Цзян - ван Ластбадер Эрик. Страница 38

Опять выстрел, отдавшийся эхом по ущелью, как громовой раскат уходящей грозы.

Ничирен затолкал ее назад в дом со строгим наказом не высовываться ни в коем случае. Марианна видела, как он смутной тенью проскользнул сквозь садик на луг, тянущийся до глубокой расселины, рваным шрамом пересекающей его примерно в трехстах ярдах.

Напряженно всматриваясь в сгущающуюся мглу, она двинулась вдоль по энгаведо самого ее конца, пытаясь проследить, куда направился Ничирен, но скоро потеряла его из вида.

Оставшись совсем одна, Марианна вернулась в дом, закрыв за собой дверь на щеколду. Она остановилась на середине комнаты перед тремя досками с незаконченными партиями вэй ци.

Поежившись от холода, она взглянула на них: ей почему-то страшно захотелось разобраться в этой загадочной игре. Джейк ей не раз говорил, что стратегии, которыми пользуются игроки, сродни тем, которыми они пользуются в реальной жизни. Медленно обошла она доски, пытаясь сосредоточиться.

Поэтому выстрелы, хотя и приглушенные толстыми стенами и запертой дверью, заставили ее буквально подскочить на месте и вскрикнуть от испуга. Сознание, парализованное ужасом, полностью отключилось — вероятно, в целях самосохранения, — позволив инстинктам управлять ее поведением.

Ничего уже не соображая, Марианна дрожащей рукой откинула щеколду и с такой силой рванула дверь, что она задребезжала в своих пазах, раздвигаясь. Сунула было ноги в гета,но затем раздраженно сбросила их, издав при этом какой-то стон, и прямо в вязанных носках, таби.помчалась сквозь дождь тем же путем, каким ушел Ничирен.

Кагэбисты, перебравшись через расщелину, заметили ее и двинулись следом, не торопясь, хладнокровно, сжимая оружие в опущенных руках.

В горах по-прежнему свирепствовала гроза, но даже если бы это был тихий вечер, они все равно бы не услыхали приближения Джейка. Страх и адреналин, бушующий в крови, перекосили его лицо в чудовищную ухмылку: губы растянуты, как на ритуальной маске. Они все еще сидели на краю расселины, когда он напал на них сзади. Ближний к Джейку человек был широкоплеч и весом явно превосходил его. Он повернулся к нему лицом, когда Джейк изготовился к ирими нагэ.Они вцепились, и русский, оказавшись выше на голову, не успел обрадоваться своему иллюзорному превосходству, почувствовав, что его противник поддается. Но Джейк плавно перевел это отступающее движение в такой прием, когда сила нападающего оборачивается против него же самого.

Все двести с лишним фунтов тела русского обрушились на Джейка, который, принимая этот удар, подобно волне, опустил торс, одновременно приподнимаясь и зажав своей правой рукой левую руку русского. Это лишило противника равновесия, и он начал падать под напором силы Джейка, помноженной на его собственную силу, обернувшуюся таким образом против него самого. Теперь, уже почти распрямившись, Джейк резко согнул колени, откинувшись всем телом назад. Русский плашмя ударился о землю, а Джейк нанес страшный удар распрямленной кистью в незащищенную болевую точку противника, и он, как упал, так и не поднялся.

Джейк развернулся вокруг собственной оси, застонав от боли, выбивая левой рукой направленный на него пистолет второго русского. Затем, не давая ему передышки, он схватил обеими руками все еще вытянутую вперед руку противника, отступая одновременно назад и увлекая его в круговое движение. Немного опомнившись, русский отвел назад левую руку, намереваясь нанести удар в голову Джейка, но тот, освободив на секунду свою собственную левую, парировал ею этот удар, а затем, упершись правой ногой, сделал шаг вперед левой, рванул русского за правую руку, которую по-прежнему крепко держал, и опрокинул его, не выпуская руки.

Быстро развернувшись, рубанул ребром ладони по незащищенной шее противника. Тот рухнул как подкошенный на траву лицом вниз. А Джейк уже был на ногах и бежал к нечетко видной фигуре еще одного, пристроившегося на краю расселины.

