Эффект Грэхема (ЛП) - Кеннеди Эль. Страница 59

— Хороший выигрышь в эти выходные, — говорит Беккет Джиджи, когда я возвращаюсь.

— Спасибо. Пока мы справляемся. У нас второй сухой счет за две недели. — Она похлопывает его по руке. — И посмотрите, ребята, наконец-то одерживаете свою первую победу! Как очаровательно.

Он хихикает, а я закатываю глаза. Хотя, должен сказать, эта победа действительно была приятной. Она не была красивой. Это точно было не то, что я хотел бы видеть в новостной ленте. Но тот факт, что я смог забить по воротам... после двух с половиной периодов пропущенных передач, паршивой коммуникации и нарастающей вражды между моими товарищами по команде… что ж, это был не только столь необходимый толчок для самомнения, но и настоящее чудо.

Победа досталась не просто так. Синяк на правом боку пронзает меня болью каждый раз, когда его касается легкий ветерок. Впрочем, нет ничего, чего не исправила бы хорошая ванна со льдом.

— Значит, ты вторгаешься в мое время принятия ванны? — Говорит мне Джиджи, прищурив глаза. — Потому что, да будет тебе известно, ледяные ванны - это мой конек.

— Правда? Уверена, что выдержишь? — Я оглядываю ее с ног до головы. — Потому что на этих костях не так много мяса. Холод проберет прямо до них.

— Я делаю это после каждой игры. — Она кладет руку на свое стройное бедро. — Возможно, сегодня я даже выдержу двадцать минут.

— Да ты бунтарка, — растягиваю я.

— Ты думаешь, я этого не сделаю? Потому что я могла бы остаться там на час, если бы захотела, — заявляет она, но я думаю, что она просто играет.

— Гипотермия — это круто. — Беккет еще раз подмигивает ей.

— Я настоятельно советую тебе не оставаться там час, Жизель, — вежливо говорю я.

— Перестань пытаться обуздать мои мечты, король выпускного.

— Посмотрите на себя, с вашими милыми прозвищами. — Беккет улыбается нам. — Вам стоит переспать.

Джиджи кашляет в ладонь.

— Да, этого не случится, — отвечает она, и я ухмыляюсь ей, когда Бек не смотрит.

— Серьезно, почему бы и нет? — он настаивает. — Теперь, когда ты решила не ездить на поезде Данна...

— Не называй себя так, — приказывает она.

— ...этот парень — следующий лучший на очереди. Плюс у вас были бы красивые дети. — Беккет задумывается. — Колсон, наверное, обделался бы кирпичами, так что… Наверное, разумно не пить из этого колодца.

Он заходит в мужскую раздевалку, не обращая внимания на обеспокоенное лицо Джиджи.

— Он знает? — шипит она, когда он уходит.

— Я так не думаю. Просто Беккет — это Беккет, — уверяю я ее.

— Неважно. Я собираюсь переодеться.

Я делаю то же самое, переодеваюсь в плавки и одновременно съедаю яблоко в пять укусов. Я выбрасываю огрызок в мусорное ведро, затем надеваю шлепанцы и направляюсь в ванную. Я за погружения в холодную воду, хотя это не для слабонервных. Когда впервые погружаетесь в холодную воду, вы почти перестаете дышать. Но со временем привыкаете к этому. Это по-прежнему неприятно, но короткая ванна со льдом творит чудеса с ноющими после игры мышцами и ускоряет восстановление.

Джиджи уже в кабинете терапии, на ней цельный черный купальник, достаточно скромный и не должнен быть таким сексуальным, как выглядит. Судя по тому, как реагирует мое тело, можно подумать, что она голая.

В ее серых глазах вспыхивает одобрение, когда они скользят по моей обнаженной груди. Но когда я поворачиваюсь, чтобы поставить свой спортивный напиток на подоконник в другом конце комнаты, она ахает.

— Что? — Я оглядываюсь через плечо и понимаю, что ее внимание приковано к моему синяку. — Да, выглядит не очень, — соглашаюсь я.

Она отпивает воды, прежде чем поставить свою бутылку.

— Как на счет пятнадцати минут? — Предлагаю я, направляясь к таймеру у двери. — Я знаю, ты предпочла бы час, но, думаю, пятнадцать — неплохое начало.

— Хорошее решение. — Ее голос звучит растерянно.

Я оборачиваюсь и вижу, как она возится со своим телефоном и маленьким внешним динамиком.

