Год нашей любви - Боуэн Сарина. Страница 5

Кори притихла, но тишина не была долгой – Стейша всегда была готова заполнить эфир обсуждением очередной проблемы человека из лучших стран мира.

– У моего парикмахера нет окошка на завтра для меня, это никуда не годится! – сказала моя девушка.

– Думаю, в Париже тоже есть парикмахерские, – заметил я.

Но она не слушала – ведь она была самой привередливой девушкой в мире. Еда в столовых колледжа не соответствовала ее стандартам, так что большую часть продуктов для обеда она покупала вне кампуса. Шампунь Стейша заказывала по почте – ни один из пятидесяти видов, продающихся в аптеке, ей не подходил. С новыми знакомыми она также не была особо приветливой.

На меня она смотрела так же, как на новую сумочку от «Прада». Избалованная девочка из города Гринвич, штат Коннектикут, хотела именно этого парня, вот этого – в кепке хоккейной команды «Брюинз» – «Медведи» – и в футболке тренажерного зала Голда.

Я бы соврал, сказав, что не чувствовал себя из-за этого на голову выше ростом.

Кори допила содовую и начала складывать в поднос остатки нашего обеда.

– Слушай, Стейша, – я положил руку ей на запястье, чтобы хоть как-то привлечь внимание, – будь другом, отнеси наш поднос.

Она подняла удивленный взгляд от телефона, оглядела поднос, а потом зал столовой, прикидывая, сколько усилий ей нужно приложить. Она долго колебалась, и Кори уже готова была сделать это сама, но внезапно Стейша встала, схватила поднос и ушла с ним, громко цокая каблуками.

Я покачал головой, глупо улыбаясь Кори:

– У нее дома таким занимается прислуга.

Судя по выражению лица Кори, она не поняла, пошутил я или нет (я не шутил).

Стейша была той еще штучкой, но она была моей штучкой.

Глава 3

Мебельный джинн

– Ну, как прошел первый день? – спросила Дана, когда я вернулась с занятий.

Она устроилась у окна и делала маникюр.

– Неплохо, – ответила я. – Нашла все три аудитории с первой попытки. А как у тебя?

– Все отлично. Профессор по истории искусств просто душка.

– Симпатичный? – Я игриво свела брови.

– Если ты любишь семидесятипятилетних, то да.

– А кто сказал, что не люблю?

Я ловко проехалась на задних колесах моего кресла – в спальне Даны почти не было мебели, так что ничто не мешало. Стол стоял напротив одной из стен, а чемодан – втиснут рядом. И все. Здесь по-прежнему звучало эхо.

– Ого, Кори, а это не опасно? – спросила она.

– Не-а. – Я повторила свой трюк, потом снова шлепнулась на два передних колеса и проехалась по комнате. – Но у меня от этого кружится голова.

– Интересно, а существует ли баскетбол на инвалидных креслах? – спросила Дана, подув на ногти.

– Возможно, – выкрутилась я.

Зная о моих взаимоотношениях со спортом в прошлом, множество людей задавали мне этот вопрос. Но и прежде я не интересовалась баскетболом, а теперь мне вдвойне была неприятна вся эта адаптивная чушь. Почему люди уверены, что говорят что-то забавное? Почему калеки вообще должны обожать баскетбол?

Дана закрыла флакончик лака для ногтей.

– Кстати, я иду на джем сегодня. Хочешь пойти?

– На джем?

– Это такой концерт, выступление и прослушивание вокальных групп, поющих а капелла. Мы тоже можем поучаствовать.

Я помотала головой:

– Нет уж, спасибо. Я бросила хор в девятом классе, когда он стал мешать моим занятиям хоккеем.

– Тебе не обязательно быть суперпевицей, – возразила Дана. – Там всего десять групп, и это скорее тусовка, чем конкурс.

– Ладно, пойдем на джем, – решилась я. – Посмотрим, что это такое.

– Отлично! Это сразу после ужина. Сейчас поищу нужную аудиторию… – Она вскочила, чтобы откопать в сумке карту кампуса.

– Крутой телик, дамы, – донесся из-за двери сексуальный голос.

Я подняла глаза и увидела Хартли, прислонившегося к дверному косяку.

– Спасибо, – сказала я, почувствовав, как сердце забилось быстрее.

