Французский поцелуй - ван Ластбадер Эрик. Страница 12

— Ах, и это тебе интересно! Она единственная, кто еще жив.

— Брось ты это, Дракон, — предупредил Сив, преднамеренно назвав Чана его китайским прозвищем. — Твое положение безнадежно. С какой стороны ни посмотреть, ты уже на лопатках.

— Я слыхал о тебе, — промолвил Дракон. — Ты — ло фаан,умеющий говорить по-нашему. — Ло фаанзначит варвар: так китайцы говорят о всех людях европейского происхождения. — С каким удовольствием я вышиб бы и твои мозги!

Именно этого и ждал Сив.

— Я предоставлю тебе такой шанс, если хочешь, — сказал он. — Предлагаю себя за девушку. Честный обмен, а? Зачем тебе ее жизнь, Дракон? Она просто несчастная жертва. А вот я — я давно охочусь за тобой. Ее убивать тебе никакого интереса нет.

— Еще как есть! — откликнулся Дракон.

— Нет, неинтересная это игра, — подначивал Сив, зная, что игра и секс — две главные страсти Питера Чана по прозвищу Дракон. — Ей уже и так досталось, и она тебе ничего плохого сделать не может. А я могу, и сделаю, дай мне только шанс. Хочешь сыграть со мной на жизнь и смерть? Я слыхал, ты мастер играть.

Тишина. Только дождь стучит в открытое окно, посылая ручейки по полу коридора. Даже крысы присмирели, очевидно, наблюдая, чем это кончится.

— Пожалуй, в твоих словах есть смысл, — сказал, наконец. Дракон, и Сив издал вздох облегчения. — Но сначала убери своих фараонов с этажа.

Сив повернулся и жестом приказал своему прикрытию отойти к лестнице. Они неохотно выполнили требования. — Сделано, — крикнул он Дракону.

— А теперь положи свою пушку на пол так, чтобы я мог видеть ее.

— Так я не играю, — сказал Сив. — Я уже видел, что твоя пушка может наделать.

Дверь в комнату, заскрипев, открылась полностью. — Мы их положим одновременно, — заверил его Дракон.

Сив медленно нагнулся, кладя свой револьвер на пол коридора. В то же самое мгновение и Питер Чан положил свой пистолет на виду у Сива.

— А теперь отпусти девушку, — сказал Сив.

— Сначала зайди сюда, — возразил Чан. — Ты что, думаешь, я ее так просто возьму и отпущу?

Сив сделал глубокий вдох, будто ныряя в воду, и подошел к дверному проему, щурясь от яркого света. Перед ним стоял Питер Чан, худой, как щепка, человек среднего роста с широким, лунообразным лицом, типичным для выходцев из Кантона. Раньше он стоял у окна, очевидно, опасаясь нападения оттуда, теперь же вышел на середину комнаты, по-прежнему держа девушку. Сив старался не глядеть на нее, чтобы не показать своей слабости, но периферическим зрением видел, что она близка к обмороку. Вся правая сторона лица и плечо ее были в крови.

— Заходи, — приглашал Дракон.

— Сначала отпусти ее.

— Ты слышал, что я сказал. — Дракон раскрыл складной нож. Сталь сверкнула в ярком свете, заливающем комнату.

— У нас с тобой уговор.

Все тот же злобный смех. — Какой может быть у меня договор с ло фааном? — Дракон презрительно фыркнул. — Ты думаешь, что если ты умеешь говорить по-нашему, ты уже и не варвар? — Он плюнул прямо под ноги Сива, отшвырнул прочь девушку и сделал быстрый шаг вперед. Кончик лезвия ножа уперся Сиву в горло. — У меня и в мыслях не было отпускать ее.

Волчья ухмылка расплылась по лицу Дракона, заливая его, как солнце заливает неуютный зимний пейзаж. Сила, сосредоточенная в этом взгляде, преобразила лицо. — Я ставил на то, что заманю тебя в ловушку, и я выиграл.

— Дай мне убедиться, что девушка в безопасности, а потом мы с тобой поговорим.

— Никаких условий, ло фаан.

Сив понял: из всех горячительных напитков Чан предпочитал власть. Другие — Сив встречал много подобных людей — жили ради денег или женщин. А Дракон жил ради того, чтобы подчинять своей воле других людей, используя для этого в качестве орудия наркотики.

