Пошел купаться Уверлей - Высоцкий Сергей Александрович. Страница 42

В это время у ворот затормозил милицейский «УАЗ».

Следствие

Корнилову понравилось, как работали участники следственной группы.

Невысокий, с красивым замкнутым лицом, блондин в короткой кожаной курточке с милицейскими погонами лихо козырнул:

— Майор Бородин! — Обернувшись к своим спутникам, представил молоденькую девушку, следователя прокуратуры, следователя-криминалиста. Спросил: — Что случилось, господин генерал?

— Давайте без чинов. Я генерал отставной. И вам проще, и мне спокойнее.

— Хорошо, Игорь Васильевич. Участковый сообщил, что на вас совершено нападение…

Корнилов коротко рассказал о ночном происшествии, и каждый занялся своим делом, так хорошо знакомой и привычной для Корнилова следственной рутиной. Только на этот раз он принимал в ней лишь пассивное участие. На юридическом языке генерал именовался потерпевшим. И с большой долей вероятности мог из потерпевшего превратиться в преступника — ведь в саду лежал человек, которого, при большом желании следователей и судей, могли признать потерпевшим.

Следователь прокуратуры — звали ее Надей, — с трудом преодолевая робость, но очень профессионально, записывала показания Корнилова. Проверила разрешение на карабин.

— У вас, наверное, есть какая-то своя версия?

— Нет.

— Может быть, кто-то из уголовников решил отомстить?

— Уголовники редко мстят тем, кто их ловит.

— Вы так считаете?

— Знаю по опыту. Некоторые рецидивисты садятся по семь, девять раз. И что? Мстить каждому оперу, каждому сотруднику угро, отправившему тебя в зону? Тут уж или воевать с обидчиками, или заниматься привычным промыслом.

Девушка смотрела на Корнилова недоверчиво.

— Правда, правда! Многие уголовники так и считают: у каждого своя работа. Кому грабить, кому ловить.

— Не очень-то ваша теория, Игорь Васильевич, согласуется с нынешней практикой.

— А с нынешней практикой, Наденька, ни одна теория не согласуется! — улыбнулся Корнилов. — Но я, слава богу, ушел в отставку до разгула беспредельщины.

— А я только начинаю, — вздохнула девушка. И получилось это у нее очень по-домашнему. — Значит, у вас никаких объяснений?

— Увы! Но если появятся, я вам тотчас доложу.

— Спасибо, — следователь посмотрела через открытую дверь на веранду, где криминалист скрупулезно изучал пол, собирая в полиэтиленовый пакет пули. — А этот убитый по обличью интеллигент.

Корнилов промолчал.

Надежда Леонидовна аккуратно сложила листочки протокола, убрала в следственный чемодан. Помедлила. То ли набиралась решимости, то ли сомневалась, стоит ли задавать следующий вопрос. И все-таки решилась:

— Ваш уход из ГУВД был связан с пропажей списка агентуры?

«Ну вот, и эта пигалица слышала звон!» — Корнилов нахмурился. Перемена в его настроении не ускользнула от внимания девушки:

— Простите, Игорь Васильевич. Я подумала, что кто-то из засвеченных агентов решил отомстить. Оставим эту тему.

— Не было засвеченных агентов. И список агентуры не пропадал. Сотрудник, печатавший его, ошибся в нумерации. После единицы поставил тройку Тем, кто раздул это дело, следовало знать, что такие списки печатаются только в двух экземплярах, а не искать третий. Новый начальник главка сразу понял, в чем дело. Но я решил не возвращаться. Если захотите, приезжайте, когда закончится дело. Я вам расскажу все подробности. Начинающему следователю не помешает знать, на какие подлости способны недоброжелатели. А я подарю вам георгины из сада. Я заметил — они вам понравились. Сегодня для этого не подходящий случай, правда?

— Наверное. Спасибо за приглашение.

— И еще одно замечание. Можно?

— Конечно.

— Если этот человек хотел меня убить, он не стал бы возиться с поджогом, тащить сюда канистру. Пробрался бы в дом и застрелил в постели. Да и других подходящих для этого возможностей хоть отбавляй. Я столько по лесам брожу.

— Он мог поджечь дом и ждать, когда вы выскочите. Или задохнетесь.

— Слишком хлопотно. По-моему, у него была другая цель.

— Ну вот! — обрадовалась следователь. — У вас появилась версия?