– Что вам нужно, так это диван во-о-от здесь. – Он указал на пустую стену рядом с дверью. – Использованные диваны продаются на Лужайке новичков.

– Мы знаем, – ответила Дана. – Но, боюсь, вряд ли в каком-нибудь из них сидит мебельный джинн, жаждущий доставить свою темницу к нам домой по воздуху.

Хартли подпер рукой свой красивый подбородок.

– Да, думаю, без черной магии пара калек и одна девушка не потянут эту авантюру. Поработаю над проблемой за ужином, который начнется… – Он бросил взгляд на часы. – …Сейчас! Кто со мной?

– Я, – сказала Дана. – Это мой первый ужин в Бомонте.

– Тогда не будем терять ни минуты. – Хартли развернул костыли и бодро заковылял к выходу.

Дана и я последовали за ним к выходу из Макгеррина и далее, вниз по улице. Бомонт-хаус, возвышавшийся над нами во всем своем готическом великолепии, поражал воображение огромными железными воротами. Дана провела своей студенческой карточкой перед электронным замком, и ворота, щелкнув, открылись.

Она придержала дверь для нас с Хартли. Процессия калек из двух человек медленно просочилась внутрь: Хартли плелся на костылях, а я с опаской маневрировала на коляске. Мощеная дорожка была неровной, и я не хотела напороться колесом на трещину и припечататься носом к брусчатке. Быть Девушкой В Инвалидном Кресле непросто, и стать Девушкой, Которая Упала Со Своего Инвалидного Кресла, мне совсем не светило.

Мы пересекли маленький мощеный дворик и попали во двор побольше – он был отмечен на всех брошюрках Харкнесса. Мой брат Дэмиен как-то пожаловался, что туристы и их фотоаппараты мешали ему спокойно ходить на учебу. Но если такова цена жизни в старинном замке, отделанном гранитом и мрамором, имело ли смысл ныть?

В дальнем конце двора Хартли остановился.

– Вот дерьмо, – сказал он, глядя на здание. – Столовая на втором этаже. Я забыл про лестницу.

– Столовой Бомонта не было на карте для инвалидов, – заметила я. – Думаю, я попробую другие варианты. – Общая столовая не была открыта для ужинов, но я уже запомнила, в каких зданиях можно было поесть на первом этаже.

Хартли устало оперся о костыли и покачал головой:

– Их я тоже не осилю. Но как сюда доставляют еду? Не таскают же ее по лестнице? – Он бросил хмурый взгляд на здание. – Не могу поверить, что ел здесь два года и никогда не задумывался об этом. – Он развернулся к воротам, ведущим на улицу. – Дана, встретимся внутри. Каллахан, сюда.

Покраснев, я последовала за Хартли по сосновой аллее, огибавшей здания Бомонта и Тернера.

– Похоже, мы пришли, – усмехнулся Хартли.

Он прохромал к серой металлической двери и нажал кнопку интеркома.

– Слушаю, – прозвучал голос.

Хартли посмотрел на меня и ухмыльнулся, снова продемонстрировав ямочки на щеках.

– Доставка!

Через мгновение серая дверь распахнулась, открыв тускло освещенную каретку лифта, которая была нам явно не по росту.

– Круто, – сказал Хартли. – Ну что, рискнем?

У входа в лифт был небольшой выступ, и Хартли чуть не запнулся. Но несмотря на это, он смело нырнул внутрь и поддержал дверь, пока я заезжала в кабинку спиной вперед. Дверь задвинулась с резким скрежетом, который здорово меня напугал, и кабинка пошла вверх.

Был ли это один из тех самых моментов, к которым возвращаешься снова и снова и никак не можешь взять в толк, где были твои мозги? Где были мои мозги, когда я полезла за симпатичным парнем в шаткий и, возможно, опасный лифт? Не знаю. Что касается Хартли, он лишь улыбался, в то время как наша кабинка ходила ходуном.

– Надеюсь, у тебя хорошие легкие – вдруг понадобится позвать на помощь.

Мы поднимались так медленно, что я расслабилась, только когда дверь лифта, заскрежетав, дала понять, что мы приехали. Мы выползли в залитую ярким светом кухню, где на нас с подозрением сначала посмотрел мужчина в белом колпаке шеф-повара, а вслед за ним оглянулись, оторвавшись от работы, еще несколько работников кухни в белых передниках.