Слова (ЛП) - Джейд Эшли. Страница 26
Я мечтала о том, чтобы потерять с ним девственность.
Боюсь, что, если скажу ему, это не только испортит момент… но еще Феникс увидит, какая я неудачница, и положит конец любым будущим встречам.
Возможно, он даже снова начнет меня игнорировать.
До моих ушей доносится звук рвущейся фольги.
– Раздвинь для меня ноги.
Мысленно подбадривая себя, дабы не стать трупом, подобно Саше, я раздвигаю бедра. Нависая надо мной, Феникс устраивается между ними.
Кончик его члена приближается к моему входу, и я задерживаю дыхание, ожидая вторжения… Но ничего не происходит.
– Ты ведь занималась этим раньше?
Во мне поднимается паника. Я сделала что-то не так?
Или он просто чувствует мою тревогу?
– Ага, – лгу я, желая, чтобы мое тело расслабилось, а разум притворился, что я уже не единожды занималась сексом.
Феникс двигает бедрами… И тогда я вспоминаю, какой большой у него член.
Ему приходится потрудиться, даже чтобы всунуть головку.
– Ты такая чертовски узкая.
– Это ты чертовски большой, – парирую я, и он смеется себе под нос. Однако смех превращается в стон, когда он проталкивается еще немного.
Я закусываю губу, пока он растягивает меня. Феникс еще даже наполовину не вошел, а мне уже больно.
Собравшись с духом, я шепчу:
– Можешь просто… начать.
Я из тех девушек, кто всегда предпочитал отдирать пластырь одним движением, и чем быстрее Феникс лишит меня девственности, тем быстрее мы сможем перейти к приятной части.
Но я тут же жалею, что сказала ему об этом. Качнувшись, он с такой силой подается вперед, что у меня перед глазами начинают мелькать белые точки.
Меня пронзает острая, жгучая, жалящая боль, и я впиваюсь ногтями в его спину с такой силой, что, вероятно, пускаю кровь.
– Черт, – стонет он, с хлопком опуская бедра.
Господи. Ужасно больно.
Я случайно вскрикиваю.
Феникс резко останавливается.
– Ты в порядке?
– Да. Мне приятно, – заверяю я, когда ноги, которыми я обхватила его, начинают дрожать от боли.
– Боже. – Он издает горловой звук и снова толкается в меня. – Твоя киска такая чертовски ту…
И в этот момент происходят две вещи.
Первая – включается свет.
И вторая – в дверь входит Сторм.
– Вот дерьмо. Виноват.
Дверь быстро закрывается за ним.
Момент, когда меня облили свиными помоями, стал самым унизительным в моей жизни, но этот, несомненно, занял второй место.
То, что нас неожиданно прервали и что в помещении снова зажегся свет, мгновенно уничтожает весь настрой, потому что Феникс, напрягшись, сухо говорит:
– Одевайся.
Затем он скатывается с меня, даже не удосужившись взглянуть в мою сторону, пока натягивает одежду.
И это причиняет больше боли, чем потеря девственности.
Могу только предположить, что мой полуголый вид на свету и испортил момент.
Я пристыженно собираю одежду. Мне с трудом удается надеть нижнее белье и джинсы так, чтобы не обнажать слишком много кожи, ведь я уже и без того отбила у него всякое желание.
Завязывая шнурки, я замечаю, что Феникс смотрит на меня.
Он выглядит откровенно взбешенным.
– Я сделала что-то не так?
Если он не хочет трахать толстуху, то должен просто взять и сказать об этом, а не подвергать меня умственной гимнастике.
Может, я и не в его вкусе, но я все же человек.
И заслуживаю большего, чем его дерьмовые перепады настроения и то, что он заставляет меня плохо себя чувствовать. Я не приставляла долбаный пистолет к его голове, вынуждая впихивать в меня член. Он сам это сделал.
Его челюсть подрагивает, а взгляд останавливается на чем-то позади меня.
Когда я оборачиваюсь, мое лицо бледнеет, а в коленях ощущается слабость.
Там, посреди кровати, запятнав светло-голубую простыню, виднеется лужа крови.
Я знала, что есть такая вероятность, но не думала, что все будет настолько плохо. Слышала, что у некоторых девушек вообще нет крови во время первого секса.
