Голос сердца - Лэннинг Салли. Страница 30

— Где она?

— Мы еще не выяснили, сэр. В настоящий момент…

— Ради Бога, не стойте же так. Ее надо найти!

Когда он сделал пару шагов по направлению к дому, офицер схватил его за локоть.

— Можете пойти со мной! — рявкнул Гаролд. — Или я пойду один. И помоги небеса тому, кто встанет на моем пути!

Он взбежал по ступенькам и распахнул парадную дверь, пытаясь отогнать кошмарные видения, роящиеся в голове: Агнес изнасилована… без сознания… лежащая в луже крови.

Это он оставил ее здесь одну.

Их спальня была пуста, никто не спал на кровати. Чувствуя, как стынет кровь в жилах, Гаролд закричал:

— Агнес! Ты здесь? Выходи — ты в безопасности!

И тут он услышал слабый шорох за дверью одной из гостевых спален, затем голос, который так безумно хотел услышать:

— Гаролд, это правда ты?

— Я, и со мной полиция. Открой дверь.

Дерево заскрежетало по дереву.

— Он такой тяжелый, что я не уверена, что смогу… А, вот и все.

Затем раздался звук отодвигающейся задвижки, и дверь открылась.

На Агнес был надет голубой шелковый халат поверх ночной рубашки. Испуганные глаза, лицо, белое, как простыни на кровати. Она так держится за дверь, словно вот-вот упадет, подумал Гаролд. Рванулся к ней, поднял на руки, прижал к груди, и все его существо исполнилось благодарности и какого-то нового, неведомого доселе чувства.

— Слава Богу, ты в безопасности, — прошептал он, и голос его дрогнул.

Агнес вся дрожала. Мне дарован еще один шанс, обрадовался Гаролд, и на этот раз я не наделаю ошибок.

Касаясь губами ее волос, он проговорил:

— Одевайся, мы едем в отель.

— Ненавижу этот дом, — пробормотала она.

— Я не должен был оставлять тебя здесь. Где твоя одежда?

Агнес вырвалась из его рук и произнесла:

— В комнате… Я быстро.

Следующие полчаса показались Гаролду бесконечными. Очевидно, грабителей было только двое, и ни одного из них ни Гаролд, ни Агнес не видели прежде. Затем чету Эвансов отвезли на патрульной машине в роскошный отель, принадлежавший Гаролду.

Сколько прошло времени с тех пор, как они в последний раз занимались любовью? Наверное, вечность. Но хотя Гаролду не терпелось обнять ее, что-то останавливало его. Агнес вертела в пальцах ручку сумочки. Потом спросила так тихо, что он едва расслышал:

— Гаролд, почему ты вернулся сегодня?

— Я искал тебя, — просто сказал он.

Без тени улыбки, не пытаясь коснуться его, Агнес спросила снова:

— Почему?

Гаролд попытался найти слова, которые смогли бы убедить ее никогда не оставлять его больше, и в результате сказал правду:

— Я был должен. У меня не осталось выбора.

— Потому что я задела твое самолюбие? Потому что ты не любишь проигрывать — особенно женщине? — Она подняла подбородок. — Разве тебе не надо было быть в Нью-Йорке? По делу?

— Да. Но у меня нашлось более важное дело: отыскать мою жену. — Гаролд глубоко вздохнул и сказал слова, которые рвались из него с тех пор, как Джеймс прочитал ему прощальную записку Агнес. Единственную правду: — Я люблю тебя.

Он услышал собственный голос, произнесший три коротких слова, которых никогда не собрался говорить женщине, и увидел, как лицо Агнес застыло в шоке. В шоке, не в радости!

Она все еще не верит ему. А может, и не любит его больше.

— Это правда, — сказал Гаролд, чувствуя, что борется за свою жизнь и что если битва будет проиграна, то он потеряет все. — Когда ты ушла от меня, я понял, как много ты для меня значишь… Я никогда не спал с Норой, Агнес. Ни разу за все то время, что знаком с ней. Мы познакомились в Токио два года назад, когда их труппа находилась там на гастролях. Эти фотографии были сделаны тогда, поверь мне!

— А как ты думаешь, что я делаю в Брайтоне? — спросила Агнес. — Как думаешь, почему я вернулась?

Гаролд покачал головой, как человек, в которого ударила молния. Похоже, я стал плохо соображать, подумал он. Мне даже не пришло на ум удивиться.

— Тогда мой черед спрашивать почему.

— Я пила чай в кондитерской в Каусе…

— Как ты попала в Каус?

