Пожиратели жизни (СИ) - "Eva Rouse". Страница 12

— Я только рукой, — невинно захлопал ресницами Эмек. — Недолго.

— О чем вы? — напрягся Лейти, постепенно понимая, к чему ведет предвечный.

Новоявленный хозяин ткнулся носом в плечо и замер, ладонь спокойно и уверено легла мальчишке на бедро.

— Может, не надо? — как-то обреченно попросил тот и с надеждой добавил: — Я еще несовершеннолетний.

— И что? Здесь все равно нет никого, кто бы вступился за твои права. Или узнал о происходящем, — весомо заметил предвечный. До этого лежащая спокойно ладонь, задвигалась, большой палец погладил сквозь ткань пижамных штанов.

— Эмек, пожалуйста, — попросил Лейти, пытаясь одновременно отодвинутся от предвечного.

— А что тебя останавливает? — ладонь скользнула на внутреннюю сторону бедра.

Мальчишка покраснел и тихо сообщил:

— Во-первых, я вас не знаю совсем, во-вторых, я вас опасаюсь, в-третьих, я не имею понятия, что делают двое мужчин в постели.

— Я научу.

Ладонь легла на живот, пробравшись под футболку, а Эмек навис сверху. Его губы застыли в миллиметре от губ Лейти, ирреальные глаза невыносимо близко.

Лейти дернулся, начал отползать, стараясь оказаться как можно дальше от своего хозяина.

— Поцелуй меня, пожалуйста, — попросил Эмек и двинулся следом за мальчишкой. Предвечный не принуждал и не настаивал, скорее, не сдавался, да и хотел бы он удержать, Лейти и шевельнуться бы не смог. А так… звездные глаза смотрели внимательно и по-доброму.

Зеленые хитро прищурились в ответ:

— Если я вас поцелую, вы не будете больше ко мне приставать? По крайней мере сегодня…

— Нет, это всего лишь просьба, никакой сделки. Но, если ты хочешь, то я и так не трону тебя. Но целуешь по-взрослому, дружеский «чмок» не интересен, — Эмек убрал русую прядку с лица Лейти и чуть улыбнулся. — Решайся.

Мальчишка чуть нахмурился, завороженно, как кролик на удава, смотря в темные, странные глаза, и зачем-то кивнул. Подался вперед, прикасаясь губами к губам и тут же отпрянул, вспомнив про острые зубы.

— Что не так? — облизнулся Эмек. Он только-только ощутил тепло человека настолько близко, как тот отшатнулся. — Я же говорил: по-взрослому.

— Извините, Эмек, я просто вспомнил насколько острые у вас зубы, — смутившись и покраснев, признал Лей, стараясь не смотреть в глаза предвечному.

Тот подцепил мальчишку за подбородок.

— Они не могут поранить, пока я сам этого не захочу, — прошептал в губы он. — Не бойся, я не сделаю больно.

Лейти подался вперед, прикоснулся губами к губам, пробуя, исследуя, прикусил нижнюю, но углубить не решился. Предвечный манил за собой, податливо уступал, позволяя Лейти целовать себя так, как тот сам решит. Даже руки не касались мальчишки. И тот сам не заметил, как запустил пальцы в шелковые, тяжелые волосы, как увлекся изучением губ предвечного. Только через пару минут, когда одних поцелуев стало мало, Лейти отстранился, резко осознав, что и с кем делает.

Звезды сверкнули особенно ярко, глаза закрылись, на губах появилась улыбка. Эмек облизнулся и причмокнул, словно пытался распробовать вкус.

— Мне понравилось, спасибо, — веки приподнялись. — Ты очень мил. И обращайся ко мне на «ты».

— Мне тоже, — выпалил Лейти раньше, чем успел себя остановить, и сразу перевел тему. — Если честно, я голоден, ничего не ел со вчерашнего утра.

*****

Предвечный шел впереди, осторожно обходя разномастных существ. Слуги, словно ожившие картины сюрреалистического сна, мельтешили, перетаскивая в лапах и зубах предметы, приводя старый дом в порядок. Кофи огибал своих подопечных, изредка здороваясь или помогая. На кухне, вися на нитях в метре от пола, готовил бывший, неудачливый проводник зеленого цвета. В углу же комнаты плакало… Что плакало тонким детским голосом Рейнер сразу понять не смог. Темно-коричневое, склизкое нечто, ревело в голос, в луже из собственной же слизи. Существо просто внушало чувство брезгливости на уровне подсознания.

