Горгулья из главного управления (ЛП) - Приор Кейт. Страница 35

Наконец, он позволяет ветру наполнить его крылья, широко расправляя их. Клочья облаков проплывают мимо, как морская пена на пляже. Здесь так тихо, только мы вдвоем, убаюканные ночью.

Я смотрю вниз на пятна огней, разбросанные под нами в бесконечном темном городе, затем снова на Влада, его обожающий взгляд между моих рук, обхвативших его шею. Сквозь всю мою разрозненную защиту проскальзывает незнакомое чувство — что меня видят.

Я закрываю глаза и наслаждаюсь этим.

19

Волонтерство никогда не было моей сильной стороной. Я делаю глубокий вдох и напоминаю себе, что способна на что-то столь незначительное, как это. Я улаживала разногласия между минотаврами, выступала посредником для циклопов-манипуляторов и консультировала пары из голов гидры.

Я могу поговорить со своим парнем.

Парень. Это заставляет меня улыбнуться и по-девчоночьи перевернуться, пиная простыни на его большой прочной кровати. Нашей большой прочной кровати. Теперь я действительно живу здесь. Мы пошли искать кровать, которая нам бы понравилась и была достаточно удобной для нас обоих, потому что кровать, которая была у Влада до этого, оказалась не такой уж прочной. Она испустила дух не так быстро, как гостиничная кровать, но не продержалась наш первый месяц совместной жизни.

Я продолжаю пытаться снова заснуть, но мои нервы не дают мне успокоиться каждый раз, когда я переворачиваю подушку. Я скажу ему.

Я слышу стук чашки, которую кто-то поставил на тумбочку рядом со мной, и когда я переворачиваюсь, утренний свет проникает сквозь пар, поднимающийся от моего кофе, и горгулью, который приготовил его для меня.

Я не знаю, надоест ли мне это когда-нибудь.

Я сажусь, потягиваюсь и придвигаюсь к нему поближе, становлюсь на колени на краю кровати и начинаю расстегивать пуговицы его рубашки, пока он поправляет манжеты. В эту игру мы играем почти каждое утро, выясняя, смогу ли я убедить его немного опоздать.

— Ты собираешься одеваться? — спрашивает он, глядя меня, все еще завернутую в простыни. — Или у тебя сегодня день работы из дома?

Мои руки запинаются над пуговицей, и в ту же долю секунды он ловко перехватывает пуговицы и застегивает их. Он целует меня в макушку.

— Вообще-то, ни то, ни другое.

— Ты взяла отгул? — спрашивает он, прежде чем посмотреть на часы и пробормотать ругательство себе под нос. Он встает и, бросив на меня извиняющийся взгляд, выходит из спальни.

Я вздыхаю и думаю об этом про себя. Возможно, это может подождать.

Я смотрю, как он направляется в гостиную, чтобы посмотреть новости, мелькающие по приглушенному телевизору, но вопросы возникают у меня в голове снова и снова. Я обнаруживаю, что стою в дверях, наблюдая, как он заканчивает собираться и готов уйти. Я закусываю губу. Не слишком ли раннее утро для этого? Может быть, мне стоит подождать. Уже достаточно поздно, так что на большее, чем прощальный поцелуй, времени нет.

Влад проверяет, есть ли у него все необходимое: часы, бумажник, ключи, прежде чем снова посмотреть на меня.

— Вчера ты сказала, что собираешься пообедать с Джессикой Все-Знающей-Всех-Осуждающей?

На мгновение это сбивает меня с толку, потому что это последнее, о чем я думаю. Я старалась почаще выбираться из дома.

— Хм, это завтра. Я просто собираюсь расслабиться сегодня здесь, — пожимаю плечами, сжимая кружку слишком сильно для такого горячего кофе.

Черт возьми, возьми себя в руки, Гвен, говорю я себе, сильно прикусывая губу. Это не так уж и сложно.

Несмотря на то, что он собирается уходить, все его внимание на мгновение сосредотачивается на мне. Он поднимает свои гранитные брови, делая паузу.

— Что у тебя на уме?

Он мог бы сказать. У него начинает развиваться сверхъестественное чутье, когда я слишком много раз прокручиваю какую-то мысль в голове, и мне нужно ее озвучить. Иногда это приятно и помогает мне общаться больше, чем обычно. Но я не уверена, может ли кто-то знать меня слишком хорошо.

