Рыжий 2 (СИ) - "Alex Berest". Страница 72

В среднем, каждая восьмёрка, а их мы гнали первыми приносила в 92 году по восемь тысяч долларов. Часть из которых оседала у Лубенцов, а остальная сумма зачислялась банковским переводом на мой счёт в Московском отделении Дойче-банка. Заодно отмывались и бабулины доллары которые прибавляли к сумме дохода от перепродажи автомобилей. Всё это, конечно, облагалось налогом, но и создавало подушку безопасности к дальнейшим моим финансовым операциям.

…..

В середине лета к нам приехала бабушка, и жизнь у нас стала проще, так как Сашка теперь был полностью на её попечении. Выездные туристические визы выдавали в России еще по нормам СССР, довольно короткие. И поэтому пришлось оформлять ей трудовое приглашение, рабочую визу, и заключать с ней договор на работу няней-домохозяйкой. Сколько возмущений по этому поводу с её стороны было — просто не передать.

Оля вполне успешно сдала языковой экзамен и прошла вступительные тесты на медико-биологический курс медицинского отделения «Свободного Берлинского университета». На всякий случай, я заплатил сразу за три курса обучения. А то мало ли как у нас дальше будет с финансами, или тот же университет цены поднимет.

И потекла у нас вполне стабильная и размеренная жизнь. Я занимался бизнесом, мотаясь по всей бывшей ГДР, и почти за бесценок выкупал советские автомобили, как у организаций, так и у частных лиц. Оля грызла гранит науки, совершенствовала свой немецкий, а бабуля тетешкалась с правнуком, попутно изучая новый для неё город.

Но долго без приключений эта старая перечница жить не смогла. На 9 мая 1993 года, где-то прикупив баллончики с краской, написала на стене Рейхстага — «Здесь была Донская Казачка Лисина Антонина Алексеевна». Естественно, она тут же была задержана полицией и даже умудрилась попасть в вечерний выпуск новостей пятого канала.

В итоге, её депортировали из страны, запретив въезд на пять лет. А мне пришлось заплатить за неё штраф в полторы тысячи марок. И заодно самолично отвезти её с Сашкой в Россию, так как она взяла с меня слово, что на лето я буду привозить ей сына.

— Остальные, если у вас будут, пусть немцами и остаются, а из Сашки я сделаю настоящего казака.

— Петь будешь учить? Или рисовать? — подколол я её, на что она только отмахнулась.

…..

В конце августа, мы затеяли переезд. Наша квартира была всем хороша, но находилась далеко от места учёбы Ольги и моей фирмы. Так уж получилось, что купленная мной территория с ангаром и боксами находилась на юге района Панков*****, а супруга училась совсем недалеко в этом же районе. Поэтому и жилье тоже подыскивали поближе. После перебора всех вариантов, споров и ругани, приобрели коттедж в Карове*****. Старую квартиру не продавали, а решили сдавать в аренду.

Недалеко от нашего нового места жительства нашли и неплохой частный детский сад-ясли, куда и определили недовольного Александра.

Так, за хлопотами, учёбой и работой пролетел 1993 год и наступил 94й, одна из важных вех в моих планах. И уже в январе самолёт компании Люфтганза уносил меня в Москву, вперёд и вверх — как поётся в песне.******

Я думаю, у него не закрытый перелом, а открытый* — немного измененная фраза из фильма «Бриллиантовая рука».

Муха-цокотуха** — переделка знаменитой сказки Чуковского, Вадимом Светашовым.

Бенилюкс*** — политический, экономический и таможенный союз в Западной Европе, включающий в себя три монархии: Бельгию, Нидерланды и Люксембург.

«BAK»**** (Bundesaufsichtsamt für das Kreditwesen) — национальный банковский и финансовый надзор. В 2003 году на его основе создано федеральное управление финансового надзора Германии (BaFin).

Панков***** (Pankow), Каров (Karow) — районы Берлина. С 2001 года район Каров включен в состав округа Панков.

Вперёд и вверх****** — слова из песни Владимира Высоцкого «Это наши горы».

Глава 33

— КГБ СССР, прошу следовать за нами, — было первое, что я услышал на довольно корявом немецком, пройдя таможенный досмотр в Шереметьево-2.

