Покоритесь воле Ночи - Кук Глен Чарльз. Страница 35

– Ты уже бывал в таких переделках. Как понять, что все кончено?

– Просто чувствуешь. Знаешь, и все. Кажется, что сама земля захлебывается от печали.

– Значит, нам не удалось его пристукнуть.

– Не окончательно. Там, в воде, был не Бестия, а какое-то местное Орудие. Для дриады великовато. Быть может, келпи…

Грохнула пушка: кому-то что-то померещилось. Через мгновение снова раздались выстрелы – палили в основном по все той же пещерке. Кустов там уже не осталось, картечь отскакивала от голой скалы и с визгом разлеталась в разные стороны. Одного солдата убило, еще дюжину ранило, пока наконец стрельба не стихла.

– Думаешь, он потешается над нами? – спросил Хект. – Над нашей паникой?

– Нет, – отозвался Титус. – Думаю, в него столько раз попали, что он перепуган гораздо больше нашего. Он там, где мы и предполагали. Потому что больше ему быть негде.

– И не дал нам отпора. Орудие, воскресшее божество – и не сражается.

Тень, очутившись в западне, яростно отбивался. Тогда погибли люди, а от Орудия осталась оболочка, которую патриаршие солдаты растерли в порошок и развеяли по ветру – по щепотке зараз.

– Он никогда не был столь уж силен. Полгода убегает от нас, мы то и дело загоняем его в угол. И каждый раз, как удается подобраться поближе, наносим удар. Это конец. Он растормошил ундину, или что это такое было. Это его последняя уловка, последняя надежда. Если б мы решили, что убили его, а не ее…

Консент говорил без остановки, слова извергались из него потоком. Хект уже видел такое: в отчаянных ситуациях люди иногда становятся чересчур болтливыми. Пайпер и сам грешил этим в молодости.

Неожиданно рядом закричал солдат. Потом еще один.

– Эгей, генерал! – завопил третий. – Там внизу какой-то тип.

Прищурившись, Хект различил худого бледного человека в лохмотьях – точь-в-точь гролсачский беженец, один из тех, на кого охотились в этой части Коннека граф Реймон и его кровожадная супруга. Оборванец непрерывно кланялся, подняв руки.

– Что думаешь? – спросил Хект.

– Думаю, Бестия все еще с нами, – ответил Консент.

– Пусть поднимется по склону. Рук, все пушки должны быть нацелены так, чтобы в случае чего порвать его в клочья. Пусть остановится на той белой скале…

Рук нахмурился и покачал головой. Хект сразу понял, чем он недоволен. Если фальконеты выстрелят из этой позиции, рикошетом заденет солдат на противоположном склоне.

– Ладно. Пусть встанет на расстоянии ярда. Тогда рикошет попадет в основном в него самого.

Оборванец, по всей видимости, ждал, что к нему подойдут.

– Не дождешься, парень, – прокричал стоявший у водопада Бюль Смоленс и велел двум пушкарям выстрелить в сторону незнакомца.

– Смоленсу – награда, – восхитился Хект.

Над землей промелькнула тень.

– Ворон, – доложил Кейт Рук. – Приземлился прямо на большой дуб позади Седлако. Слева.

Никто не знал, сколько у воскресшего Бестии осталось власти над воронами. Князь Воронов из преданий с легкостью повелевал ими. Но солдаты были наготове.

Меткий лучник подстрелил птицу, как только она устроилась на ветке.

Больше воронов поблизости никто не заметил, хотя обычно они летали парами – самец и самка.

Но над головами у воинов тут же закружились стервятники.

Оборванцу знаками приказали перейти ручей и вскарабкаться по холму к Хекту. Человек казался слабым и страшно истощенным.

Никто из наблюдавших не почувствовал ни малейшей жалости. Гролсачец перед ними или Орудие в обличье беженца – солдаты, более полугода находившиеся в походе, уже не были способны испытывать сочувствие. Многие сейчас гадали, почему оборванца просто не прихлопнут, разом покончив с проблемой.

– Велите ему остановиться. Передвиньте пару пушек, чтобы стало понятней.

Рук выполнил приказ.

На той стороне Клэй Седлако велел развернуть фальконеты, чтобы удобнее было целиться в небольшую тень внизу. Бюль Смоленс приказал своим людям бросить бутылки с зажигательной смесью, в том числе и те, в которых плескался драгоценный нефрон.

