Ненавистный брак (ЛП) - Адамс Браво Каридад. Страница 8
В грустных глазах полковника блеснул свет надежды. Ему тоже был симпатичен этот мужиковатый князь, которого все осуждали за его экстравагантность, но который, тем не менее, был всего лишь мужчиной, стремившимся к идеалу.
Дмитрий тихо встал и незаметно выскользнул из кабинета, чтобы присоединиться к матери и посвятить ее в происходящее. В свою очередь, Павла Петровна рассказала сыну о своем разговоре с Федором. Казалось, удача благоволила ей, но не доставало самого главного: Лиза… как им победить ее любовь к одному и неприязнь к другому?
- Довольно будет и того, чтобы Карелин этого не замечал, сын, – добавила в заключение Павла Петровна с заметным оптимизмом. – Он суров и резок больше с виду. Уверяю тебя, мы победим. Если этот человек не спасет нас, мы погибли. Я не желаю прозябать в нищете.
- Да будет Вам известно, маман, я – тоже! – цинично заявил Дмитрий.
Керлов пригласил Карелина к чаю, предупредив его, что немедленно пошлет кого-нибудь за дочерью, но князь своим ответом спутал все карты:
- Ради бога, полковник, не зовите ее. Разве Вы не видите, что она не желает находиться в моем обществе?.. Я отлично видел, как она убежала, когда я пришел.
- Примите мои извинения, князь, и не воспринимайте поступок дочери как оскорбление или обиду! У нее разболелась голова… она огорчена и взволнована.
- Вот как? – с неподдельным интересом спросил Карелин.
- Что ни говори, а, несмотря на все мои усилия, мне не удалось помешать слухам и подозрениям добраться до нее. Собственной кровью хотел бы я не допустить этого, скрыть от нее наше положение.
- Полагаю, так оно и есть! Барышня горда и высокомерна!
- Совершенно естественно, что она стала такой, ведь она жила в семье, как маленькая королева.
Смотреть на нее, заботиться о ней и делать ее счастливой, было отрадой для меня… к тому же, многое она воспринимает так же, как я.
- Я считаю иначе. По-моему, она и внешне, и душой похожа на Павлу Петровну.
- Душой? – ошеломленно повторил полковник. – Нет, князь, решительно, нет. Моя дочь и жена – совершенно разные.
- Помнится мне, когда Павла Петровна была в возрасте дочери, у нее были точно такие же взгляды на тех, кого она считала ниже себя по положению, и чья фамилия была не столь именита. Для Елизаветы Ивановны я не более чем грязь, которую топчут ее маленькие ножки.
- Прошу Вас, князь, не думайте так. Узнав кое-что, моя бедная дочь полностью изменится.
- Я не хочу, чтобы она менялась. Но, поговорим лучше о более важных для нас делах. Я внимательно осмотрел ваши земли и… – Карелин снова углубился в интересующую его тему и с легкостью закончил, – … и покупаю их, полковник. Собственно говоря, я покупаю всю усадьбу вместе с Вашими нынешними долгами. Несколько лишних тысяч рублей не играют роли. Дом и парк мне не нужны, так что дадим возможность розам расти и дальше. Вы можете жить здесь, сколько пожелаете, полковник.
Керлов не слушал князя. Он был ошеломлен, а Карелин продолжал:
- Я предоставляю Вам исключительное право пользования особняком с последующим правом проживания в нем любого члена семьи Керловых, не имеющего собственного дома. Оставим Вашему нотариусу улаживание всех формальностей… их не слишком много, но…
- Вы безмерно великодушны и поистине благородны, – прервал его Керлов. – Хотел бы я найти слова, чтобы выразить Вам свою благодарность.
- В этом нет необходимости.
- Пойду, расскажу об этом дочери.
- Минуточку, пожалуйста, – резко остановил Керлова Карелин. – Единственное условие, полковник: обещайте ничего не говорить Елизавете Ивановнек. Ей незачем об этом знать… Дайте мне честное слово.
- Хорошо, если Вы так настаиваете. Ваше благородство заслуживает уважения. Я восхищаюсь Вами, и еще раз благодарю Вас.
- Не стоит мною восхищаться. Я делаю это ради собственного удовольствия. Меня интересовали Ваши земли, и они – мои. Особняк меня не интересует, и я ничего не выиграл бы, превратив его в один из многих заброшенных и заколоченных карелинских домов.
