Запретная страсть - О'. Страница 15

– Почему? – повторила она, глядя ему в спину.

На хорошо отглаженной кипенно-белой рубашке никак не сказалось то, что было между ними.

– Надо выбираться отсюда, – произнес он напряженным, незнакомым голосом. – Я отвезу тебя домой. Но давай побыстрее, Келси. У нас мало времени.

– Времени? Ты хочешь сказать, до приезда Дугласа?

Он наконец обернулся к ней, запихивая рубашку в джинсы.

– Конечно! Ты что, хочешь, чтобы он застал нас в таком виде? – Келси обрадовалась, что в темноте не видно выражения его лица. – Я подгоню машину. Встретимся внизу через десять минут.

Он уже был у дверей, когда к ней вернулся голос.

– Погоди!

Брэндон остановился.

– Может быть, мне не стоит сбегать, – неуверенно произнесла она, не очень хорошо представляя себе, о чем он думает, жалеет или нет о случившемся. – Может, мне лучше остаться и переговорить с Дугласом…

Он напряженно обернулся.

– И что ты скажешь ему? – Голос его прозвучал глухо и жестко.

– Скажу… – она запнулась, – ну, скажу то, что уже сказала по телефону. Что он уже ничего не может изменить, я не передумаю.

– Нет, – возразил Брэндон тем же странным тоном. – Я не хочу, чтобы ты приняла сегодня окончательное решение. Поезжай домой и все хорошенько обдумай, чтобы не сказать такого, о чем будешь потом сожалеть.

– Мне не нужно ничего обдумывать! – воскликнула Келси, вскочив на постели и прижав простыню к груди.

Почему он так говорит? – изумилась она. Неужели он и в самом деле думает, что я даже теперь могу стать женой его брата?

– Я никогда не буду об этом сожалеть, – немного спокойнее продолжила она. – Когда ты зашел ко мне, я сказала тебе, что уже приняла окончательное и бесповоротное решение.

– Знаю, – все еще твердо ответил Брэндон, но в его голосе послышалась такая мучительная боль, что не дай Бог ей выйти на поверхность. – Но, по-моему, ты была в таком состоянии, что не могла вообще ничего решать. Ты столько выпила! Да еще после того, что было во время футбола… Ну, все это не прошло бесследно, наоборот, все это могло выбить тебя из колеи, запутать.

– Ничего меня не выбивало из колеи, – уверенно заявила она. – Я дала Дугласу отставку из-за того, как отношусь к нему, а не из-за того, что чувствую к тебе. Мы с ним уже говорили об этом перед твоим приходом. Мы страшно разругались…

– Вот именно это я и имею в виду, – прервал ее Брэндон. – Ссору. Все пары ссорятся, а потом мирятся и продолжают жить. Я помешал тебе, Келси, сделать то же самое. Я не дал тебе времени подумать.

Келси была в отчаянии. Ну почему он не хочет понять?

– Мне не нужно думать!

– Значит, это мне нужно, чтобы ты подумала. Неужели ты не видишь? Я не хочу быть виноватым. – Нетерпеливым жестом Брэндон остановил ее возражения. – Я знаю, ты скажешь, что я ни в чем не виноват, но эти вещи… – он показал на кровать, – эти вещи все запутывают, заставляют совершать неразумные поступки.

– Эти вещи? – Она остолбенела, не веря своим ушам. Он произнес это таким безразличным тоном. – Ты хочешь сказать, что, раз мы с тобой занимались сексом, я не могу здраво мыслить?

– Боже, Келси! Не знаю… – Он с силой провел рукой по волосам. – Может быть, я хотел сказать, что это я не могу здраво мыслить.

У нее упало сердце. Более определенно выразиться было невозможно.

Ему совершенно наплевать на меня. Я должна дать ему время подумать. Он не уверен в своем чувстве ко мне – если у него вообще оно имеется – и не хочет ничего решать сейчас. Он желает очистить совесть и увериться в том, что не навредил брату.

– Келси! – Голос у него наконец потеплел. – Милая, все это произошло слишком быстро для тебя. Ведь я поступаю правильно, давая тебе время…

– Да, конечно, – тихо промолвила она. Отвернулась от него и потянулась за халатом. – Через десять минут я буду внизу.

Она спустилась через семь минут с маленьким чемоданчиком в руке. Его серебристый спортивный автомобиль стоял у самого крыльца, чтобы она могла сесть, не попав под дождь.

