Клятва, которую мы даем - Монти Джей. Страница 69

Облегчение разливается по моему телу. Не то чтобы я стыдилась своих чувств к нему. Просто мне не нравится, что все постоянно знают о том, что происходит у меня в голове, особенно об этом.

Сэйдж повторяет мою позу, стоя рядом со мной и глядя на могилу своей сестры, и я думаю, это говорит само за себя.

Мы чувствуем себя как разные версии одного и того же отражения.

Мы выросли в похожих семьях, одна и та же репутация Пондероза Спрингс вдалбливалась в нас с раннего детства, мы постоянно думали о том, что думают другие.

– Не возражаешь, если я дам тебе несколько непрошенных советов? Рук говорит, что я должна сначала спросить, хотя я все равно собираюсь это сказать.

Я смеюсь и жестом прошу ее продолжать.

– Впусти его.

Я хмурю брови.

– Что?

– Он добьется своего в любом случае. Когда Парни из Холлоу чего-то хотят, они это получают. Это просто в их природе. Я знаю, каково это – носить маску, и я знаю, что ты боишься ее снять, но в жизни есть нечто большее, чем притворство. Впусти его. Твоем сердцу будет намного легче, чем если бы он разрушил эти стены силой.

Мы с Сэйдж чувствуем себя двумя сторонами одной медали.

Две девушки, которые так долго скрывали свои сущности, потому что знали: если мы покажем этому месту правду, они разорвут ее в клочья. Поэтому мы держали это близко к сердцу, слишком близко. Просто она чуть быстрее меня научилась впускать других.

– Что мне делать, если я уже впустила? – бормочу я.

Боже, как давно я не разговаривала с кем-то о проблемах с мальчиками? Как давно мне не с кем было поговорить?

– Тогда скажи ему, иначе он не остановится.

Это сложно, хочу сказать я. Сложно, потому что я знаю, что эмоционально мне лучше держаться на расстоянии. Физически мы уже были ближе, чем должны быть два человека. Этот человек был буквально в моих гребаных кишках прошлой ночью.

Будет лучше, если я сохраню этот секрет для нас с Розмари. Потому что если я скажу Сайласу, что люблю его, он не остановится. Он не остановится, пока это не убьет его, а я не хочу его потерять.

Я не хочу лишать Зои и Скотта Хоторнов их сына. Я не хочу красть его у парней. Я не хочу, чтобы они ненавидели меня за то, что я забрала его.

Легко говорить, что проклятие у меня в голове, пока не переживешь то, что пережила я. Пока не увидишь, как оно ранит людей.

– Ты не сломаешь его, понимаешь? – она поднимает бровь, словно видит меня насквозь. – Я не знаю Сайласа так, как Рук или другие парни, но я знаю его достаточно хорошо. Достаточно, чтобы знать, что он не прикасается к людям просто так. Он знает Рука с детства, и я видела, как они обнимались, может быть, два раза? И все же, похоже, он не может оторваться от тебя.

Может быть, потому, что я привыкла к тому, как часто Сайлас прикасается ко мне, я не замечала, как он это делает. Случайное прикосновение руки к моему бедру, когда он проходил позади меня, рука, обнимающая меня за плечи, легкое прикосновение, чтобы заправить прядь волос мне за ухо.

Похоже, что мы делаем часто. Мы не стараемся привлечь к себе внимание, потому что это как бы... для нас?

– Это не неловко для тебя? – спрашиваю я, пытаясь отвлечь внимание от себя и оглядывая нас. – Говорить об этом со мной, здесь.

– Нет, – тихо говорит она, проводя пальцами по надгробию сестры. – Я дала обещание. Несколько лет назад, после того как мой отец был убит...

– Я думала, что пожар, в котором он погиб, был несчастным случаем?

Сэйдж проводит языком по зубам.

– Ты точно знакома с моим парнем?

Хорошая мысль.

Рук Ван Дорен и огонь? Это никогда не было случайностью.

Приятно знать, что не только у меня есть скрытые секреты. Успокаивает. Мне не нужно знать подробности, потому что они не имеют значения. Просто приятно не быть одинокой в этом.