Ничирен почувствовал ее приближение. Он был так поглощен наблюдением за темными фигурами на той стороне расселины, что не сразу сообразил, что происходит.

Он спустился к подножию скалы и обыскал кусты, растущие по краю извилистой расселины. В кустах никого не было, и он, последив какое-то время за фигурами на той стороне, хотел было потихоньку убраться под тень высокого кедра, когда там начали стрелять. Так что он оказался в ловушке: всякое резкое движение с его стороны подставило бы его под их выстрелы. Не спуская с них глаз, он начал потихоньку отступать от скалы.

Появление Марианны изменило все. Она мчалась прямо на него, ничего не видя перед собой, и он невольно приподнялся. Поскольку его внимание было направлено в другую сторону, он заметил ее приближение только в последний момент, когда она была уже рядом. Он боялся, что, утратив чувство реальности, она будет бежать так до тех пор, пока не свалится в расселину.

И тут он увидел их — двух медведей, которые слегка пригнувшись, шли за ней следом. Оба вооружены. У одного, кажется, даже винтовка с оптическим прицелом. Времени на выяснение, кто они и что им нужно, не было. Ничирен метнул два сурикена -небольшие метальные снаряды — и оба преследователя упали в траву один за другим, как картонные солдаты в тире.

Потом он поднялся и побежал следом за Марианной. Она была довольно далеко и мчалась все вперед, огибая кусты. Вспыхивающие зарницы освещали этот ее сумасшедший бег. Ничирен лучше знал местность и бегал быстрее. Он уже настигал ее, когда снова раздался выстрел и, как ему показалось, в то же мгновение Марианну отбросило в сторону, и она упала, ломая кусты. Клянусь Буддой, -подумал он, — а выстрел-то произведен опять с той стороны!

— Мокрый снег окрасился красным. Холодный дождь, продолжающий поливать сверху упавшую Марианну, вытекал из-под ее тела красными ручейками. Жилка трепетала на ее шее, когда он опустился рядом с ней на землю. Ее глаза были открыты, и она смотрела на него не мигая.

— Марианна-сан, — прошептал он, впервые назвав ее по имени.

Она разжала губы, чтобы сказать что-то, но тут нависший над расселиной выступ, на котором они находились, рухнул вниз, не выдержав их совместной тяжести.

Инстинктивно Ничирен вскинул руку и ухватился за тонкий ствол молодого бука. Марианна упала вниз, но не в пропасть, а на расположенный двумя метрами ниже каменный уступ. Он потянулся к ней, чтобы вытащить ее. Она сунула ему что-то в протянутую руку и смотрела на него снизу вверх. Эти глаза! В них отразилась ее душа, как огонь, пляшущий во тьме. Страсть, отразившаяся в них, потрясла его до мозга костей.

Он тянулся к ней рукой, и одна только мысль сверлила его: не хочу, чтобы она умирала!

— Стой! — крикнул Джейк.

Вне себя от ярости он бросился на Стэллингса, вырывая ружье из его скользких рук. Ему хотелось загнать это ружье прямо ему в глотку, так, чтобы до самых печенок достало. Но руки ему не подчинялись: ощущение было такое, словно его молотили полицейской дубинкой целую неделю, не переставая. Рефлексы никуда не годились, в голове туман.

Стэллингс ударил его головой в живот, а потом, когда Джейк согнулся, врезал со страшной силой по затылку. Грязь залепила ему глаза. Ничего не видя перед собой, Джейк слепо махал руками, пытаясь схватить противника.

Не теряя времени даром, Стэллингс подхватил свое ружье и помчался вниз по каменистому склону. Ну и заваруха, -думал он. — А какого черта здесь делают русские?

Никто не мог дать ему ответ на этот вопрос, но это его особенно и не волновало. Его миссия была выполнена, а времени для того, чтобы отгадывать мудреные загадки, у него не было. Он знал, что через минуту Джейк очухается, а у него не было ни малейшего желания драться с ним.

Не останавливаясь даже для того, чтобы перевести дыхание, он скользил вниз под уклон в долину. Через мгновение он скрылся за завесой ледяного дождя.