— Две вещи, — уклоняюсь я, полагая, что будет легче перейти к главному, если я соединю это с чем-нибудь, с чем угодно. — Итак… Я поговорила с Совеном и перешла на неполную занятость вместо полной рабочей недели. Я собираюсь работать три дня в неделю, один в офисе, остальные дома.

Его брови поднимаются еще выше, но на его лице появляется заинтересованная улыбка, от которой мои нервы немного успокаиваются.

— Неполная занятость, — повторяет он, кажется, заинтересованный тем, к чему это приведет. Я ценю, что он дает мне возможность объяснить мой план, прежде чем пытаться выстроить свой вокруг.

— Да, я имею в виду, я знаю, что Билл некоторое время назад перешел на неполный рабочий день, и сейчас он работает всего полдня. Так что в остальные дни я могу делать то, что захочу. Все, что захочу. Искусство или… видеоигры.

Я вижу, как он начинает что-то говорить, но замолкает. Вместо этого он возвращается ко мне, забирает кофе у меня из рук и притягивает меня ближе. Он приподнимает меня ровно настолько, чтобы мое лицо оказалось на одном уровне с его, позволяя мне взгромоздиться на его руку, его пальцы обхватывают мою задницу. Я отпустила около дюжины шуток по этому поводу, но ни одна из них не показалась ему смешной. И это прекрасно, они больше для меня, чем что-либо другое.

— Это намного больше времени, чем у меня было раньше. Я пока не хочу обещать, что получу диплом или начну продавать свои работы, потому что пока не уверена, что это то, чего я хочу, — говорю я ему, прижимаясь носом к его гранитной щеке.

Нам обоим нелегко поколебать культ продуктивности. Буквально. Мы оба получаем электронные письма от этой леди с просьбой записаться на ее он-лайн семинар. Я думаю, что он немного больше борется с привычками и не использует все свое время по максимуму.

— Я рад, что ты находишь место в своей жизни для своего искусства. И я рад видеть, куда это тебя приведет, — говорит он, нежно целуя меня. Он останавливается только для того, чтобы добавить: — Никаких комментариев по поводу видеоигр.

Я закатываю глаза. Он уже смирился с этим.

Влад просто не разбирается в видеоиграх. Он любит обниматься со мной, пока я в них играю, но он никогда не хочет участвовать. Я думаю, этот человек просто наблюдатель, причем во многих отношениях.

Я не горю желанием работать с девяти до пяти, я горю желанием бездельничать в пижаме. Я убираю из своего резюме фразу «проявляющая инициативу» и заменяю ее на «наслаждающаяся медленной жизнью».

Он снова целует меня в щеку.

— Ты выглядишь по-настоящему счастливой. Я действительно горжусь тобой за то, что ты изменила свою жизнь.

Я вздыхаю перед следующим поцелуем.

— Я люблю тебя.

Это просто слетает у меня с языка, когда я об этом думаю. Я думала об этом несколько раз в такие моменты, как этот, идея закрадывается и чувствует себя как дома. Не думаю, что я когда-либо на самом деле намеревалась сказать это, по крайней мере, пока. Я много размышляла над этим; определенно предполагалось, что это подождет еще пару месяцев.

Влад на миг просто удивленно моргает, и в следующее мгновение я впиваюсь зубами в губу. Не думаю, что я когда-либо думала, что он собирается меня бросить. Его взгляд смягчается, когда он удерживает мой взгляд.

— Это вторая вещь?

— О, нет. Во-вторых, вчера я разбила тарелку, — говорю я в спешке, но фраза теряется в очередном поцелуе, и к тому времени, как он прерывается, он снова укладывает меня на матрас, снимая рубашку.

Думаю, сегодня он снова опоздает.

Еще от автора Кейт Прайор

«Любовь, смех, Лич» (книга 1 «Когти и кабинки»)

Лили была секретарем Лича с тех пор, как его злоба захватила компанию. Она любит свою работу, но у нее есть несколько вопросов о своем боссе. Например, что скрывается под этим вечно развевающимся покровом.

Ее удивление усиливается, когда однажды Личу нужно от нее что-то, большее, чем просто назначить расписание встреч, то, что вызывает дрожь. Ему это нужно на время, но кажется, что это выходит за рамки их обычного общения.