За порогом 3. Рыцарь белого единорога - izuma Funt. Страница 46

Имя барона Понтер по закону подлости оказалось в самом низу, однако радоваться Серов не спешил, сначала нужно было разобраться с его фамилией на стенде.

— Что значит не может быть ошибки!? — Серов с трудом сдерживал себя в руках. Улыбающийся во все тридцать два зуба распорядитель лишь кивал, теребил козлиную бородку и талдычил, что ошибка исключена и, если имя Серова есть на доске, значит он сам подал заявку на участие. — Демоны! Я этого не делал, провалами в памяти не страдаю!

— Вот журнал, ваша милость — служащий арены одним движением водрузил на стол приличных размеров гроссбух, открыл его и перелистнув несколько страниц ткнул пальцем в нужную строчку. — Вот запись. Барон А. Серов, «лично», вот подпись о внесении платы за участие.

— Ааа! Врёшь, борода! — Серов жестом фокусника вытащил из внутреннего кармана герцогское приглашение и сунул его под нос распорядителю, — Вот! Если бы я регистрировался сам, то не стал бы платить. У меня есть личное приглашение правителя!

В глазах бородатого на секунду мелькнуло сомнение, однако на словах это никак не отразилось.

— Сожалею, господин барон, однако никаких сомнений в достоверности записи быть не может!

— И что? Любой может вот так просто зайти к вам и зарегистрироваться от имени другого человека?

— Как? Что вы такое говорите, ваша милость. Ни разу такого не было, это же какой скандал получился бы?! — Замахал руками бородатый, однако по отведённому на мгновение взгляду Серов предположил, что на самом деле такое случается не первый раз.

— А если я просто откажусь выходить на арену? Я участвовать не хотел и не хочу, а вашу плату можете оставить себе.

— Вы что, ваша милость, — бородатый опять активировал режим ветряной мельницы, — это же урон чести какой? Позор! Никак нельзя на отказаться ристалище выходить. Это же глашатаи всем объявят, что рыцарь не явился, все знать будут!

— Понятно… — задумчиво протянул барон. И сто тысяч человек включая цвет дворянства со всего континента будет знать, что барон Серов — трус. С такими репутационными потерями останется только стереть персонажа и начать прокачку с ноля. — Спрыгнуть, значит уже не получится, придется участвовать.

Вот она ловушка, о которой он все время думал. Вообще ехать сюда не стоило, плохая была идея.

Глава 11

— Следующая пара! Барон Серов, из Вольных Баронств против сэра Уког из Ветлана, — голос глашатая, усиленный медными трубами, возвестил о начале первого для Александра турнирного поединка.

Капитан, не торопясь вышел из-под каменной арки на желтый песок. С этой точки зрения арена выглядела еще более внушительно: уходящие в небо трибуны давили на психику, подавляли своим величием. Если бы капитан в своей жизни не видел зданий и побольше, вероятно, ему было бы совсем не уютно. Страшно даже представить, что может ощущать какой-нибудь провинциальный рыцарь, ничего кроме отческого замка в жизни не видевший.

Серов обернулся вокруг совей оси рассматривая трибуны. Интересный выверт межмировых корреляций. В Риме на похожей арене — разве что Колизей поменьше все же был — дрались рабы, а тут рыцари считают за честь выступать на потеху «почтенной» публике. Чувствовался во всем этом какой-то легкий привкус тухлятины.

Несколько взмахов мечом — это все же турнир, поэтому использовались затупленные болванки, за чем внимательно следили маршалы — привыкая к несколько отличавшемуся балансу, и вот перед ним появляется его первый противник. Была у Серова мысль намеренно проиграть в первом же туре, чтобы свести риск нарваться на специально подосланного человека — после произошедшего с регистрацией, сомнений в «честности» будущих жеребьевок у него и близко не возникало — к минимуму, однако чувство самосохранения вопило об опасности и требовало защищать свою шкуру всерьез.

