Бывшие: второй шанс на любовь - Крылатая Ника. Страница 8

– Я не дам тебе спокойно жить в этом городе. И тем более работать, – продолжает говорить угрозы совершенно спокойно. У него взгляд тяжелый, не предвещающий ничего хорошего. – Ты приползешь ко мне на коленях, Женя. Тебя возьмут только на вокзале туалеты мыть. Я постараюсь. У тебя неделя, Женечка, а потом ходи и оглядывайся.

В ужасе смотрю на мужа, широко распахнув глаза. Как же я ошиблась! Боже, как сильно я ошиблась! Это чудовище, произносящее ужасные слова, не может быть моим мужем.

Неужели он рассчитывает, что после всего я вернусь? После этих угроз захочу быть с ним?

– Нет, Игорь, – качаю головой. – Я не вернусь.

Хочу выйти из квартиры, но Игорь хватает меня за руку. Втягивает обратно и прижимает к стене. Нависает, пытается продавить, напугать.

– Ты пожалеешь, Женя, – у него желваки на скулах ходят. – Ты горько пожалеешь о своем решении.

– Выкинь ее, любимый, – подливает масла в огонь его злости Ксюша. – Выкинь эту пустышку. Она никогда тебя не любила. Не ценила. Ты же знаешь, что, вернее, кто у нее всегда на уме.

Я успеваю присесть, когда над моей головой в стену врезается кулак. Ксюша вскрикивает.

– Игорь, больно? – начинает суетиться.

А я почти ползком выскакиваю в подъезд. Бросаюсь к лифту и жму кнопку. Как назло, в подъезде никого. Но есть камеры. Не уверена, что это поможет при случае.

Злой Игорь пинками отправляет в мою сторону чемоданы. Таким злым я его никогда не видела. Он просто в ярости.

Сзади зло смеется довольная Ксюша. А мне так страшно, что я рада, что не нужно теперь подходить к дверям. Как попало заталкиваю вещи в лифт и жму-жму-жму кнопку, чтобы двери закрылись.

Игорь стоит в дверях и сверлит меня злым взглядом. А со спины его обнимает Ксюша. Демонстративно целует в шею. Напоказ. Она победила. Отбила мужа у бесплодной сестры, забеременела и вышвырнула из квартиры. Наша квартира ей всегда нравилась.

Постоянно говорила, как у нас уютно, просторно, как все со вкусом сделано. Фотки на свою страничку выкладывала. Мне было все равно. Я смотрела сквозь пальцы. Многие любят так делать. А я не придавала этому значения.

Лифт открывает двери на первом этаже.

– Женечка, на отдых? – спрашивает пожилая соседка.

– Да, – отвечаю односложно, выкатывая чемоданы.

– А Игореша где? – не отстает она. Мы с ней иногда разговаривали. Милая старушка, но у меня сейчас нет желания ни с кем разговаривать.

– В квартире, – даю обтекаемый ответ. Он и правда в квартире. Так что соседку я не обманываю. – Извините, спешу.

Выталкиваю чемоданы к подъездной двери под пристальным взглядом соседки. Она скоро и так все узнает, я не хочу здесь быть ни секунды лишней. Я сейчас не в том состоянии, чтобы вести разговоры.

Я сосредоточиваюсь на простых вещах: загрузить чемоданы в машину, выехать со двора, доехать до сестры. Всеми силами цепляюсь за каждое из этих действий. На пределе внимания слежу за дорогой. Всегда была аккуратным водителем. У меня был хороший учитель. А сейчас утраиваю внимание, задвинув боль и страх.

Но при этом и сама не понимаю, как въезжаю во двор сестры. Я так была сосредоточена, что вся дорога прошла мимо меня.

Ставлю машину на паркинг и глушу мотор. А потом меня накрывает. Я падаю на руль, обхватываю его руками и начинаю рыдать. Безудержно. Сотрясаясь всем телом.

Есть у меня такая особенность – сначала собраться и доделать, а потом, добравшись до тихого места, развалиться.

Наверное, я бы так и просидела в машине до вечера, но настойчивый стук в окно пробился сквозь туман, окутавший мое сознание. Не сразу осознаю, что это такое.

С трудом поворачиваю голову и за мутным стеклом вижу силуэт. Утираю слезы ладонями, и стекло оказывается чистым, просто это у меня пелена перед глазами. Лида кричит, чтобы я открыла дверь, дергает ручку.

Нажимаю центрозамок. Она сразу рывком распахивает дверь с моей стороны.

– Женя, – выдыхает, наклоняясь ко мне. – И как только доехала?