— Нет версии. Правда, нет. — Почувствовав, что девушка ему не верит, Игорь Васильевич сказал: — Этот поджигатель хотел создать мне много трудностей. Только ради чего?

А сам подумал: «Может, хотел отвлечь от того, чем я сейчас занялся? От пещер? У погорельца не осталось бы времени бегать по окрестностям. Да и где бы я жил, лишившись дома? Пришлось бы в город уехать».

Но об этом он следователю не сказал.

Последним уехал Виктор Лысенко. Уже взгромоздившись на свой старенький мотоцикл, участковый подрулил к стоявшему у калитки Корнилову и заглушил мотор.

— Товарищ генерал, надо вам телефон поставить. Я займусь этим?

— Без телефона спокойнее.

— Игорь Васильевич?!

— Виктор, не каждый день ко мне поджигатели подгребают. Да и накладно для пенсионера проводить телефон.

— Вы такой бы телефончик, как у этого бандита, завели, — сказал Лысенко. — Я вам спонсора найду.

— А такого спонсора видал? — Корнилов показал лейтенанту кулак. И даже сам удивился — кулак у него все еще выглядел внушительно. Лейтенант засмеялся:

— Ладно! Я к вам вечером загляну. Стекла на веранде вставлю. У меня стеклорез шикарный. — И, не дослушав возражений Корнилова, дал газ и тут же скрылся за поворотом проселка.

Корнилов спустился к реке, посидел на толстом стволе поваленной ветром черемухи. Оредеж подмыл корни, и дерево упало года два назад, но еще продолжало жить: весной покрывалось листвой, буйно цвело. А сейчас на нем уже поспели крупные черные ягоды с терпким, вяжущим вкусом.

На противоположном берегу, в стороне Песчанки, сосновый лес еще хранил легкие облачка тумана. На поляне паслось несколько черно-белых коров. Пастуха нигде не было видно.

«Вот досада! — подумал Игорь Васильевич. — Я же забыл сказать ребятам из следственной группы, чтобы они поискали машину убитого!» Но тут же хитро усмехнулся. Ничего он не забыл. Все ждал, когда они сами догадаются. Не догадались. И он промолчал намеренно — оставил это дело для себя. Не мог же мужик из Питера на резиновой лодке приплыть?

Следователи ключей от машины в карманах убитого не обнаружили.

«Или мне не сообщили? Нет, не обнаружили. Чего им скрывать? Если бы нашли ключи, отправились бы на поиски машины. Значит… — Корнилов внимательно, метр за метром прощупывал взглядом противоположный берег. — Машину этот подонок, конечно, спрятал. И не так близко от воды. Одно из двух, или в машине остался сообщник. И драпанул? Маловероятно. Может быть, ключи спрятаны рядом с машиной?»

Этот вариант генерал тут же отмел. Когда человек решается на такое опасное дело, он рассчитывает на успех. И не задумывается о том, что произойдет с машиной, если его убьют.

Игорь Васильевич поднялся. Надо было искать машину, а не просчитывать варианты.

Он медленно пошел к даче. Веранда с разбитыми стеклами и расщепленными досками выглядела убого. Но Корнилов не испытывал ни капли сожаления. Посмотрел на веранду чужим, равнодушным взглядом. И дача после ночного происшествия показалась ему чужой. Он все думал о ключах.

«А не мог этот подонок выронить ключи от машины где-то рядом с домом? Когда заталкивал сено в подвал и поджигал? Когда выхватывал пистолет?»

Медленно, шаг за шагом он обошел всю территорию у дома, разглядывая помятую траву, разгребая палкой обгорелое, пахнущее бензином сено, островки подсыхающей пены. И через полчаса под клочком сена нашел затоптанные в пыль два ключа на простеньком кольце. Большой и маленький.

Зеленая «тойота»

По узкому пешеходному мостику Корнилов перешел через Оредеж. В довоенные времена здесь была мельница, и он застал еще время, когда колхозники привозили сюда молоть полученное на трудодни зерно. А мальчишки ловили на мелководье пескарей. Для этого надо было найти иностранную бутылку, у которой дно напоминало воронку, осторожно пробить его, пропустить через дно и горлышко шнур, положить в бутылку немного толченой картошки и, забросив снасть, ждать, когда в нее заплывет побольше юрких, почти прозрачных пескарей.