За порогом 4. Барон войны - izuma Funt. Страница 51

Еще одним приятным сюрпризом стал выход из леса достаточно большого — около шести десятков человек — отряда из тех бойцов, которые разбежались при ночном разгроме на Красной. Понятное дело, что часть бойцов попросту свинтили по домам, благо все набраны были из окрестных деревень, но часть все же смогла сорганизоваться и выйти к Александрову.

В итоге спустя два дня после сражения у Серова под рукой оказалась достаточно боеспособная армия в полтысячи человек, с которой уже можно было нанести горожанам ответный визит.

Большое празднование по поводу победы отложили до окончательного решения вопроса с Берсонзоном, однако на третий вечер, перед объявленным на утро началом ответного похода, друзья все-таки смогли собраться в узком кругу, чтобы немного выпить и поговорить.

К себе в кабинет Александр пригласил Ариена и Элея, которым не только полностью доверял, но которых искренне считал своими друзьями. В любом случае, людей ближе у барона в этом мире не было.

— Так что там произошло? — Получив от барона бокал с янтарной жидкостью озвучил Элей вопрос, который его мучал все эти три дня. Ну то есть понятное дело, что Александр с Динаем были как-то причастны к тому, что армия вторжения неожиданно развалилась на части, в самый для этого неподходящий момент, но вот что там произошло конкретно, никто не знал. — Или это секрет?

— Секрет, конечно, — Серов, улыбнувшись плюхнулся в кресло и закинув ноги на пуфик, самодовольно продолжил. — Но вам расскажу. Только никому не слова, это очень важно!

Маг с рыцарем только кивнули и приготовились слушать.

— Все началось тогда, когда мы взяли замок барона Дорбан. Оказалось, что владетель этот был совсем не прост. Не буду вдаваться в подробности, однако минимум один из членов городского совета Берсонзона был полностью у него в кармане и еще на двоих он имел кое-какое влияние. И если на этих двоих влияние в он имел в основном по финансовым делам и через посредников, то первого барон Дорбан по сути держал в кулаке: были там бумаги кое-какие, при раскрытии содержания которых этого советника вздернули свои же. При чем без разговоров и без жалости, — Серов взял театральную паузу и сделал пару глотков из бокала.

— Так, и? — Первым не выдержал Элей. Усмехнувшись, барон продолжил.

— Понятное дело, что такими связями грех было не воспользоваться. Всю зиму мы через своего нового агента заводили в город людей Диная. Сначала какого-то определенного плана не было — просто играли в долгую — а потом в одном из отчетов я прочитал про обширные подвалы под ратушей и паззл сложился, — Александр немного картинно прищелкнул пальцами.

— Паззл? — Приподнял бровь Ариен, — что это?

Скривившись от того, какой шикарный момент полетел в тартарары из-за того, что в имперском просто не было адекватного аналога для обозначения картины, составленной из кусочков, Серов объяснил, что он имел ввиду.

— И что ты придумал? — Элея больше интересовала практическая сторона и он постарался вернуть разговор на прежние рельсы.

— Мы закатили две большие бочки с порохом в подвал ратуши, как раз под зал, где собирался городской совет Берсонзона, — расплылся в улыбке Серов. — Добавили несколько бочек с зажигательной смесью, которою использовали при обороне замков, для верности, и в нужный момент все это богатство подорвали. Поскольку магии в этом всем не было ни капли, стандартные проверки наша закладка прошла без проблем. А пара взяток нужным людям вообще сняла все вопросы.

— Так вот куда весь порох делся, — прихлопнул себя по ноге огневик. — А я-то думал: вроде всю зиму с ним ковырялись, а для ночной ловушки с трудом пару маленьких бочонков наскребли. Тогда понятно.

— Ну да, — кивнул Серов, — ещё в конце зимы вместе с бочками с вином отправили кружным путем. Чтобы никто ничего не заподозрил.

