Неизвестный маршрут - Бушков Александр Александрович. Страница 45
На одну из таких полян вертолеты и опустились. Часов у Марины не было, но она примерно определила, что от заброшенного аэродрома они летели с полчаса. Маловато, чтобы добраться до столицы...
На опушке, под деревьями, стоял синий микроавтобус. Капитан отодвинул вправо овальную дверь, опустил лесенку, первым вышел на нее, подал руку Марине:
– Пойдемте. Приехали. Дальше нам придется на машине...
Она без колебаний спустилась в высокую траву, в которой стрекотали какие-то насекомые. Вряд ли стоило бояться, что на этой живописной поляне ее и пристукнут. Капитан располагал временем, чтобы сделать это раньше. Например, преспокойно выкинуть ее из вертолета, как атамана...
– Пойдемте, – повторил капитан, кивая в сторону машины.
– Постойте, – сказала Марина. – Но это же не столица...
– Совершенно верно. Это Снежинск. Мы от него в паре километров.
– Но...
– По-моему, вы именно сюда и собирались, госпожа Романова? – спросил капитан с непроницаемым лицом. – У вас же тут какие-то дела, верно? Вот я и решил облегчить вам задачу. Зачем вам сейчас в столицу? Пожаловаться в полицию на этих скотов? Но их все равно уже нет в живых, ни единого... Так что можете с легким сердцем заняться теми делами, ради которых вас сюда направили. У меня тут есть небольшая квартирка, отдохнете, наберетесь сил... Если хотите, позвоните в столицу, чтобы о вас не беспокоились. Одним словом, как мужчина и офицер, я вам предлагаю гостеприимство и всяческое содействие. Нужно же как-то искупить те неприятности, в которые вы попали по вине некоторых моих земляков. – Он взял ее под руку вежливо, но непреклонно, и повел к машине. – Это, можно сказать, мой прямой долг. Не беспокойтесь, вы под защитой армии, героического спецназа...
Он говорил непринужденно и дружелюбно, на лице у него было самое простецкое выражение – доброжелателен, вежлив, радушен – но все это, разумеется, неспроста. Марина понятия не имела, в какие игры он с ней играет, но не сомневалась, что это как раз игра. И не из примитивных. Этот человек не стал бы ее заманивать, чтобы примитивно трахнуть вместе с дружками. Берите выше, птица не того полета...
Что оставалось делать? Да попросту идти с ним рядом. И думать о своем.
Самолет, голову можно прозакладывать, не совершал вынужденной посадки. Он направлялся именно туда, на давным-давно заброшенный аэродром, где его уже ждали некие люди. Если полагаться на мнение атамана – а почему бы и нет? – кого-то одного застрелили сразу после посадки. Огромная доля вероятности, что первым оказался Тимофей. Значит, остальные трое были в курсе. Они только не предполагали, что их самих очень быстро перестреляют ради сохранения какой-то опасной и серьезной тайны...
Нельзя, конечно, исключать, что очень многое из происшедшего с ней – инсценировка, спектакль, подстава. В тайной войне случаются и более масштабные инсценировки. И все-таки... До того она находилась в полном неведении о судьбе самолета. Зачем ей сообщили, что он, изволите видеть, аккуратно приземлился, и члены экипажа убили четвертого на борту, а потом их самих пристрелили те, кто ожидал под деревьями? Зачем ей доложили, что из самолета вынесли некий футляр? Что именно должна прикрывать инсценировка? Толковый спектакль должен уводить в сторону от истины... Но никакой истины она пока что не раскопала.
Словом, полная неизвестность...
В машине сидел человек в штатском, определенно похожий на переодетого солдата – молодой, могучие плечи, характерная стрижка. Капитан, откатив боковую дверь, сказал непринужденно:
– Простите, мне нужно переодеться...
Марина, как воспитанная девушка, отвернулась, потом, недолго думая, медленно обошла машину и встала так, чтобы никто не смог отоварить ее сзади чем-нибудь тяжелым по затылку.
Подошел капитан, уже в штатском. Непринужденно сказал:
– Поехали, госпожа Романова, вам наверняка уже надоели эти дикие места.
Марина забралась в салон микроавтобуса, уселась рядом с капитаном, чувствуя щиколоткой нож в сапожке. Водитель без команды, не задав ни единого вопроса, тронул машину.
