Эффект Грэхема (ЛП) - Кеннеди Эль. Страница 3

Черт, фигурное катание — это весело. Я и забыла, насколько.

— Ну вот, сейчас ты получишь, — раздается ехидный голос Райдера. А еще я слышу нотку удовлетворения.

Я замедляюсь, уловив громкое эхо шагов за двойными дверями в конце катка.

— Лучше сматывайся, Жизель, пока не разозлила Гаррета Грэхема.

Я подъезжаю к Райдеру, прикидываясь дурочкой.

— Какого Гаррета?

— Ты что, издеваешься надо мной? Не знаешь, кто такой Гаррет Грэхем?

— Он знаменитость или что-то в этом роде?

Райдер пристально смотрит на меня.

— Он хоккейный король. Это его лагерь.

— Оу. Ну, ага. Я слежу только за фигуристами.

Взмахнув хвостом, я проезжаю мимо него. Я хочу сделать последний элемент, главным образом для того, чтобы посмотреть, помню ли я еще что-нибудь из того, чему училась на уроках.

Я набираю скорость. Нахожу равновесие. У меня нет зубцов, потому что на мне хоккейные коньки, но в этом прыжке они не обязательно нужны. Я вхожу в поворот, набирая скорость, отталкиваюсь и вращаюсь в воздухе.

Приземление ужасное. Мое тело выровнено не правильно. Я также переворачиваюсь, но каким-то образом умудряюсь не упасть лицом вниз. Я морщусь от полного отсутствия у меня грации.

— Джиджи! Какого черта ты делаешь? Ты там что, пытаешься сломать лодыжку?

Я поворачиваюсь к плексигласу, где примерно в шести метрах стоит отец, хмуро глядя на меня. На нем бейсбольная кепка и футболка с логотипом лагеря, на шее свисток, в руке чашка кофе с пенкой.

— Извини, пап, — робко кричу я. — Я просто дурачилась.

Я слышу сдавленный звук. Райдер бочком подъезжает ко мне, его голубые глаза темнеют.

Я наклоняю голову, чтобы одарить его невинной улыбкой.

— Что?

— Папа? — рычит он себе под нос. — Ты дочь Гаррета Грэхема?

Я не могу удержаться от смеха над его возмущением.

— Не только это, но и я помогаю тебе сегодня на тренировке с бросками.

Его глаза сужаются.

— Ты играешь в хоккей?

Я протягиваю руку, чтобы похлопать его по предплечью.

— Не волнуйся, король выпускного, я буду с тобой помягче.

Стенограмма Хоккейных Королей

Дата Выхода В Эфир: 28.07

©Корпорация Спортивных Трансляций

ДЖЕЙК КОННЕЛЛИ: Говоря о нескончаемых катастрофах, я думаю это идеальный переход к нашему следующей теме. Важные новости из мира студенческого хоккея: слияние Брайара и Иствуда. Поговорим о твоей альма-матер, Джи.

ГАРЕТТ ГРЭХЕМ: Мой ребенок тоже туда ходит. Ну знаешь, семейные традиции.

КОННЕЛЛИ: По шкале от одного до десяти, где один означает катастрофу, а десять - апокалипсис — насколько это плохо?

ГРЭХЕМ: Ну. Это не хорошо.

КОННЕЛЛИ: Я думаю, мы можем назвать это преуменьшением.

ГРЭХЕМ: Я имею в виду, да. Но давай копнем глубже. Не говоря уже о том, что это беспрецедентно — объединение двух мужских хоккейных команд первого дивизиона в одну? Неслыханно. Но я полагаю, что в этом могут быть некоторые преимущества. Чед Дженсен рассматривает возможность создания суперкоманды. Колсон и Райдер в одном составе? Не говоря уже о Демейне, Ларсене и Линдли? С Куртом в запасе? Скажи мне, как эта команда не сможет стать неудержимой.

КОННЕЛЛИ: На бумаге — безусловно. И я первый, кто отдает должное тому, что заслуживает похвалы. Чед Дженсен — самый титулованный тренер в студенческом хоккее. Двенадцать выходов в “Замороженную четверку” из них семь побед за время его тренерства в Брайаре. Ему принадлежит рекорд по количеству побед в чемпионате...

ГРЭХЕМ: Тесть доплачивает тебе за подработку его рекламным агентом? Или ты делаешь это бесплатно, ради лишней галочки?

КОННЕЛЛИ: Говорит человек, который выиграл три из этих семи чемпионатов под руководством Дженсена.