Внезапно в памяти Сива возникло другое место и другое время: плоскогорье Шан и Генерал Киу, гораздо большего роста, чем он был на самом деле — память почему-то увеличила его рост. Сразу же начал чесаться шрам, начинающийся за левым ухом Сива и сбегающий вниз по шее, — свидетельство генеральского «гостеприимства».

Как и Питер Чан, Генерал Киу был одержим властью. Если Чан был Драконом Чайна-Тауна, то Генерал Киу был Драконом всего плато Шан в Бирме, по справедливости названного Золотым Треугольником, где зреет под тропическим солнцем большая часть опиумного мака, произрастающего на планете.

Стоя лицом к лицу с Драконом, Сив с благодарностью вспомнил «генерала», ибо именно он просветил его относительно принципов «Искусства войны» Сун Цзу.

— Искусство войны есть искусство обмана, — говорил Генерал Киу. — Действуй, когда это выгодно, и изменяй ситуацию в свою пользу. — Несмотря на ужасную боль — а, может, именно благодаря ей — Сив на всю жизнь запомнил эти слова. Когда через несколько месяцев ему все же удалось вернуться домой, первое, что он сделал, так это пошел в библиотеку на Сорок седьмой улице и попросил перевод книги Сун Тцу. Он перечитывал трактат столько раз, что мог цитировать оттуда целыми страницами.

Он смотрел Питеру Чану прямо в глаза и думал:

Искусство войны есть искусство обмана. Действуй, когда это выгодно, и изменяй ситуацию в свою пользу.

—Что ты со мной можешь сделать? — улыбнулся Сив, говоря нарочито глуповатым тоном. — Убить меня? Это не в твоих интересах. Я — твой единственный шанс выбраться из западни. А выбраться из нее тебе очень хочется, Дракон. Я это точно знаю.

Лицо Дракона передернулось.

— Ничегошеньки ты не знаешь, ло фаан. — Он легонько провел лезвием по горлу Сива так, что потекла кровь.

— Да нет, кое что я знаю, — возразил Сив. — Например, как плохо, когда теряешь лицо. — Он говорил, умышленно подражая интонациям одного хвастуна, которого он однажды встретил во время своих разъездов по Юго-Восточной Азии. Эти интонации должны были убедить Дракона, что перед ним типичный американский хвастун: кроха знания заставляет его корчить из себя знатока. Азиаты презирают подобное чванство. — Я знаю, что тебе надо выбраться отсюда, а не то ты потеряешь свое влияние в Чайна-Тауне.

— Ты дурак, — презрительно бросил Дракон, чувствуя себя все более и более уверенно, по мере того, как появлялись все новые и новые доказательства того, что он раскусил этого глупого легавого. — Но это мне на пользу, не так ли?

У Дракона была привычка задавать вопросы, на которые он уже знал ответы. Сив отметил это про себя, как и то, что ему постепенно удается менять ситуацию в свою пользу.

— Я тебя сейчас прикончу, — продолжал Дракон, — и никто об этом не узнает. Твои фараоны выпустят меня отсюда, боясь, что я могу причинить тебе вред, если они меня остановят. — Он засмеялся. — Беда только в том, что ты в это время уже будешь покойником.

Сив сделал вид, что испугался. Это — и только это — должно занимать внимание Дракона, вызывая соответствующую реакцию. А тем временем Сив продолжал изменять ситуацию в свою пользу. Дело в том, что в тот момент, когда Сив вошел в комнату, действиями Дракона управлял страх, а теперь этот страх пропал. Это чувство может парализовать человека, но оно может и порождать осторожность, силу, даже решимость стоять насмерть. Сиву гораздо выгодней, чтобы его враг испытывал вместо страха более положительные эмоции: уверенность, спокойствие. Благодаря им он потеряет бдительность, станет уязвимым. Прикидываясь дурачком, Сив прогонял страх Чана и апеллировал к его всегдашнему желанию держать в страхе всех людей вокруг.

Дракон упивался своей властью над безмозглым полицейским, которого он заманил в ловушку, и получал от этого даже больше удовольствия, чем от той китаяночки. Это хорошо, думал Сив, потому что это отвлекало его внимание от окна, о котором он никогда не забывал в то время, когда был объят страхом. И он не знал, что люди Сива уже подобрались к окну по пожарной лестнице. Он заметил их только тогда, когда они уже ввалились в комнату.

Тогда Дракон стремительно развернулся, вскинув вверх руку, в которой был зажат нож. Сив немедленно перехватил эту руку и, заведя ее ему за спину, резко повернул, услыхав хруст ломаемой кости.