обещала быть долгой.

Глава 4

Эбигейл проснулась со стоном. Ее голова! Проклятье, она стучала, словно басовый барабан. Бум. Бум. Бум. Морщась от солнечного света, ударившего ей в глаза, когда она открыла их, Эбигейл быстро закрыла их снова, проклиная себя за то, что не задернула занавески в гостиной, прежде чем лечь спать на диване. Это было то, что она редко забывала делать, когда поздно ложилась спать, ухаживая за матерью в течение очень плохой ночи.

«В последнее время они все чаще и чаще случаются», – подумала Эбигейл, и нахмурилась от смущения, когда память начала подталкивать ее, мягко напоминая, что у мамы больше не было плохих ночей, и у нее больше не было дома, не говоря уже о гостиной. Хотя у нее все еще был диван и занавески. Они были упакованы на складе в Остине.

Она, с другой стороны, была в гостях у Джета в Сан-Антонио. Нет, она летела с ним в Венесуэлу, но ей пришлось лететь в грузовом отсеке и ждать, пока он вернется…

– О, черт, – пробормотала Эбигейл и резко села, заставляя себя открыть глаза, несмотря на боль, которую яркий солнечный свет посылал через ее череп.

Ее взгляд скользнул по длинному песчаному пляжу и кристально-голубой воде, и какое-то мгновение она просто сидела, ошеломленная красотой пейзажа, но затем перевела взгляд на себя и свое положение. Она сидела на песке в тени пальм, росших вдоль берега... Томаззо Нотте спал рядом с ней.

Эбигейл заметила, что он все еще голый, как и в тот момент, когда она впервые нашла его, рассеянно хлопая себя по руке и раздавливая комара, пока ее глаза с интересом скользили по телу Томаззо. Теперь, когда она не пыталась разглядеть его при свете фонарика, она видела его гораздо лучше ... этот человек был просто идеален. Слишком совершенный. Он явно был фанатом здоровья. И, вероятно, проводил половину каждого дня в тренажерном зале, чтобы нарастить мышцы, которые выпирали на его теле.

Осознание этого было обескураживающим. Кто-то, кто вкладывает столько времени и сил в свое тело, не будет впечатлен такой коренастой женщиной, находящейся не в форме, как она. Эбигейл была совершенно уверена в этом, и это знание чуть не разбило ей сердце. После того, что случилось в самолете ...

Эбигейл прикусила губу и попыталась справиться со своим телом, которое немедленно отреагировало на воспоминания, нахлынувшие на нее. Его руки на ней, его рот на ней, ее крик, когда она достигла своего освобождения ... Боже, ее соски напряглись при одном воспоминании, и между ног тоже внезапно появилась влага. Что с ней такое? Она никогда так не реагировала на мужчину, а этот даже не прикасался к ней, и она дрожала от желания.

«Что может быть и к лучшему», – внезапно подумала она. Конечно, она сомневалась, что он захочет снова прикоснуться к ней после того, как взглянул на нее при дневном свете и увидел то, что не смог увидеть в темноте. Так что, возможно, фантазия и память – это все, что у нее есть.

Подавленная этой мыслью, Эбигейл поднялась на ноги. Ей немедленно пришлось отмахнуться от облака голодных комаров, которые, казалось, роились вокруг ее головы. Когда это мало помогло разогнать голодных кровососов, она вышла из тени и направилась к воде.