ГРЭХЕМ: Да, хорошо. Итак, мы оба предвзяты. Шутки в сторону, Дженсен — чудотворец, но даже он не может стереть десятилетия ожесточенного соперничества и враждебности. Брайар и Иствуд соревновались годами. И вдруг от этих мальчиков ждут игры в дружбу?

КОННЕЛЛИ: Ему предстоит сложная работа, это точно. Но, как ты сказал, если они смогут сработаться? Объединиться в одну команду? Мы могли бы стать свидетелями волшебства.

ГРЭХЕМ: Либо это, либо эти парни убьют друг друга.

КОННЕЛЛИ: Думаю, мы скоро узнаем.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ДЖИДЖИ

Магия члена распутного плохого парня

Хоккеист — это не просто тот, кто играет в хоккей.

Тот, кто играет в хоккей, появляется на катке за час до игры, надевает коньки, отыгрывает три периода, снова переодевается в уличную одежду и уходит домой.

Хоккеист живет и дышит хоккеем. Мы постоянно тренируемся. Мы посвящаем этому все свое время. Мы приходим за два часа до тренировки, чтобы отточить нашу игру. Умственно, физически и эмоционально. Мы укрепляем, тренируем, доводим наше тело до предела. Мы посвящаем спорту свою жизнь.

Игра на университетском уровне требует ошеломляющей самоотдачи, но это вызов, с которым я всегда стремилась справиться.

За неделю до начала занятий в университете Брайар я возвращаюсь к своему обычному распорядку раннего утра. Межсезонье — это здорово, потому что оно позволяет мне проводить больше времени с друзьями и семьей, допоздна спать, не отказывать себе в нездоровой пище, но я всегда радуюсь началу нового сезона. Я чувствую себя потерянной без своего спорта.

Этим утром я тренируюсь на одном из двух катков в спортивном центре Брайара. Всего лишь простые упражнения с бросками, когда я ускоряюсь на повороте и бью шайбой по сетке, и хотя я ругаю себя каждый раз, когда промахиваюсь, ничто не сравнится со звуком удара шайбы о борта на пустой арене.

Я занимаюсь этим около часа, пока не замечаю тренера Эдли на скамейке запасных, который указывает на меня. Я качусь к нему на коньках, вся потная под тренировочной джерси.

Уголок его рта приподнимается.

— Тебя здесь быть не должно.

Я снимаю перчатки.

— Кто сказал?

— Правила межсезонных тренировок НАСС.

Я ухмыляюсь.

— Они касается официальных тренировок под руководством тренерского штаба. Это всего лишь мое свободное катание в свободное время.

— Ты же знаешь, что тебе не нужно так сильно гонять себя, Джи.

— Вау, — поддразниваю я. — Вы говорите, что хотите, чтобы я играла хуже, чем могу?

— Нет, я хочу, чтобы ты сохранила немного топлива на... — Он замолкает, посмеиваясь. — Знаешь что? Ничего. Я все время забываю, что разговариваю с Грэхем. Ты дочь своего отца.

Искра моей гордости слегка гаснет из-за крошечного укола обиды. Когда у тебя известные родители, ты, как правило, проводишь много времени в их тени.

Когда я начала играть, я знала, что меня всегда будут сравнивать с моим отцом. Папа — живая легенда, по-другому и быть не может. У него столько рекордов, что за ними уже невозможно уследить. Чувак играл в профи до сорока лет. И даже в сорок он надрал задницу в прошлом сезоне. Он мог бы спокойно играть еще год или два, но папа умен. Он завершил карьеру на вершине. Прямо как Гретцки, с которым его постоянно сравнивают.

Эту маленькую боль от обиды мне нужно обуздать. Я это знаю. Если и есть кто-то, с кем ты хочешь, чтобы тебя сравнивали, так это один из величайших спортсменов всех времен. Думаю, может быть, я просто страдаю от женоненавистнических оговорок, которые сопровождают все комплименты, которые я получала на протяжении многих лет.

Она играла действительно хорошо… для девушки.

Ее характеристики впечатляют... для женщины.

Никто не говорит хоккеисту мужчине, что он играл удивительно хорошо для мужчины.

Правда в том, что мужской и женский хоккей — это два совершенно разных вида спорта. У женщин меньше возможностей продолжать играть после окончания колледжа, в профессиональной лиге меньше зрителей, а зарплаты значительно ниже. Я понимаю — одна игра НХЛ, вероятно, собирает на миллион зрителей больше, чем все женские хоккейные матчи вместе взятые. Эти люди заслуживают каждого цента, который им платят, и каждой предоставленной им возможности.