— Она еще тут? — поморщившись, произнес предвечный. — Нард, Дерис… Этой не место в моей кухне, заприте ее в подвале, в полдень я отдам ее в темно-серый дом в услужение.

— Пощади… Предвечный… — детским голосом попросило существо.

— Забираю у тебя человеческую речь, — спокойно сказал Кофи, присаживаясь за стол.

Проводник быстро и привычно накрывал на стол, домовой же подхватил странное, захлебывающееся в рыданиях существо, и повернулся к двери.

— Эм… — Рейнер покосился на нечто, потом перевел взгляд на предвечного. — Кофи, мне лучше ни о чем не спрашивать?

— Ты о ребенке? Нет, лучше не спрашивать, все равно не отвечу, — пояснил предвечный, беря в руки чашку с кофе.

На пороге домовой замер, сделал шаг назад, впуская на кухню мальчишку, затем вышел, но ребенок обернулся следом, и повернувшись к хозяину дома, тихо спросил:

— Кофи, ты куда потом это денешь? Можно, я займусь ею? — светло-синие глаза, в которых изредка загорались и гасли звезды, из-под светло-каштановой челки с ожиданием уставились на пожирателя.

Хозяин дома поморщился и, не оборачиваясь, бросил:

— Даже тебя она не заслужила. Слишком ты юн и добр. Я отдам ее в другой дом.

— Привет, — вежливо поздоровался Рейнер с ребенком. Мальчик был чем-то похож на Кофи, такой же необычно-красивый и с теми же искорками в глазах и при этом совсем другой. Мужчина скорее чувствовал разницу между ними, чем понимал в чем именно она заключается. На вид Рейнер дал бы ребенку лет десять, но утверждать мужчина не стал бы, вряд ли земное понятие возраста, как и продолжительность жизни здесь такое же. Рейнер на всякий случай повернул голову обратно к Кофи, вдруг ребенок стесняется чужих или скорее просто не обращает на них внимание, раз претенденты здесь не редкость, то привязываться к ним глупо и не к чему.

Маленький предвечный фыркнул и рассмеялся, затем тихо извинился:

— Простите, вы такой взрослый и большой… Такое ощущение, что это мой братик претендент, а не вы. Тамил, — протянул руку ребенок. — Коф, она ведь замена, даже я это чую. Темные дома не простят то, что ты сам решил кому…

— Рейнер, — пожал маленькую ладошку пожарный. — Да уж, с Кофи все вышло неоднозначно. А это плачущее создание весьма занятно, расскажешь мне о нем?

— О ней спрашивай у этого сумасшедшего. И можешь порадоваться, если этот упрямый идиот замену отдаст в другой дом, то ты к вечеру вернешься к себе, а эту сволочь просто казнят, — скривился мальчишка. — Коф, ты же понимаешь…

— Это мое решение, и я готов за него отвечать, — ровно ответил Кофи, продолжая спокойно пить свой напиток.

— Я хочу домой, — лицо мужчины приобрело суровый вид, тяжелый взгляд упал на Кофи. — Но не за счет чьей-то казни. Если Тамил знает, как и что делать с ней, то, пожалуйста, не убивай кого-то так просто.

— Немного поздно, эта тварюшка уже мертва, то, что ты видел — всего лишь материальное воплощение души, — предвечный поморщился. — И я сделаю все, чтобы она мучилась, пусть и ценой своей жизни.

Рейнер тяжело вздохнул.

— Я слишком мало знаю, чтобы согласиться с тобой или начать возражать… Но неужели нельзя иначе? Вон у Тамила есть какая-то другая идея, и Пай расстроится…

— Пай получит свое прощение, в любом случае я действительно не считаю, что она виновна настолько, чтобы быть проводником. А Тамил… Он ребенок, и сам не знает, что предлагает.

— Я ребенок? — разозлился мальчик. — Это ты пошел за душой одного ребенка, а своевольно забрал душу другого! Я не понимаю…

— Ты не понимаешь, — резко оборвал Кофи и встал из-за стола, нависнув над братом. — Заткнись, это не твое дело. И не его, — кивок в сторону Рейнера. — Что вообще ты о них знаешь?

Рейнер переводил взгляд с одного на другого, вмешиваться в спор братьев он не рисковал. Мужчина им вообще никто, да ему и недвусмысленно намекнули, что дело его не касается. Вот только…

— Кофи, спокойнее, ты выглядишь так, будто собрался ударить Тамила. Не знаю, как ему, а лично мне уже страшно, — решил перевести агрессию на себя пожарный.