Рук, успевший переместить свои орудия, подошел к Хекту:

– От него воняет, командир.

– Видимо, его религия запрещает ему мыться.

– Мытье тут не поможет. И не помогло бы с самого сотворения мира.

Бестия не мог скрыть запах разложения.

Хект уже готов был отдать приказ.

– Пока ты этого не сделал, – сильным низким голосом выкрикнуло притворяющееся человеком Орудие, – я хочу сказать.

– Только быстро.

– Грядет катастрофа. Тебе пригодятся любые союзники. Особенно по ту сторону Ночи.

Хект припомнил все, что знал о древних богах и грядущих катастрофах.

И незаметно для Орудия подал знак своим людям.

У Бестии еще оставались в запасе силы. Ему удалось не дать пушкарям выстрелить. Всем, кроме одного.

Но и одного хватило. Выстрел нарушил концентрацию Бестии.

Залаяли пушки. Неравномерно.

С опозданием.

Бестия рухнул на землю, превратившись в кучу извивающихся червей.

Кейт Рук не стал дожидаться приказа. Несмотря на израненные руки, он помог навести пушку, и та выстрелила в кишащую массу, прежде чем черви расползлись.

Хект почувствовал то, о чем недавно говорил Титус Консент, – непреодолимую глубокую тоску по закончившейся эпохе.

Начали слетаться во́роны.

– Берите железные инструменты и давите червей, – приказал Хект. – Закидайте их углями. Делайте все, что можно.

Древнему Орудию вроде Бестии наверняка известны способы избежать окончательной погибели. В старых сказках зло никогда не погибает насовсем.

Но уж Пайпер Хект помогать ему не намерен.

– Вы не стали обдумывать его предложение, – заметил Титус Консент.

– Он не выполнил бы свою часть сделки. Не смог бы. Подобное не в его природе. Бестия предал бы нас.

Солдаты старательно уничтожали червей и расчищали низину. Хект присел на скалу и задумчиво поглядел на пруд. Вода поменяла цвет. Быть может, солнечные лучи теперь падают под другим углом. А может, дело не в солнце.

Пруд казался холодным и неприветливым.

Нечто не желало, чтобы его беспокоили.

Пусть. Теперь оно уже никому не причинит вреда.

Пайпер почувствовал, что существо осознало его милосердный жест и крывшееся за ним предупреждение – «а не то…»

Солдаты обсуждали, что будут делать дальше. Всем казалось, что предстоит передышка, возможно долгая. Вполне вероятно, скоро все они останутся без работы.

Купаться никто не стал.

Патриаршее войско выбралось из глуши и направилось прямо в Вискесмент. Оттуда Хект хотел двинуться в Фиральдию. Там его армия наверняка уменьшится. Патриарх начнет понемногу распускать солдат. Больше они ему не нужны.

По древней имперской дороге, бегущей по берегу Дешара, спешили всадники на измученных лошадях. В двух лигах к востоку от Вискесмента они нагнали войско. Дозорный отряд привел гонцов к главнокомандующему, который тут же набросился на одного из них:

– Пелла! Я же велел тебе оставаться!..

– Отец, меня послал патриарх! Сам Непримиримый! Он решил, что я скорее тебя разыщу.

Хект сдержался и не стал говорить, что он обо всем этом думает, в том числе и о том, почему неопытный мальчишка разъезжает в столь неспокойные времена в сопровождении лишь четверых телохранителей.

– Что стряслось?

Раздувшийся от гордости Пелла вручил Пайперу курьерский кошель с печатью патриарха. Хект и сам почувствовал гордость за сына. Еще бы – какое доверие столь юному отроку! Да, со времен своего беспризорного детства на улицах Сонсы мальчик очень повзрослел.

– Арнгенд вторгся в Коннек, – пояснил Пелла. – Пошел против воли Кройса и коллегии.

Хект разослал полкам приказ стянуться поближе и велел трубить офицерский сбор. Армия не стала останавливаться. Солдаты почуяли неладное. Затевалось что-то, по всеобщим опасениям, отнюдь не радостное.

Во время офицерского совета подоспело послание от Реймона. Граф пересказывал разные слухи: арнгендская армия вроде бы направляется в Вискесмент, враг хочет захватить мосты и уже потом вторгнуться в Коннек. У Гарита имелись в Салпено свои шпионы и друзья, а у Анны Менандской – враги, охотно готовые предать Арнгенд, лишь бы только досадить королевской шлюхе.