— Ну а дальше что? — Опять влез Элей, которому такие шпионские игры неожиданно оказались очень интересны. Впрочем, в отсутствие не то, что интернета, но даже обычных художественных книг, чего удивляться человеческому голоду в плане информации.

— А дальше этот советник по нашей подсказке в поход своих людей не отправлял, взамен выставив наемников, и в нужный момент должен был попытаться взять власть в свои руки. А потом, если все пойдет хорошо, просто открыть перед нами ворота города, и стать в нем наместником. Единственным, на секундочку, а не одним из девяти.

— Так вот почему, часть армии так срочно рванула обратно! — Ариен допил бокал и с негромким стуком опустил его на деревянную столешницу. Барон вопросительно изогнул бровь посмотрев на пустующую тару и получив такое же молчаливое согласие наполнил ее на два пальца. — Понятное дело, тут уже не до расширения сферы влияния, когда тебе тылы поджаривают.

— А почему мы тогда не торопимся? Вдруг этот Шаупр с помощью наемников сможет взять власть в городе? Если еще не взял. Тогда же нам придется полноценно штурмовать Берсонзон, а на это нам шести сотен бойцов не хватит.

— Ну-ну, — покачал головой Серов. — Ты просто плохо представляешь, какой гадюшник у них там, и с каким трудом была найдена точка равновесия, при которой никто не пытается воткнуть нож в спину соседу. Учитывая, что, по идее, от взрыва должны были погибнуть четыре или пять членов городского совета, а советник Эбердин погиб уже тут в лагере, когда они с Шаупром выясняли кто главный, договориться у них все равно быстро не получится. Плюс маги еще, они всегда как бы в стороне, но и кому-то одному взять власть так просто не дадут. Ну а мы все равно пока с пленными не разобрались бы выступить не смогли. И какой тогда смысл суетиться, если принципиально изменить ничего не получится?

Следующий «рабочий» день начался очень рано, буквально с рассветом, несмотря на то что прошлым вечером друзья разошлись по спальнями уже за полночь. Серов, «сова» по натуре, каждое такое ранее пробуждение переживал с большим трудом, его наиболее продуктивное время суток начиналось после обеда. Вот только так или иначе приходилось подстраиваться под темп жизни всего местного общества. А в отсутствие электрического освещения распорядок дня, по большей части, определялся световым днем: нет, конечно, и лампы использовались — те же спиртовки или магические — однако доступны они были только узкой прослойке среднего и высшего классов. Девяносто же пять процентов населения вставали и ложились вместе с небесным светилом.

Зевая и почесываясь Александр влез на подготовленную для него лошадь и, приняв более-менее осмысленное выражение лица, проехался вдоль выстроенного на лугу перед замком войска. Вид воодушевленных бойцов, которые в отличие от своего барона, к предстоящему походу относились явно положительно — ну как же добыча, премии и все такое — натолкнул капитана на философские мысли.

На сколько же люди в средневековье отличаются от своих потомков — ну пусть не прямых, из другого мира, на все же — в плане отношения к жизни и смерти. Своей и других людей. Казалось бы, смертность в дружине Александра выше любого разумного значения. Из тех сорока крестьян-разбойников, которые когда-то стали ядром его наемного отряда сейчас в живых осталось в лучшем случае десяток. Для человека из двадцать первого века вероятность сложить голову в семьдесят пять процентов на дистанции в три года была бы не то, что неприемлемой — попросту дикой. А тут все относятся к этому как к должному, и обращают внимание в первую очередь на то, что все выжившие заняли в иерархии баронства не последние роли. Стали полуостниками, сотниками, комендантами замков, начальниками служб и так далее. В общем выбились в люди.

В отсутствие реально работающих социальных лифтов даже такая возможность продвинуться чуть-чуть по социальной лестнице воспринималась людьми как высшее благо. Это, кстати, одна из черт, которыми в целом характеризуется средневековье: в отличие от античности, где даже крестьянин мог стать императором — при должном везении, конечно — в средние века такая социальная мобильность была просто невозможна.