Кайсе - ван Ластбадер Эрик. Страница 47

— Много веков спустя персидский мистик Заратустра [21] натолкнулся на сведения о Канфа и привнес их в свое учение. Согласно его догматам, верующие в него праведники пересекут мост и вознесутся волею хранителя душ на небеса.

— А неверующие? — спросила Челеста.

— Проход через мост, по Заратустре, — это испытание. Нечто вроде посвящения в веру. Символ борьбы за душу человека. Остальное легко домыслить самому. Нечестивцам не дано пройти этот мост. В центральном пролете их должен встретить демон из Ада и сбросить вниз.

Впереди что-то мелькнуло, и Челеста слабо вскрикнула.

На их пути выросла мужская фигура в маске — выпяченные, навыкате, глаза, надбровные дуги неандертальца и отвратительно искривленные в улыбке губы. Было в нем что-то от насекомоядного, вызывающее непроизвольный страх и брезгливость у всех нормальных людей. Рука Челесты напряглась в ладони Николаса. Он сжал ее сильнее, инстинктивно чувствуя, что, потеряв непосредственный контакт, они лишатся каких-либо шансов перебраться через мост Канфа.

По пульсации Тау-тау Николас, еще до того как они ступили на лестницу, ведущую к лоджии, был почти полностью уверен, что их ожидает. Это ни в коей мере не страшило его — наоборот, он был заинтригован и ему не терпелось разрешить эту загадку. В свое время, читая размышления мистиков об основах Канфа, он считал их доказательства относительно связи Канфа с Тау-тау или другими формами магии, известными по настоящий момент, не совсем убедительными. Секта в Мессулете была объектом пристального изучения адептов Тау-тау, однако сведения об этих древних магах были весьма расплывчаты и противоречивы.

Его заинтересовал также тот факт, каким образом это привидение — мост Канфа — появилось здесь, в Венеции. Загадочно и непостижимо. А не вспоминала ли Челеста скифов во время их той первой встречи в Кампиелло ди Сан-Болизарио? Ведь скифы тоже, еще до времен Заратустры, практиковали древние магические ритуалы Месалофа. Судя по ее словам, скифские племена были одними из основателей Венеции.

Николас взглянул на демона в маске:

— Я знаю, чего ты хочешь, — бросил он. — Но ты этого не получишь.

— Ты абсолютно ничего не знаешь, — донесся глухой и гулкий голос из прорези маски, символизирующей рот. В мрачной атмосфере особняка звук был настолько мерзок, что неприятные мурашки пробежали по коже Николаса и Челесты.

Николас начал концентрировать ментальную энергию, затем резко оборвал ее поток. Сработал инстинкт — он нащупал причину возникновения моста Канфа. Силы Аксхара, полученные им во время учебы у своего сенсея Тау-тау Канзацу — учителя и непримиримого врага, обреченного им же, Николасом, на неминуемую гибель, необходимо было запрятать поглубже. Как бы ему сейчас хотелось владеть Сюкэн, ощущать в себе обе полусферы Тау-тау — Аксхара и Кшира, ибо в этом случае он был бы лучше подготовлен к грозящим им смертельным опасностям.

Отпустив руку Челесты и пригнувшись, Николас ринулся на демона. Имитировав атаку справа, он провел стремительную атаку атеми — основной боевой прием в айкидо, удар ногой с разворотом и выпрямлением корпуса.

Демон ловко увернулся.

Николас провел еще один атеми, целясь правой ногой в пах. Как только незнакомец наклонился, чтобы парировать удар, Николас перенес вес тела и влепил ботинок во внутреннюю часть его колена. Одновременно локоть Николаса вписался в правую почку демона.

Теперь Николас оказался за спиной своего противника. Как только тот вновь повернулся к нему лицом, Николас попытался нанести удар прямой правой, но промахнулся, однако все же сумел затем достать противника еще одним атеми по незащищенным нижним ребрам.

Незнакомец сделал резкий выдох, и Николасу показалось, что его с головой окунули под воду. Легкие судорожно хватали воздух, казавшийся гуще ила. Барабанные перепонки вот-вот должны были разорваться.