Она недолго петляла по бездорожью среди густого леса, потом выехала на асфальтированную дорогу, помчалась гораздо быстрее, и Марина увидела впереди дома и полицейский пост серого бетонного домика.
Это был небольшой, тихий, безнадежно захолустный городок. Большинство улиц – немощеные, мало машин и прохожих, попадались дома из потемневшего кирпича, не менее чем столетней давности. Впрочем, пару раз они встретили ярко размалеванные туристические микроавтобусы. Значит, кое-какая ниточка в большой мир отсюда все же тянулась, путеводители не врали...
Марина увидела вывеску почтамта и постаралась надежно зафиксировать в памяти это здание, этот район, весь путь… Если Рита не сбежала с ее вещичками, не предала...
Машина свернула на короткую улочку, где тишина царила прямо-таки космическая, а в пыли у заборов бродили самые настоящие куры, белые и пестрые. Остановилась у двухэтажного каменного домика, настоящего памятника архитектуры.
– Прошу, – сказал капитан, откатывая дверь. – Прибыли.
Он, не оборачиваясь, двинулся впереди Марины в крохотный безлюдный дворик, в подъезд, поднялся на второй этаж по довольно чистой лестнице с затейливыми чугунными перилами, достал связку ключей и привычно отпер дверь.
Марина оказалась в небольшой, тщательно прибранной квартирке с высоченными потолками, обставленной мебелью, на первый взгляд, купленной предками нынешних хозяев лет пятьдесят назад. Капитан двигался уверенно, словно бывал тут много раз.
– Может быть, примете ванну? – радушно предложил он. – Ах, нет, простите, я совершенно забыл... Выпьете что-нибудь? Спиртное, сок?
– Нет, спасибо, – сказала Марина, усаживаясь в старое, но прочное кресло. – Совершенно не хочется.
Пить ей хотелось отчаянно, но следовало потерпеть. Очень опрометчиво было что-нибудь принимать от капитана. Мало ли что могло оказаться подмешанным в питье...
– Тем лучше, – сказал он, прохаживаясь по комнате. – Давайте перейдем сразу к делу...
Марина вопросительно глянула на него. Капитан подошел, наклонился к ней, положил руки на плечи, приблизил лицо. Сказал спокойно:
– Ну? Попробуем подружиться?
В глазах у него не усматривалось ни намека на эротические удовольствия. Глаза были холодные, испытующие, хищные.
– Очень мило, – с усталым вздохом сказала Марина, трагически подняв взор к потолку. – Я-то думала, избавилась от насильников, а теперь смотрю, опять начинается...
– Не прикидывайтесь, – с легкой улыбкой сказал капитан. – Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду.
– Понимаю, – вздохнула Марина. – Ваше счастье. У меня совершенно нет сил сопротивляться, царапаться, визжать... Делайте, что хотите, черт с вами...
– Не дурите, – сказал он жестче. – Ваши прелести меня в данный момент не интересуют. Непременно воспользуюсь вашим любезным предложением, но в более подходящее время. А пока поговорим о разведке.
– А при чем тут я?
– Вы знаете, – задумчиво сказал капитан, – то, что вас вез из аэропорта именно Петр, еще не является само по себе неопровержимой уликой, доказывающей вашу службу в разведке. Петр, конечно, шпион мелкого пошиба, но разведка для него на последнем месте. Большую часть времени он увлеченно крутит свой мелкий бизнес и компанию водит с соответствующими людьми. Так что вы и в самом деле могли оказаться деловой девочкой, занятой сугубо прибылями и убытками. 3десь не было никакого следа. Но так уж получилось, что я узнал, кто вы такая на самом деле. Обходными путями. Через тех, кто готовил вам здесь теплый прием, иными словами, хотел подсунуть дезу и выпихнуть восвояси, пока вы не успели что-то разнюхать. Вы, наверное, догадываетесь, что я имею в виду господина Тараса Бородина? Ну, разумеется, узнал я о вас не от него самого. Где там! Он парит высоко в облаках, как истый супермен, не обращая внимания на мелюзгу вроде меня. Но он задействовал, пусть втемную, не так уж мало людей. И среди них нашлись и мои информаторы. Я узнал, кого они готовятся встретить должным образом. И потом уже не слезал у вас с хвоста. Конечно, вы частенько уходили от моих людей, но это нисколько не мешало, наоборот, доказывало лишний раз, что мне не подсунули дезу. Что вы и в самом деле девочка из разведки.