Эффект Грэхема (ЛП) - Кеннеди Эль. Страница 97

— У тебя там все в порядке, Жизель?

— Я так голодна. Почему в этом отеле нет обслуживания номеров? — она стонет.

— Потому что ты специально попросила меня забронироват отель, где его нет, — напоминаю я ей, закатывая глаза. — Цитируя тебя, ты придерживаешься чемпионской диеты и не должна соблазняться на десерт в номер.

— Почему ты меня слушаешь?

— Я начну игнорировать твои желания, — обещаю я.

Она фыркает и вылезает из кровати.

— Ну, я думаю, мы снова отправляемся на ужасный бульвар в поисках пищи. Мне нужно закинуть что-нибудь в живот.

— Я могу дать тебе кое-то, чтобы что-нибудь закинуть в живот.

— Я не знаю, что это значит, Райдер. Ты говоришь о ребенке, или это о том, чтобы я глотала сперму?

Я покатываюсь со смеху.

— Почему тебе всегда нужно портить мои шутки, копая в них слишком глубоко?

— Шути лучше, — советует она.

Я стаскиваю ее с кровати.

— Давай. Вегас, дубль два.

Два дня спустя, в утро матча женского чемпионата “Замороженной четверки”, в котором Брайар играет со штатом Огайо, я просыпаюсь с широкой улыбкой на лице. Хотя именно это и происходит, когда в твоей постели великолепная женщина и она дрочит тебе. Она подводит меня к краю, а затем толкает прямо за него, пока я лежу, тяжело дыша. Джиджи так головокружительна, она сияет и подпрыгивает от возбуждения, когда одевается.

— Я бы хотела провести с тобой весь день, — говорит она, забираясь обратно на кровать, ложась своим полностью одетым телом поверх моего обнаженного.

После вчерашнего вечера я полностью согласен. Я просто хочу продолжать кайфовать. Оставаться с ней голым вечно, но ей предстоит играть за чемпионство.

— Мне нужно на каток, — неохотно говорит она. — И скоро приземлится самолет моих родителей.

Я предложил заехать за ними, но Ханна сказала, что они вполне могут взять такси. Я подозреваю, что Гаррет просто не хотел, чтобы я вез его, потому что он меня ненавидит.

Но я ничего не могу с этим поделать, ничего не изменит то, что я чувствую к его дочери и то, что она чувствует ко мне. Она моя, а я ее, и рано или поздно ему придется с этим смириться.

После ухода Джиджи я принимаю душ и одеваюсь, затем неохотно выхожу из отеля, чтобы встретиться с Грэхемами за ланчем. Гаррет и Уайатт все время разговаривают друг с другом, в то время как мы с Ханной ведем отдельную беседу. Я думаю в дальнейшем будущем все именно так и будет.

Я испытываю огромное облегчение, когда, наконец, приходит время отправляться на арену, где у нас отличные места прямо за скамейкой запасных. Игру транслируют по телевидению, поэтому камеры повсюду. Сверкают фотовспышки. По катку разносится гул возбуждения, и это заразительно. Я потираю руки, когда мы устраиваемся на своих местах. Мой взгляд ищет Джиджи, останавливаясь на ее джерси сзади. #44. Ее длинный темный конский хвост выбивается из-под шлема.

Игра с самого начала развивается в быстром темпе, но это именно то, чего можно ожидать от финала. Прямо сейчас на этом льду лучшие девушки колледжей.

В середине первого периода Джиджи оборачивается и улыбается нам из-под козырька. Она только что плюхнулась на скамейку запасных после забитого гола, который поверг весь каток в оглушительное неистовство.

— Она выглядит дикой, — замечает Уайатт. — Вы, ребята, вырастили дикого ребенка.

Я хихикаю.

— Эй, вини во всем его, — говорит Ханна, указывая большим пальцем на своего мужа. — Это у него хоккейный ген.

Я полностью готов к этому матчу. Все время нахожусь на краешке кресла. Это как качели. Сначала Брайар набирает обороты, водя штат Огайо за нос. Затем внезапный сдвиг импульса, и Огайо вытирает лед с помощью Брайара. Затем еще одна резкая смена, и Уитни Кормак уходит в отрыв. Она не забивает, но Брайар переходит в атаку. Они стараются изо всех сил — Уитни, Джиджи и Камила Мартинес стреляют по воротам, как три снайпера.