Николас понял, что произошло. Адепт Тау-тау сконцентрировал психическую энергию, дав импульс мембране кокоро в центре мироздания. И именно колебания этой мембраны они «слышали», заходя в особняк, подспудно ощущали ту магическую силу, в результате действия которой и возник мост Канфа.

Все встало на свои места — не было никакого демона из Зороастрийского ада, был тандзян, последователь Тау-тау, которого, как правильно и предполагала Челеста, послали убить Оками.

И, что самое странное, он владел некоторыми тайными чарами Мессулете.

Николас ощущал непрерывный ритм биения Тау-тау, ритм, гипнотически действующий даже на него, однако он не хотел пока подключать собственную энергию, решив придерживаться методов физического воздействия на преследователя, одновременно с этим перекрывая каналы, через которые тот мог бы влиять на его психику.

Однако кроме Тау-тау сюда примешивалось еще нечто, и сквозь биение кокоро Николас явственно чувствовал присутствие какого-то паразита — растения, питающегося соками своего «хозяина», — видимо, древняя магия Мессулете и являет собой подобие ползучего, жиреющего организма, источающего мерзкий запах разложения.

Челеста в ужасе взглянула на вцепившихся друг в друга мужчин — мускулы, вскрики, пот, неимоверное напряжение сил. Она очнулась от оцепенения и бросилась на помощь Николасу. Приблизившись к ним, Челеста ощутила порыв холодного ветра, но не кожей, а сознанием. Отпрянув, она догадалась — это поединок не только физических, но и духовных сил.

Новый вихревой поток воздуха свалил ее с ног, и она упала на колени посреди моста. Вспышка холодного зеленого света ослепила ее, она вскрикнула, чувствуя, что тело перестает повиноваться, а душа вырывается из груди. Вновь что-то полыхнуло в мозгу, и Челеста потеряла сознание.

Над Токио, подобно фюзеляжу гигантского НЛО, нависал купол рассеянного света. Тени, бледные, как бы готовые исчезнуть по первому требованию, преследовали Жюстину и Рика Миллара, когда они выбирались из запруженного автомобилями центра города.

Но, видимо, не только тени преследовали их. В то время как Рик распространялся о взаимоотношениях между старшим и младшим персоналом в компании и о том, как они изменятся с ее приходом, Жюстина в зеркальце заднего обзора наблюдала за невзрачной «тойотой», неотступно державшейся за ними, пропустив вперед три машины.

Особых причин для волнения не было — пусть даже и заприметила она ее довольно давно на одном из бесчисленных перекрестков Токио — вполне не исключено, что их маршруты просто совпадают.

И тем не менее что-то в этой белой «тойоте» ее настораживало. Не паранойя ли это? Но что может питать этот страх? Явно не обостренное чувство вины. Только прошлое. Нет ничего удивительного в том, что разыгрались нервы, рассуждала про себя Жюстина, не отрывая взгляда от белой «тойоты». Вынужденная общаться с такими опасными людьми, с которыми имел дело Ник, я бы вполне могла нанять постоянного телохранителя. Впрочем, Николас и сам несколько раз затрагивал эту тему. Естественно, она отказалась. Не было никакого желания находиться под чьим-то неусыпным, к тому же чужим, оком. Тем не менее, бывая в Токио, Жюстина не забывала время от времени оглядываться по сторонам; может быть, в этом причина того, что ей так не нравится белая «тойота»?

Не совсем уверенно, но все же выдерживая правильное направление, переезжая с автострады на автостраду, они приближались к ее загородному дому, где должны были оставить машину и дожидаться такси, чтобы ехать в аэропорт, — о такси Жюстина позаботилась еще в отеле.

Она вновь взглянула в зеркальце заднего обзора, однако в рассеянном солнечном свете лицо водителя за ветровым стеклом разглядеть было невозможно.

— Что-то случилось, милая? — спросил Рик, видя, что выражение сосредоточенности на ее лице сменяется маской явной озабоченности.

— Возможно, все в порядке, — ответила Жюстина, перестраиваясь в крайний правый ряд и резко вдавливая педаль газа.

Секундой позже она увидела, как из-за черного «БМВ» выскочила «тойота» и тоже увеличила скорость.