— Приплыла на пароме. А перед этим переоделась на вокзале… — В первый раз улыбка коснулась губ Агнес.

— Ты и в самом деле не хотела, чтобы я тебя нашел.

— Конечно, не хотела. Измена — ужасное слово. Но пока пила чай, я услышала разговор, который заставил меня призадуматься. Я решила, что не стоит доверять Норе… Но если ты не был с Норой, то почему не взял меня в Токио?

— Потому что я не знал, что такое любить женщину, — признался он, подходя ближе и очень нежно убирая прядь волос с ее лица. — Никогда бы не подумал, что влюблюсь, Агнес, я же говорил тебе. Но с тех пор как Джеймс прочитал мне твое письмо, я нарушил все правила до единого. Пауэлл наскоро свернул совет директоров в Лондоне, а Вульф сейчас разбирается с моими делами в Нью-Йорке. Иначе говоря, я научился подбирать заместителей. И знаешь, мир не перевернулся.

Агнес стояла неподвижно, как изваяние. Тогда Гаролд продолжил с отчаянием в голосе:

— Я люблю тебя, Агнес. Я хочу, чтоб ты делила со мной жизнь во всех смыслах этого слова. Включая и кризис на Ближнем Востоке, и советы директоров в Лондоне. Я в следующем месяце открываю отель в Новой Зеландии. Поедешь со мной?

— Ты и в самом деле меня любишь? — тихо спросила она.

— Я пытался это сказать тебе каждый раз в постели… пытался, даже когда сам не знал об этом. Но мое тело знало. Мы занимались любовью, Агнес, ты была права. — Он улыбнулся ей. — Да, я люблю тебя. Более чем могу описать словами… Может быть, вся оставшаяся жизнь у меня уйдет на то, чтобы доказать, насколько сильно я люблю.

Слезы наполнили ее глаза и засверкали на ресницах.

— Я… я не сплю?

И Гаролд наконец сделал то, о чем мечтал с той самой минуты, как они вошли в номер. Привлек ее к себе, вновь ошеломленно открывая, сколь она тепла и нежна.

— Я — настоящий, — хрипловато прошептал он. — Милая моя Агнес, и я так сильно люблю тебя.

Две слезы скатились по ее щекам. Он смахнул соленую каплю с ее скулы.

— Не плачь, любимая.

— Я плачу потому, что счастлива. — Ее улыбка просияла, как радуга после дождя. — Неужели не видишь? Мы любим друг друга, и брак у нас настоящий. Никто из нас не в ловушке, ни ты, ни я — мы воистину свободны.

— Ты всегда была мудрее меня, — отозвался он и склонил голову, чтобы поцеловать ее. А потом взял за руку и повел в спальню.

Они медленно и страстно занимались любовью, и чувства переполняли каждое их движение, каждое прикосновение. А когда все закончилось, Гаролд прошептал снова:

— Я люблю тебя.

— А я чувствую себя любимой, — еле слышно отозвалась Агнес. — Знаешь, Нора нам очень помогла.

Он сдавленно и коротко рассмеялся.

— Полагаю, что да. Пригласим ее на крестины?

— Почему бы и нет? — Агнес прижала его руку к своему животу. — Гаролд, наш малыш будет счастливчиком, потому что его родители любят друг друга.

— Я знал, что делаю, когда настаивал на браке… только шел ко всему этому не тем путем. Теперь, оглядываясь назад, я вижу, что полюбил тебя с первого взгляда, когда ты стояла, хмуро уставившись на меня, в том чудовищном зеленом костюме.

Она улыбнулась.

— А я приняла тебя за дворецкого… Гаролд, прекрати!

Он приподнялся на локте.

— Ты в самом деле хочешь, чтобы я прекратил?

— Нет, я полагаю, мы просто обязаны наверстать упущенное… Знаешь, за что еще я тебя люблю? За то, что ты отправился искать меня.

— Ты сделала не меньше: решила поверить мне и вернулась домой. — Он помедлил. — Я хотел бы продать брайтонский дом, Агнес.

— Не забывай о детях, — ответила она, обнимая его за шею.

— Звучит неплохо, — отозвался Гаролд. — И о скольких же?

— По меньшей мере двоих. — В глазах у нее заплясали чертенята. — В конце концов, наш долг — сделать своих родителей бабушкой и дедушкой.

— Главный твой долг — это обращать внимание на то, что я сейчас делаю, — проворчал Гаролд, потянувшись губами к ее груди.