Как только она захлопнула дверцу, он завел мотор, и машина рванулась с места. Так, в обоюдном сознании вины и молчании, они пустились в путь навстречу трагедии…

Келси стояла в комнате Брэндона и смотрела в окно. Воспоминания все еще были очень свежими. Она нервно гладила лепестки хризантемы, не чувствуя, как мягко они щекочут пальцы.

Комната была на третьем этаже башни, и отсюда прекрасно просматривалась подъездная аллея, похожая на белую ленточку, протянувшуюся по зеленой лужайке до самого шоссе.

Где же они? Грег Сиддонс и Джинни уехали в больницу несколько часов назад. Заднее сиденье машины выложили подушками, точно королевский портшез, в котором Брэндон вернется в свои владения.

– Не волнуйтесь, голубушка. Они скоро приедут, – раздался от двери голос Франциски.

Келси обернулась. Наверное, она выглядела очень странно, так как Франциска прищурилась и поспешно подошла, встала рядом. Прохладной ладошкой она погладила Келси по щеке.

– Не беспокойтесь, – уверенно улыбнувшись, повторила Франциска. – Вы же знаете эти больницы. Они, наверное, никак не могут успокоиться, пока не вытряхнут все из наших карманов. Там не упустят ни одного цента.

Келси постаралась улыбнуться. Ободряющие слова помогли ей взять себя в руки. Нельзя жить с такими растрепанными нервами и каждый день ждать новой катастрофы!

– Там закончили? – Келси кивнула в сторону смежной комнаты, где с утра трудились рабочие, превращая комнату в спортзал.

– Да, – вздохнула Франциска. – Наконец-то. Столько кутерьмы! Не могу только понять, зачем все это нужно было к сегодняшнему утру. Неужели мистер Брэндон, едва вернувшись из больницы, собирается дергать все эти железки?

Келси снова улыбнулась, на этот раз веселее. Она вспомнила, в каком состоянии видела Брэндона совсем недавно, и ответила:

– Надеюсь, доктор Джеймс заставит его отказаться от этой мысли.

– Фу! – пренебрежительно воскликнула Франциска при упоминании имени доктора. – Вряд ли. Доктор Джеймс никогда не мог справиться с этим мальчишкой. Считайте, что нам повезло, если мистер Брэндон сегодня же не умчится копать свои мумии в Боливию.

– По-моему, в Боливии нет мумий, – улыбнулась Келси, хотя хитрые морщинки в уголках глаз Франциски говорили о том, что экономка знает это и без нее. – Кроме того, пока не снимут с глаз повязку…

Она вдруг замолчала, испугавшись, что увидит на лице Франциски подтверждение собственных страхов, отвернулась и, отойдя от окна, оглядела комнату. Утопавшая в цветах, тщательно убранная и до блеска вычищенная комната благоухала и радовала глаз. Но Брэндон этого увидеть не мог.

Франциска прошествовала к необъятной кровати и с гордостью похлопала по подушкам.

– Ну как? Вы все сюда перенесли?

Келси подхватила стопку джинсов Брэндона, неторопливо разгладила их рукой и положила в ящик комода.

– По-моему, да. Это последние.

По просьбе Брэндона Келси перенесла все его вещи из комнаты, которую он занимал, в апартаменты на третьем этаже башни. Каждый этаж дома заканчивался апартаментами в башне: здесь была одна большая комната в центре с уютным альковом, роскошная ванная и две небольшие комнатки по бокам. Раньше здесь жил Дуглас…

– Вон они!

Очнувшись, Келси боком задвинула ящик и бросилась к широкому окну, у которого стояла Франциска. Ошибиться было трудно – у подъезда затормозила взятая напрокат большая машина.

Мотор еще не заглушили, а Джинни уже выскочила из салона, как чертик из табакерки. До открытого окна, у которого стояла Келси, донесся радостный голосок. Когда Джинни распахнула заднюю дверцу автомобиля, Келси вдруг почувствовала, что у нее отнялись ноги.

– Давай, давай, – звала Джинни, вытянув перед собой руки, как будто готовясь, если понадобится, вытащить брата из машины.

– Не торопи меня, озорница, – с растяжкой ответил Брэндон, утопавший в подушках на заднем сиденье. – Мои ребрышки не такие крепкие, как твои.