Я никогда не испытывал большей гордости, когда увидел, как Джиджи крутится за воротами, как гребаный профессионал. Отвлекая вратаря, создавая возможность для Камилы нанести удар в дальний угол.

2-1, Браяр.

Второй период проходит во многом так же, хотя я замечаю, что пара девушек из Огайо начинают проявлять больше физической активности, чем следовало бы. Иногда это просто случайный контакт. Иногда это тайные удары, замаскированные под случайный контакт. Обычно это зависит от рефери, объявят они его или нет.

Центровая соперника, #28, тем не менее, позволяет себе много вольностей. Рост цыпочки, по крайней мере, сто семьдесят пяь сантиметров, так что она прилично выше Джиджи. Но моя женщина стоит на своем. С легкостью поворачивает свое тело, выигрывая каждое противостояние с #28. И все же цыпочка беспощадна.

В какой-то момент Гаррет вскакивает на ноги, крича судьям.

— Какого черта вы там делаете! Пользуйтесь глазами! Это явно была силовая игра!

Его вспышка привлекает внимание. Несколько пар глаз расширяются в знак узнавания.

Ханна дергает его обратно на место.

— Гаррет, сядь. Я не захватила твою накладную бороду и очки.

Уайатт смеется.

Устраиваясь поудобнее на своем месте, Гаррет обменивается со мной взглядом. Не могу отрицать, что я тоже немного раздражен.

— Эта цыпочка слишком жесткая, — говорю я ему.

Он кивает.

— Этим судьям лучше начать следить за всем.

К счастью, #28 как будто осознает, насколько она близка к тому, чтобы заслужить пожизненную вендетту от Гаррета Грэхема. Она отступает. Теперь они сравнялись со счетом 2:2 после гола, забитого нападающей Огайо.

Господи, эта игра — душераздирающее зрелище. Я наклоняюсь вперед, упираясь предплечьями в колени, мои глаза прикованы к происходящему внизу.

Джиджи получает шайбу и пересекает синюю линию. Она отбрасывает ее; затем они с Уитни бросаются в погоню, сражаясь за вортами с защитником из Огайо. #28 бросается в атаку, и я мгновенно настороже. Гаррет тоже. Наши ястребиные взгляды сосредоточены на воротах.

— Выбирайся оттуда, — бормочет Гаррет. — Там слишком опасно быть с двадцать восьмым номером.

Я согласен. Обычно я бы хотел, чтобы Джиджи боролась до конца, но мне не нравится эта девушка. Я вздыхаю с облегчением, когда Джиджи забрасывает шайбу в борт и катится к скамейке запасных, когда Эдли требует замены.

Она пытается изменить линию игры, но #28 дышит ей в затылок, не давая ничего сделать. Чертова задница. Я понимаю желание оказать давление на соперника, но черт возьми. У хоккеистов должна быть честь.

Появляются два новых нападающих, один из них приходит на помощь Джиджи у бортов. Игрок Брайара выигрывает битву за шайбу и отъезжает, в то время как Джиджи занимает позицию у штрафной. Она что-то кричит. Шайба вылетает и приземляется на ее клюшку в тот же момент, когда она сталкивается с #28.

Это полная случайность. Даже я, у кого теперь личная кровная месть против #28, могу сказать, что она не хотела этого делать. У нее сломалась клюшка, и она потерла равновесие. Резкое перемещение веса тела заставляет ее врезаться в спину Джиджи.

Мы все в ужасе наблюдаем, как Джиджи летит вперед. Мои охваченные паникой глаза отслеживают размытый силуэт #44, когда Джиджи врезается головой в борта, шлем слетает.

Она падает на живот, одной рукой все еще сжимая клюшку, другая вытянута на льду рядом с ее сброшенным шлемом. Мы все вскакиваем на ноги. Сначала толпа продолжает кричать, потому что они не понимают, что происходит. Затем на всем катке воцаряется гробовая тишина, когда болельщики понимают, что она не встает.

Мое сердце останавливается. Просто перестает биться в моей груди, бесполезная, неподвижная масса чистого страха.

— Она просто запыхалась, — говорит Уайатт, его зеленые глаза прикованы ко льду. Звучит так, будто он пытается убедить самого себя. — Она порядке...

Прежде чем он заканчивает говорить, я мчусь по проходу. Расталкивая людей, не извиняясь, отец Джиджи наступает мне на пятки.