Перед лицом махнули красной корочкой не раскрывая её, и два мутных типа, одетые в длинные черные плащи, и меховые шапки с почему-то генеральскими кокардами, попытались меня подхватить с двух сторон под руки.

«Ряженые или бандиты» мелькнуло сразу у меня в голове. Хотя, скорее, и то, и другое сразу. Какой, нафиг, КГБ? Уже почти год как ФСК*. Вон, у таможенного терминала оттирается парочка с шевронами «федеральной службы контрразведки». Я резко затормозил и развернувшись, попытался рвануть назад, в зону таможенного контроля, но меня прихватили за рюкзак и капюшон моей куртки.

Мне не оставалось ничего, кроме как вовсю заорать на весь терминал: Polizei! Hilfe! ZurHilfe! Polizei! (Полиция! На помощь!). И со всей дури заехать одному из напавших локтем в бок, а другого, ловко поставив тому подножку, повалить на пол и рухнуть сверху.

К моему счастью, нашим рейсом летела съёмочная группа «Немецкой волны»** и какой-то помощник одного из атташе германского посольства. Немцы не оставили в беде «своего» и быстренько, почти все кто успел пройти таможню, прискакали ко мне на помощь, даже опередив бравую местную милицию, которая, скорее всего, была в доле с этими двумя мошенниками.

Телевизионщики почти моментально начали съёмку, а чиновник из посольства взялся вести переговоры с наконец подоспевшей милицией и контрразведчиками. Которые закончились задержанием этих двух ряженных под одобрительные выкрики из толпы туристов. Мне пришлось несколько раз пересказывать что произошло, сначала посольскому, затем представителю контрразведки, а затем и журналистам.

…..

— Что это было, — поинтересовался Серёга Лубенец, который с плакатиком «herr Eugen Fox» встречал меня в аэропорту.

О встрече и сопровождении меня в Москве с братьями Лубенцами договаривалась Ольга, она же и продиктовала текст надписи на плакат. А то от этих товарищей вполне можно было ожидать и транспарант типа «Женька! Добро пожаловать на Родину!»

— Потом, — буркнул я. — Пойдёмте скорее.

Встречать меня они приехали на одном их четырёх переданным им для реализации полицейских «Вартбургов» последнего выпуска с движком от «Фольксвагена Поло». Как я знал от супруги, все четыре бывших полицейских иномарки после перекраски и снятия спецсигналов выкупила семейка Лубенцов. Две забрали себе, одну презентовали отцу и ещё одну старшему брату.

— Долго вы что-то, — своеобразно поприветствовал меня Андрюха, оставленный братом на стоянке.

Но он тут же спохватился и полез обниматься, попутно рассказывая о своём:

— Да я тут тоже чуть приключений на ровном месте не отхватил. Какие-то борзые наехали и стали требовать продать им машину за тысячу рублей. Хорошо, их подъехавшие менты спугнули, даже не знаю чтобы я делал, — поделился своими ужастиками он. — А у тебя, Лис, что там приключилось?

— КГБ пытался арестовать, — усмехнулся я.

— Гонишь! Он гонит? — обратился Андрюха к брату.

— А фиг его знает, — пожал тот плечами. — Сцепился с двумя мужиками, а потом толпа набежала. Тех, двоих, менты приняли, а Лис — вот он.

— Да бандиты какие-то, наверное хотели иностранца подрезать и представились давно уже не существующей конторой. Пришлось повоевать.

Так, за шутками и прибаутками мы и доехали до Москвы. Оля, слила братьям номер телефона той тётки, у которой мы с бабулей покупали кресла с деньгами, и те, за небольшую в общем сумму, сняли её дом в посёлке Сокол. На год. Хорошо что она так и оставалась владелицей дома, а то бы пришлось искать варианты, особенно куда машину поставить. И станция метро рядом и до аэропорта близко. А что тут ехать-то по Ленинградскому шоссе от Шереметьево до места назначения? Всего двадцать километров. Бывшая полицейская машина проглотила это расстояние за двадцать минут. Если бы не светофоры и плохо чищенное полотно дороги, то и быстрее долетели бы.

…..

— Значит так, парни. Есть неплохой вариант приподнять не хило деньжат. Вы как? Вам деньги нужны?