Очевидно, удача обошла меня стороной.
Выглядит так, будто гигантский член Феникса буквально уничтожил мою чертову вагину.
Проклятье.
Я размышляю, что лучше: сказать, что у меня начались месячные, или признаться, что я девственница, но Феникс уже выбегает из гаража.
Мне начинает казаться, что судьба действительно та еще сучка, потому что ситуация превосходит по силе унижения свиные помои и вошедшего Сторма, вместе взятых.
Поскольку у меня нет возможности вывести пятно, я быстро сворачиваю простынь. И благодарю небеса, что сам матрас под ней черного цвета.
Проходя мимо мусорных баков на пути к машине Феникса, я останавливаюсь и бросаю простынь в один из них.
Феникс не произносит ни слова ни когда я сажусь на пассажирское сиденье, ни во время поездки до моего дома.
Как и я.
* * *
К тому времени, как он паркуется на моей подъездной дорожке, я уже не в силах это выносить.
– Так это все? Ты больше никогда со мной не заговоришь?
Бесстрастное выражение его лица напоминает маску.
Слезы застилают мне глаза. Я могу прогибаться лишь до тех пор, пока окончательно не сломаюсь.
Когда я уже собираюсь вылезти из машины, рука Феникса смыкается вокруг моего предплечья.
– Почему ты мне солгала? – Его тон дает понять, что он в равной степени испытывает отвращение и злость.
Мое сердце болезненно сжимается в груди. Единственный способ исправить это – ответить откровенно.
– Из-за того, как ты сейчас себя ведешь, – шепчу я, высвобождаясь, чтобы обхватить себя руками. – Достаточно и того, что я не похожа на других девушек, с которыми ты проводишь время. Я не хотела, чтобы ты еще думал, будто я неудачница, раз никогда не занималась сексом. – Мое горло сжимается. – Знаю, что должна была сказать тебе до того, как мы. Но я… – Я смотрю в окно, и по моей щеке скатывается еще одна слеза. – Не желала давать тебе еще больше причин не быть со мной.
– Значит, ты меня провела.
Я мотаю головой в ответ на его обвинение.
– Ох, перестань. Едва ли это можно так назвать. Уверена, ты трахал много девственниц.
Только в отличие от меня они получили полный опыт.
– Ошибаешься, – рычит он. – Ни одной.
Я удивленно моргаю.
– Что?
– Девственницы все усложняют. – С его губ срывается злобное фырканье. – Девушки и так становятся достаточно прилипчивыми после секса, и последнее, чего я хочу, это усугублять ситуацию, сорвав чью-то вишенку.
Эмоции пронзают мою грудь, и во мне вспыхивает потребность защитить себя.
– Полагаю, тогда хорошо, что нас прервали, да?
Я тянусь к дверной ручке, но Феникс вцепляется в мое колено.
– Мне не хочется причинять тебе боль.
– Забавно. Потому что ты только что это сделал.
– Черта с два, – огрызается он, когда я хватаю свою сумочку с пола машины. – Разговор еще не окончен.
Не знаю, смеяться мне или плакать.
– Для меня – окончен.
Пусть хоть раз он ощутит, каково это – когда тебя игнорируют.
Я собираюсь выйти из машины в последний раз, но Феникс обхватывает мое лицо ладонями.
– Это еще не конец.
А потом его губы обрушиваются на мои. Феникс целует с такой силой, что у меня голова идет кругом, и я забываю, что мы ссоримся.
– Сейчас ты все усложняешь, – выдыхаю я ему в губы, прежде чем его язык проникает внутрь.
– Нет. – Его рука путается в моих волосах, когда он слегка отстраняется, глядя на меня сквозь полуопущенные веки. – Я углубляю нашу связь.
Мое сердце уже отправляется в полет, но мозг пока не желает подниматься на борт. У меня так много вопросов. Например, что мы будем с этим делать, если оба вскоре уезжаем? И стану ли я теперь его официальной девушкой или он намерен поддерживать отношения только в течение следующей недели?
Но все заботы отходят на второй план, когда Феникс сминает мою грудь.
– Ты, черт возьми, сводишь меня с ума.
Не настолько, насколько он сам меня одурманивает.