Противник на вид ничем особо примечательным не отличался: стандартный рост, длинная до середины бедра кольчуга, наручи, щит и меч в руках, на голове закрытый шлем. Это было одно из правил турнира, открытые шлемы не допускались: организаторы старались блюсти хотя бы видимость заботы о жизни и здоровье участников турнира, хотя и при таких раскладах смерти случались почти каждый год. К чести герцога, тех кто не погибал прямо на арене до остановки поединка маршалами, лечили местные целители, причем совершенно бесплатно, а поскольку цели именно убить противника во время поединка никто особо не ставил, летальных случаев действительно было куда меньше, чем могло бы.

Впрочем, и тут был один забавный нюанс, отлично характеризующий все местное общество в целом, и рыцарское сословие в частности. Правила допускали вызов на поединок до смерти или до результата между двумя рыцарями, сражающимися на одной стадии турнира. Правда для этого должны были быть соблюдены целый ряд условий: сословное равенство — рыцарь не мог вызвать барона, а барон графа — плюс турнирная комиссия должна была признать причины такого вызова обоснованными: откровенных убийств наемными бретёрами, понятное дело, допускать никто не собирался. Для репутации такие эксцессы не сильно полезны.

Серов, узнав было про последнее правило, думал тут же своего несостоявшегося — дважды — убийцу и вызвать, решив, таким образом, проблему раз и на всегда, однако в последний момент природная осторожность взяла верх. Это в своем баронстве он был самой крупной щукой, а выехав в места поцивилизованнее вполне можно было бы нарваться на специалиста и покруче. Несмотря на то, что прошло два года, бывший спецназовец до сих пор отлично помнил, как двигался тот самый убитый мастер меча, с которого он гномий клинок подобрал. Если он от пуль умудрялся уворачиваться, то такого мамкиного бойца как Александр — насчет своих умений у него сомнений не было — пошикует в орочий клец за пару секунд. Было бы очень глупо так закончить свою только начавшую восходить к вершинам карьеру самовластного феодала. Так что Серов решил сделать паузу и посмотреть, а потом уже во втором круге думать над вызовом барона.

Поединок начался с удара гонга, из-за большого количества участников в первом круге одновременно на разных концах арены стартовали сразу две пары, однако другие два участника турнира, находящиеся от него в тридцати метрах, Серова волновали до крайности мало. Рыцарь перед ним, раскусивший в Александре неопытного поединщика, сходу ринулся вперед, намереваясь смутить напором, ошеломить, затоптать и, вообще, не дать опомниться.

Тут конечно, вышла у рыцаря с парой золотых львов в изумрудном поле на щите промашка. Вот уж чем-чем, а попыткой насадить себя на длинный кусок стали Серова смутить было сложно, слишком уж часто подобные ситуации возникали в жизни барона последние пару лет. Да и до того жизнь капитана была очень далека от понятия «спокойствие».

Не суетясь, Серов просто отступил назад-влево, уходя с вектора атаки и заставляя противника «догонять». Тот, недолго думая широко рубанул мечом, пытаясь кончиком достать Александра, однако Серов поднырнул под меч — уже тут стало понятно, что львиный рыцарь ему не противник — и шитом как тарном ударил во вражеский корпус.

«Нда», — мысленно констатировал капитан, глядя как рыцарь поднимается с песка. Серов не торопился, будь это реальный поединок на смерть, все бы на этом уже закончилось, — «скорость совсем не та. Техника отсутствует как класс. Очень слабенько».

Противник тем временем тяжело поднялся на ноги и остановился в нерешительности: тактика бешенного натиска не сработала, а с вариантом «б» видимо у него было не очень хорошо. Поняв, что так стоять без толку очень можно долго, в наступление перешел Серов. Пара коротких шагов, обманное движение мечом — показать укол в ногу, а потом перевести движение вверх, воспользовавшись тем, что противник опустил немного щит — после чего следует мощный «копейный» тычок прямо в забрало. Учитывая, что мечи тупые, ничем принципиально страшным такой удар не грозил, однако ориентацию в пространстве львиный рыцарь все же на пару секунд потерял и открыл корпус. Не став медлить, Серов пробил прямой удар ногой в открывшийся живот противника, вложив в удар весь свой вес. Кольчуга, как известно очень плохо помогает от «заброневого» воздействия, вот и сейчас воздух мгновенно покинул легкие львиного рыцаря, он чуть склонился и принялся гулко — закрытый шлем выступил усилителем звука — кашлять.