Пожимаю плечами. Сама не знаю, как мне удалось доехать без аварий.

– Шок, – хрипло выговариваю, голос от рыданий сел.

– Идем, – Лида пытается вытянуть меня из машины.

– Отойдика-ка, – слышу мужской голос, Лиду отодвигает в сторону ее муж.

Наклоняется ко мне, отстегивает ремень безопасности. А потом вытаскивает из машины. Я не могу встать на ноги, они дрожат и подкашиваются.

– Лид, в замке ключи, – спокойно говорит Анатолий, – достань и закрой машину. За вещами потом спущусь.

Он так и несет меня к их подъезду. А у меня нет ни капельки сил, чтобы идти самой. Если он разожмет руки, я просто упаду.

Лида, закрыв мою машину, бежит вперед, чтобы придержать дверь. Потом впереди поднимается, открывает дверь в квартиру.

– В Ленкину комнату неси, – командует.

И меня Анатолий вносит в комнату племянницы, опускает на ее кровать.

– Я за вещами, – он спокоен, как скала. – Лид, ключи.

– Да-да, держи, – Лида отдает ему ключи. – Женя, давай ложись, – кладет руки мне на плечи, заставляя лечь. Потом наклоняется и снимает с моих ног туфли. – А я видела, что похожая на твою машину подъехала. В окно смотрю-смотрю, а никто не выходит. И тебе звоню с утра, а абонент не абонент.

– Телефон сел, – это все, на что у меня сейчас хватает сил.

– Ты ледяная вся, – Лида щупает мои ноги, потом кисти рук. – Чудо, что доехала.

Сестра суетится, достает плед, укутывает меня. Потом убегает из комнаты и слышу, как сквозь вату, ее голос:

– Поставь пока в коридоре.

– Как она? – напряженно звучит голос Анатолия.

– Плохо, – отвечает Лида. – Я за чаем горячим, ее всю трясет.

– Там еще чемодан остался. Как она сама все в машину загрузила только? – удивляется Анатолий.

Сама не знаю, смутно помню.

Возвращается Лида с кружкой ароматного чая в руках. Ставит ее на тумбу.

– Давай, сестричка, – наклоняется ко мне, берет за плечи, – сейчас сядешь. Чай свежий, успокаивающий. Согреешься – станет легче. Женечка, только не замыкайся. Кричи, ругайся, только не молчи.

Она помогает мне устроиться полулежа. Подсовывает под спину подушки.

– Держи, – протягивает кружку с чаем. – Осторожно пей. Давай, по глоточку.

Делаю первые глотки чая. Он приятным теплом растекается внутри. Кружку держу крепко, но руки дрожат, и чай грозится выплеснуться на плед. Лида сжимает мои руки своими. Дарит свои тепло и поддержку.

– Вот так, молодец, – хвалит меня, когда допиваю чай, забирает кружку. – Ну хоть руки уже не такие ледяные. Боже, Женечка, милая моя, – обнимает меня.

– Лид, он… – всхлипываю, – они… Вчера, представляешь? Я не в тот коридор свернула и услышала-а-а…

– И ничего не сказала, – Лида успокаивающе гладит меня по спине.

Я обнимаю ее за шею и кладу голову ей на плечо. Одна сестра оказалась предательницей, а вторая приютила и утишает.

– Я не могла испортить свадьбу, – шепчу. – Ленка вчера такая счастливая была. Такая красивая. А тут такая мерзость! Как? Как бы я ей потом в глаза смотрела? Родственники, друзья…

– Ты всегда думаешь о других, – вздыхает Лида. – А Ксюхе фиолетово. Вот дрянь белобрысая. Выдрать ей эти космы приклеенные! Надо было муженька выгнать из квартиры!

– Нет, Лид, нет, – продолжаю всхлипывать. – Я не смогла бы там… нет… они… они… кувыркались в нашей кровати-и-и… Представляешь? Она… Ксюша спала с моим мужем в нашей с ним кровати…

– Вот же! – Лида ругается. Очень витиевато. – И когда успевала притаскиваться-то! Какая же дрянь оказалась! Ей столько всего хорошего сделали! Она так отплатила! Ни стыда, ни совести, наглость только! Вот же подстилка!

– Я развожусь, Лид, – говорю ей. Мой голос звучит глухо и гундосо. – Не прощу. Не могу.

– Надо было еще взашей выгнать из квартиры и вещи в окно выкинуть, – зло говорит Лида. – Какой кобелище оказался! Какого черта ему не хватало?

– Н-не знаю, – отвечаю со всхлипом. – Я ничего не знаю. Я и своего мужа не знала. Не думала, что он такой…