Ненавистный брак (ЛП) - Адамс Браво Каридад. Страница 37

***

Катя от души обрадовалась, увидев, что Лиза полностью пришла в себя после вчерашнего ночного кошмара и даже разрумянилась. Она потрогала ее ноги, чтобы убедиться, что опасность паралича миновала, и ласково пожурила:

- Зачем ты это сделала, матушка?

- Я до смерти боялась гуляний, Катя, – призналась та.

- Вчера гулянья закончились рано... А барин-то как напугался за тебя!

- И сильно он встревожился? – спросила Лиза, проявляя живейший интерес.

- Дюже сильно, матушка. Он был так зол, так зол на горемычного Николашку.

- И что он ему сделал?

- Ничего... Ты все еще думаешь, что барин может быть жестоким с таким старым слугой, как Николай? Оно конечно, барин вспыльчивый, но широкой души человек и добрый, чисто дите. Разве ты не замечаешь этого, когда спишь с ним, и он тебя обнимает?

Лиза зарделась от смущения. Она утонула в нахлынувшей волне печали, удовольствия и изумления. Неожиданно она ощутила необузданное, почти неукротимое желание увидеть Александра, слышать его голос и смотреть на него, сидящего рядом с ней.

- Позови Нюшку, – попросила Лиза, – я встану... и спущусь к завтраку. Я отлично себя чувствую, и мне незачем лежать в кровати.

Однако в столовой Лиза нашла только Наташу, мужа там не было. Маслова сказала, что Александр уже позавтракал вместе с ней и уехал осматривать свои владения.

Второй разговор женщин не отличался особой любезностью. Наташа говорила об Александре как о какой-то вещи, в большей степени принадлежащей ей, хотя бы из-за ее преданности и привязанности к нему. В ответ Лиза невольно задела Наташу, заметив, что Катя тоже прислуживала Карелину, но не унижалась, как другие, вызывая тем самым отвращение. Не обращая внимания на эти слова, Маслова попыталась объяснить Лизе, что она была не только работником, но и советчиком и близким, любимым другом Александра.

Этот разговор мог закончиться серьезной ссорой, если бы его не прервал неожиданно вернувшийся домой Карелин. Отослав Наташу под предлогом описи имущества, Александр остался наедине с женой.

- Как я вижу, тебе, к счастью, стало лучше. Не думал, что ты так рано встанешь, – пробормотал он, стараясь казаться безразличным.

Лиза не ответила, и только посмотрела на мужа, словно желая убедиться, что он по-прежнему чужой для нее, но слишком живы и свежи в душе и теле были жаркие воспоминания о его ласках. Лиза глядела на Александра, удивляясь тому, что не замечала раньше, какой он статный, сильный и поистине красивый, не видела, что было нечто чарующее даже в следах ярости, поселившейся в зрачках его глаз, даже в напускном холодном безразличии, с которым он обращался с ней.

- Чудесная погода сегодня, – продолжил Карелин. – Если ты и в самом деле поправилась, мы могли бы съездить в село, повидаться с попом и доставить радость бедным простолюдинам, познакомив их с новой хозяйкой. Я собирался ехать один, но если это не слишком обременит тебя, то...

- Конечно, едем, я только приведу себя в порядок, – ответила Лиза.

- Ты и так хорошо выглядишь. Я не люблю ждать.

- Это не займет много времени. Я только поднимусь наверх и надену шубу... если можно...

- Конечно... а также позавтракай. Я распоряжусь, чтобы тебе принесли что-нибудь.

- Николашка, – позвал слугу Карелин, – запрягай тройку самых лучших лошадей. Править сам буду... Нюшка, нечего барыне наверх таскаться. Неси ей шубу, меховую шапку и рукавицы не забудь, – строго наказал он.

- В селе одни мужики, – обратился Карелин к Лизе, подумав, что и без того был слишком любезен по отношению к жене. – Даже поп, и тот от сохи... да и все мы здесь такие, кроме тебя, конечно... ты, должно быть, смотришь на нас, как на ватагу дикарей. Потому и уехала вчера. Тебя пугают наши гулянья, так ведь?

- Я плохо помню то единственное, на котором была, – ответила Лиза с расстановкой, глядя Александру прямо в глаза. Карелин покраснел и вызывающе улыбнулся сжатыми губами. Он быстро подошел к жене и, грубо схватив ее за руки, зло процедил сквозь стиснутые зубы:

- Полагаю, у тебя будут более пагубные воспоминания о той ночи, поскольку знаю, что ты испытываешь ко мне лишь презрение и отвращение. Ладно, как тебе известно, той ночью я воспользовался своими супружескими правами, как смогу воспользоваться ими в любой момент, пока царь не разорвет связывающие нас узы, нравится тебе это или нет. – В глазах Карелина мелькнула тень, но в голосе звучала неудержимая страсть, когда он продолжил: – Если бы я хотел, то мог бы сжать тебя сейчас в своих объятиях. И до крови зацеловать твои губы... мог бы побить тебя, как бьет свою законную жену любой мужик... но не бойся, больше я не войду в твою спальню, чтобы донимать тебя своими ласками. Каким бы дикарем я не был, я понимаю, как мучительно для тебя принадлежать одному человеку, в то время как ты любишь другого...

Лиза побледнела, став белее полотна, и высвободилась из сильных рук мужа, оставивших болезненные синяки на ее запястьях. Сам не зная почему, Карелин получал удовольствие от собственной черствости, бессердечно и сурово разговаривая с женой.

- Я должен упрекнуть тебя в том, что ты была неискренна со мной... Что тебе нужно было для спасения отца? Пригоршня рублей? Я с удовольствием дал бы их тебе и без этого фарса и обмана!

- Я не взяла бы от тебя подачку! – с вызовом ответила Лиза и бросилась вверх по лестнице, а Карелин остался стоять на месте, крепко сжав кулаки. Его гнев растворился в боли, и он с грустью подумал:

- Ненависть! Только ненависть может быть между нами!

Лиза вбежала в комнату, и Катя принялась утешать ее, ласково нашептывая на ухо слова, которыми хотела осушить горячие слезы, текущие по бледному лицу несчастной девушки.

- Барин-то наш любил тебя, – тихо приговаривала она, – да что там любил, обожал. Уж мне ли этого не знать! Сколько раз он называл тебя своей королевной, своей маленькой мучительницей! А с какой любовью выращивал он цветы, чтобы послать их тебе с любовными письмами!

- Замолчи, Катя! – грустно попросила Лиза, перестав утирать слезы.

- Да неужто ты не знала, что он тебя любил? – удивленно спросила Катя. – Может, словами-то он и не решался сказать, а в письмах-то...

Лиза встала и отошла от старушки. Прежняя злость уступила место незнакомой тревоге и чувству вины. Может, Карелин был прав, говоря, что его подло обманули.

Но Лизе не удалось обдумать все, как следует. Сначала постучался Николай и сказал, что барин ждет ее у дверей дома, чтобы ехать в село, а следом вошел слуга и принес завтрак.

- Барин сказал, чтобы ты поела, матушка... он не уедет без тебя, подождет.

- Поешь, матушка, поешь, – мягко, но настойчиво убеждала Катя. – Будет лучше, если ты его порадуешь.

- Ты имела в виду, если я подчинюсь! – с горькой иронией поправила служанку Лиза.

- Это всё одно, матушка. А в селе-то как все будут рады видеть тебя. Почитай уже годков сорок в Карелинке нет настоящей хозяйки. – Она смущенно потупила взор, словно устыдившись какого-то старого воспоминания. Глаза Лизы, с неожиданным любопытством смотревшие на служанку, заметили какую-то странную тень, пробежавшую по преждевременно состарившемуся, морщинистому лицу Кати. Ей захотелось узнать, что Катя имела в виду, и та пояснила:

- Последней хозяйкой поместья была бабушка нашего барина. Матушка-то его, та крестьянка, у которой отобрали сына, и мечтать не могла стать княгиней Карелиной. Батюшка его крут был нравом и обходился с ней ой как жестоко. Все считали, что ее убили, да только не так это... ругать ее ругали, обзывали по-всякому, бывало, поколачивали... – внезапно Катя осеклась и замолчала, и Лиза поняла, что отчего-то ей очень больно, и она страдает.

- Она умерла, когда Александр был совсем еще ребенком, правда? – спросила Лиза.

- Чисто так, матушка.

- Какая странная история, Катя. А от чего она умерла?

- Пока она была жива, теперешний барин-то наш, Александр Павлович, не мог стать князем, вот она и умерла. Ведь на какую только жертву не способна мать ради дитятки... Да ты ешь, матушка, ешь, а то завтрак, поди, остыл совсем, – заохала Катя.