По дороге в комнату Лиза остановилась на террасе. Она с грустью и беспокойством оглядывала парк, отыскивая свои любимые уголки. Ей так хотелось еще немного помечтать. Девушке казалось невероятным, что Федор не сдержал свое обещание, и ее сердце заполонила безгранично сильная боль. Дмитрий подошел к сестре, желая утешить ее, но девушка начала понимать, что никакое участие, никакое утешение не смогло бы восполнить утрату – ведь Федор бросил ее. Что с ним могло случиться? Лиза еще искала ему оправдание, она еще думала о его служебном долге, который против воли задержал любимого в казарме. Она не слушала, что говорил ей брат, но последние слова Дмитрия больно резанули слух:
- Папá пригласил Карелина к нам на обед.
- Что?
- Я говорю тебе об этом заранее, вдруг ты захочешь сбежать, хотя в этом случае твое презрение и пренебрежение выглядели бы слишком вызывающими.
- Господи, от этого самого Карелина никуда не деться, как я погляжу, – гневно произнесла Лиза, содрогаясь от досады, хотя воспоминание о взволнованном отце заставило ее сдержать нетерпеливый порыв. Девушка снова выглянула за балюстраду террасы, в последний раз ища кого-то в тени деревьев.
- Все бесполезно… он уже не придет, – тихо прошептала она вслед уходящему Дмитрию.
Лиза крепко сжала губы. На черной ленте дорожки явственно выделялись светлячки, и эти мимолетные, подрагивающие точечки ярких огоньков сверкали, словно хмельные и пьянящие девичьи мечты.
В это самое время Федор входил в дом своей двоюродной сестры. Надя с неподдельным изумлением смотрела на неузнаваемо бледное лицо брата. Она провела Федора в свою небольшую комнатку, такую же изысканно-элегантную, как и все залы роскошного жилища Кумазиных. Федор рухнул в кресло, обитое шелком, и бесцветным, дрожащим голосом, в котором сквозили слезы и печаль, поведал сестре о том, что случилось. Надя призналась, что о разорении Керловых она узнала чуть раньше от самой Павлы Петровны.
- Лизина маман думает, что для дочери это будет ужасным ударом, – закончил свой рассказ Федор.
- И она права, – подтвердила Надя. – Лиза очень горда и надменна, к тому же, она обожает своего папá. Меня не удивляет, что Павла Петровна решилась поговорить с тобой. Я абсолютно уверена в том, что Лиза пожертвовала бы чем угодно, лишь бы спасти папá. Полагаю, ты должен поговорить с ней.
- Разве я не говорил тебе, что дал слово не приближаться к Лизоньке три дня?.. Павла Петровна хочет, чтобы я все хорошо обдумал… но я уже принял решение, и знаю, что делать. Я буду держаться подальше от Лизы, уйду от нее навсегда.
- Ох, горемыка ты мой! – воскликнула Надя после секундного размышления. – Ни о чем-то ты не подумал, пообещал по глупости не говорить с Лизой, и теперь не можешь нарушить слово, но я могу поговорить с ней. Ты веришь мне, Феденька?
- Разве пришел бы я к тебе со своими разговорами, если бы не верил?
- Я поговорю с Лизой завтра же, обещаю. И не чувствуй себя униженным или оскорбленным. Не стоит стыдиться бедности. Бедность – не порок.
- Но от нее многое зависит, Надя. Из-за своей бедности я все теряю… я теряю Лизу. Если бы я мог спасти Керловых от разорения, Лизонька была бы моей.
- Но ты же не знаешь, что думает Лиза. Ты говоришь, что не разговаривал с ней, но разве она не ждала тебя, как обещала?
- Ее не было дома… Казалось, все было подстроено. Полковник отказался поговорить со мной, а его супруга, вместо того чтобы уехать в Петербург, поджидала меня, чтобы всё объяснить. Лиза так и не появилась.
- Повторяю тебе еще раз – я считаю, что Лиза способна на все, чтобы спасти папá, но, по-моему, поблизости нет ни одного миллионера, который добивался бы ее руки. Впрочем, скоро я это выясню.
- Ты даже не знаешь, Надя, как я благодарен тебе за то, что делаешь для меня!
- Я поговорю с Лизой, как с сестрой, доберусь до ее сердца и все узнаю. У тебя плохая привычка, братец, – сдаваться без боя.