Плавучий город - ван Ластбадер Эрик. Страница 20

— Потрясающая история. Но какое отношение все это имеет ко мне?

Леонфорте с силой поставил стакан на стол.

— Хотите все начистоту — получайте! — В беспокойном взгляде его глаз появилось что-то жестокое. — Он вас задел за живое, не так ли? Я имею в виду Доминика. Наверняка. Он так воздействовал на каждого. