Петров, к доске! (СИ) - Ларин Павел. Страница 14

К счастью, Макс успел сунуть дневник Кашечкина в портфель ровно за секунду до того, как Нинель Семёновна появилась в классе. Поэтому и я, и он тоже шустро рванули к своей парте.

— Хм… — Нинель обвела учеников хмурым взглядом. — В принципе, реакция есть. А вот ума — ни грамма. Не было звонка. Ни один из вас не сообразил, что этот звук не возможно пропустить. Что ж вы, ребятушки, как стадо баранов? Учу вас, учу. Объясняю, мозг непременно должен работать, а вы…

Не успела учительница договорить, как в коридоре отвратительно громко раздался тот самый звук, о котором шла речь. Действительно, такое не пропустишь.

— Ну все… — Одними губами, еле слышно прошептал Макс. — Мегера в плохом настроении. Сейчас будет нам…

— Микласов, а я вот не понимаю, обязательно нужно высказываться, когда говорит учитель? — Нинель моментально среагировала на моего товарища.

Хотя, между прочим, ей уже сто лет в обед. Ну по крайней мере, под семьдесят точно. Насколько я помню, она Великую Отечественную прошла. Но при этом, имея солидный возраст, учительница истории была максимально бодра и крепка духом. Она ухитрялась видеть все, что происходит на уроке, слышать все, что происходит на уроке и даже по-моему, иногда читать мысли, предугадывая, кто именно подготовился хуже остальных. Страшная женщина.

Нинель Семеновна всегда ходила в длинной юбке, чуть ли не до пола, блузке с рюшами и пиджаке. Волосы собирала в высокую прическу, которую закрепляла заколкой.

Мне она в школьные годы отчего-то виделась переодетой, глубоко законспирированной атаманшей. Той самой, из «Снежной королевы». Просто выражение лица классной руководительницы и ее хриплый, низкий голос максимально подошли бы разбойнице, чтоб кричать:«Гони кошелек, падла! », но никак не педагогу.

Правда, надо признать Нинель Семеновну ученики школы реально боялись. Причем боялись сильнее, чем директрису или завуча. Да что уж там… Подозреваю, директриса и завуч сами боялись эту пожилую, высокую, вечно недовольную особу.

Когда Макс переводился к нам в класс из старой школы, я сразу его предупредил, что лучше бы ему с первых дней наладить контакт. Вот только несмотря на мое предупреждение, с контактом у них не задалось. Классная руководительница Макса невзлюбила с первого же дня.

Это был урок истории, что вполне закономерно и логично. Начало учебного года. Получается, ровно две недели назад. Я прямо четко вспомнил эту ситуацию именно сейчас, стоя за партой напротив Нинель Семеновны, которая сделала в нашу с Максом сторону несколько шагов. Воспоминание было ярким.

В тот день, под конец урока, она решила рассказать нам о Суворове. Не то, чтоб мы о нем не знали, просто великого полководца учительница хотела привести в пример. Дабы дети прониклись и поняли, как важно идти к своей цели. В данном случае –к «пятеркам» по истории.

Потому что Нинель Семеновна была уверена, во всей системе советского образования есть лишь два важных предмета: история и начальная военная подготовка. Ибо главное — быть готовым к любым событиям и знать все даты, начиная с Древнего Египта. Только это в глазах Нинель Семёновны заслуживало уважения.

Остальные уроки, по ее мнению, тоже нужны, но не так полезны. Они просто помогают детям не расти идиотами.

И вот в момент, когда учительница рассказывала про Суворова, Макс допустил роковую ошибку.

Нинель прониклась своей речью настолько сильно, что начала изображать нам все это в лицах.

В частности, речь шла о том, как великий полководец подходил к воспитанию молодежи. Примером стал племянник Суворова, которого ему на воспитание прислали «послужить». И вот в каком-то переходе их путь пересекла речушка. Племянник остановился в раздумьях, как переправляться. А Суворов снял сапоги и пошел через водную преграду.

В тот момент, когда по сюжету полководец должен был перейти реку, Нинель вдруг сорвала с одной ноги туфлю и пронеслась через класс решительным маршем, изображая Суворова, преодолевающего препятствия.

Весь 7″ Б" сидел с каменным лицами и выражением глубоко интереса в глазах, потому что наученные горьким опытом, иы знали, учительница истории может простить опоздание или корявый язык во время ответа у доски, но неуважения к историческим личностям она не простит никогда.

Макс же, несмотря на мое предупреждение, был не готов к подобным фееричным выступлениям. Поэтому, наблюдая, как Нинель марширует по классу, размахивая этой туфлей, он не выдержал и очень, очень тихо прыснул себе под нос, прижав ко рту ладонь.

Никто другой не заметил бы. Вообще. Или подумал бы, что новенький просто чихнул. Но только не Нинель Семёновна.

С того дня мой друг перешел в разряд ее личного неприятеля. Назвать Макса врагом классной руководительницы было бы слишком громко. Она просто теперь цеплялась к нему на каждом уроке.

— Я задала вопрос, Микласов? — Нинель поправила классный журнал, который зажимала под мышкой. — Ты хочешь высказаться? Ты считаешь себя достойным бо́льшего уважения, чем учитель? Ну, что ж… Хорошо…Садитесь дети.

Пока мы усаживались за парты, стараясь делать это без лишних звуков, она чеканным шагом промаршировала к своему столу, шлепнула на него журнал, а потом с наигранным удивлением посмотрела на Макса.

— Я что-то сказала неясно? Микласов, ты хотел высказаться, у тебя есть эта возможность. Добро пожаловать к доске.

Макс с грустным лицом поднялся со стула и поплёлся отвечать. Скорее всего, погоняет его Нинель сейчас неплохо.

Я другу всей душой сочувствовал, но при этом испытывал облегчение. Конечно, не из-за того, что Максу теперь придется пережить десять минут позора. Нет. Дело было в другом.

Сегодня — пятнадцатое сентября. В этот день в 7″Б" пришёл еще один новенький. Но его нет. Урок начался, а его нет!

Я только позволил этой мысли сформироваться, только разрешил себе понадеяться, что в том и был смысл. Что меня сюда закинуло именно для таких вот перемен. Как обычно бывает в фантастических фильмах? Изменили прошлое — исправили будущее. Я искренне начал верить, что мое присутствие здесь, в этом классе, стало тем самым фактором, который предотвратит все будущие события. Но…

— Тук-тук… — Дверь немного приоткрылась и внутрь кабинета протиснулась половина нашего завуча. — Нинель Семеновна, дико извиняюсь… Тут вот… Пополнение. Мальчик опоздал чуть-чуть. Вы уж не ругайтесь.

Завуч, не услышав возмущения со стороны учителя истории, обоегченно выдохнула, а затем толкнула дверь сильнее и вплыла в кабинет вся целиком.

Следом за ней шел пацан.

Черт… Я смотрел на него, не моргая. Пацан явно не вписывался в обычный школьный класс обычной провинциальной школы. На плече у него висела модная, импортная сумка. Обут он был в фирменные кроссовки. Причёска явно не материной рукой сделана. Да и на обычную парикмахерскую тоже не похоже.

Эту деталь, конечно, сейчас вряд ли кто-то кроме меня заметит. Просто ни один из моих одноклассников не сталкивался с таким явлением, как личные стилисты или нечто подобное.

— Вот. Прошу любить и жаловать. — Завуч, остановившись у доски, широким жестом указала на новенького. — Никита Ромов. Ваш новый товарищ. Уверена, вы все подружитесь.

Не подружимся… Подумал я, ощущая внутри мерзкое, отвратное чувство разочарования.

Каждый метит свою территорию, но некоторые территории не хотят быть помеченными

— Да! Да! А вот еще! Представь, третий класс, конец апреля, перед майскими праздниками нас принимают в пионеры. Только отличников и хорошистов. Кстати, я — отличница…

Лена Рыкова глупо хихикнула, затем поправила волосы, которые у нее и без того были в идеальном порядке, и посмотрела на новенького из-под полуопущенных ресниц, проверяя, нравится ли ему ее рассказ.

— И вот мы готовимся вступить во взрослую жизнь. Галстуки наглаженны, висят на руке, фартук белый, косички с бантами. Красотища! Меня даже родители фотографировали в тот день. А у тебя есть фотоаппарат?