— Просто настраиваю свой плейлист, — говорит она мне.

Во мне поднимается ужас.

— Нет, — тут же отвечаю я.

— Да, — подтверждает она с широкой улыбкой. — Горизонты. Поверь мне, это лучшее, что можно слушать, когда ты отмораживаешь задницу в ванне.

— Я тебе не верю и считаю, что это ложь.

— Я сузила список до двух треков. Я даже побуду милой и позволю тебе выбрать. Что это будет? Африканский Бушвельд или тростники Северной Каролины?

— Я чертовски ненавижу Северную Каролину.

— Значит, Африка.

Мгновение спустя мы оба погружаемся в свои собственные ванны с холодной водой. Джиджи издает крик отчаяния в тот момент, когда ее тело оказывается под водой.

— Признание, — хрипло выдыхает она.

Я с удивлением оглядываюсь, положив руки на края ванны.

— Как бы мне ни хотелось похвастаться своим мастерством в холодной воде, я ненавижу ледяные ванны с холодом тысячи ледников.

Я полностью согласен. Но то, что делает тебя великим, не всегда кажется великим.

— Когда мне было чуть за двадцать, ко мне воззвал африканский бушвельд. Он пригласил меня в провокационное путешествие, пообещав нефильтрованный пир для моих ушей. Даже сейчас, десятилетия спустя, я никогда не забуду его грубый, характерный зов.

— О Боже, — стону я. — За что.

— ...Я помню трубный звук матери-слонихи, зовущей своего детеныша через саванну. Неустанное жужжание африканской цикады, когда я курил трубку у костра. Той ночью я узнал, что hadeda ibis получил свое название из-за самого издаваемого им звука. haa-haahaa-de-dah... такой пронзительный и отчетливый. Это делает ее одной из редких птиц, получивших звукоподражательное название. Я не могу начать описывать незабываемую симфонию, которую я обнаружил в африканских саваннах. А теперь... позвольте мне отвести вас туда.

Несколько секунд мы сидим молча, африканская саванна служит фоном для нашей ледяной терапии.

— Почему ты ненавидишь Северную Каролину? — Наконец спрашивает Джиджи с любопытством.

Я пожимаю плечами.

— Однажды я там застрял.

— Не хочешь пояснить?

— Не-а.

Она смеется.

— Чувак, ты действительно ненавидишь разговаривать.

— Спасибо, что заметила.

— Милый. Это был не комплимент. Знаешь, кто еще не разговаривает? Серийные убийцы.

— Я не согласен… Похоже, многим из этих сумасшедших ублюдков нравится слушать свой собственный голос.

Вода плещется по стенкам ванны, когда она опускается ниже. Ее лицо искажено болью. Бледнеет от холода.

— Ты видел вчера вечером шоу моего папы?

Я бросаю на нее мрачный взгляд.

— Да.

— Что у тебя за недовольное лицо? — Он сделал тебе комплимент.

— Он этого не делал.

— Он сказал, что ты действовал эффективно, и похвалил твое умение обращаться с палкой.

— Нет, это был Джейк Коннелли. У твоего отца был такой вид, словно он зажимал нос и заставлял себя смириться с этим.

— Поверь мне, если Джейк считает, что ты хорош, мой отец тоже так думает. Тебе просто нужно найти способ заставить его забыть о том, что произошло на Чемпионате. У него пунктик насчет драк. — Она на мгновение замолкает. — Я не знаю, много ли тебе известно о его прошлом, но одна из причин, по которой его фонд сотрудничает со столькими благотворительными организациями, занимающимися домашним насилием, заключается в том, что он сам был жертвой.

Я медленно киваю.

— Да, я знал это. — Об этой ситуации было написано много статей, особенно с тех пор, как сам Грэхем был провозглашен хоккейным королем. Его отец, абьюзер, о котором идет речь, сам по себе был легендой.

— Я думаю, его беспокоит то, что ты дрался не на льду, — говорит мне Джиджи с серьезным выражением лица. — Это не было частью игры, где мы имеем дело с... контролируемой агрессией. Спортсмены могут проявлять свою агрессию только в рамках правил, понимаешь? Но ты сделал это в раздевалке.

— Да, сделал. — Я продолжаю говорить, прежде чем она успевает выудить подробности, чего, я знаю, она жаждет. — Может быть, тогда лучше ты замолвишь за меня словечко перед Коннелли, — сухо говорю я. — Потому что я начинаю думать, что твой отец — безнадежное дело.