– Это было адресовано Роуз. Она уже умерла, и когда хоронили нашего отца, я поклялась, что, несмотря ни на что, не позволю Сайласу умереть в горе. Я поклялась, что позабочусь о том, чтобы он был счастлив. Так что нет, это не неловко, потому что я вижу, кем ты могла бы стать для него, кем он мог бы стать для тебя.

Я сглатываю комок в горле.

Могу ли я сказать ей? Что причина, по которой я боюсь, в том, что я на самом деле проклята, и это не просто прозвище, как бы мне этого ни хотелось?

– Я надеюсь, вы не думаете, что я пытаюсь заменить Розмари, заключив с ним соглашение. Я бы никогда так не поступила с ним или с кем-либо из вас. Я знаю, насколько она была важна. Я уважаю его любовь к ней. Любовь, которую вы все испытываете к ней.

И это чистая правда.

Я не хочу, чтобы кто-нибудь подумал, что я проявляю неуважение к ее памяти. Я знаю, как она важна для всех них, особенно для Сайласа.

– Ты не замена ее, Коралина. Мы не воспринимаем тебя с этой точки зрения. Сайлас тоже. Ты не можешь заменить то, что было у них, потому что у вас совершенно другие отношения,– говорит она, глядя на меня. – Ты мне нравишься, Коралина. Я понимаю тебя. Я была как ты. И я не могу придумать лучшего способа для Сайласа почтить память моей сестры, чем снова влюбиться. Это все, чего она когда-либо хотела для него.

30. А ВОТ И НЕВЕСТА

Сайлас

– Войдите, – бурчу я, уже чувствуя, как в висках пульсирует головная боль.

Дверь распахивается, и внутрь вваливается последний человек, с которым я хотел бы сегодня иметь дело.

– Рад, что смог застать вас до того, как вы ушли, босс.

Я сдерживаюсь, чтобы не запустить ему в голову степлером, который лежит на моем столе. Дэниел говорит «босс» без всякого уважения. Это подкол, его пассивно-агрессивный способ напомнить мне, что я никогда не буду таким, как мой отец. Что я никогда не смогу соответствовать его наследию в этой компании.

Я наклоняюсь вперед, закрывая свой ноутбук, а он проходит дальше и садится на металлический стул перед моим столом. Он протягивает руку и пододвигает ко мне стопку бумаг.

Я смотрю на них, но не читаю, прежде чем заговорить.

– На что я смотрю, Дэниел?

– Наши новые преимущества в области безопасности конечных точек и ценностные предложения, – говорит он, гордясь собой за то, что сделал минимум. – Я знаю, что вы...

– В них говорится, что разработка программного обеспечения не завершена, – перебиваю я его, мое раздражение на Стивена и Дэниела смешивается воедино. Я хватаю бумаги и швыряю их ему в грудь. – Убери это с моего гребаного стола. Если отдел продаж не подготовит к сегодняшнему вечеру новые маркетинговые материалы для брандмауэров следующего поколения, можешь не приходить завтра в офис.

Он бледнеет и бормочет:

– Вы не можете меня уволить!

Я вскидываю бровь, умоляя его проверить меня прямо сейчас.

Дэниел качает головой, насмехаясь над тем, как невероятно я заставляю его выполнять свою работу. Он поднимает бумаги, которые разлетелись по полу, и указывает на меня пальцем.

– Я говорил совету, что так и будет. Ваше психическое расстройство делает вас непредсказуемым, вы думаете эмоциями, а не головой. Вы не подходите на должность генерального директора.

–Убирайся из моего кабинета, Хайленд.

– Тебе лучше надеяться, что вы с Кэролайн продержитесь в этом фиктивном браке. Это место будет моим, как только ты подпишешь бумаги о разводе.

Моя челюсть дергается.

Воздух в моем кабинете становится таким густым, что давление нарастает с каждым его словом. Это изнуряющий, удушающий жар, который исходит из глубины меня, как тепловые волны от раскаленного асфальта.

Дэниел продолжает нести чушь, стоя и болтая без умолку, думая, что я не стану его увольнять, потому что он так долго здесь работает. Потеря работы – это последнее, чего ему сейчас стоит бояться.

Моя ладонь находит прохладный металл пистолета. Как луна взывает к приливу, так и насилие взывает во мне. Подушечка пальца прослеживает изгиб курка, его знакомая сила пульсирует во мне.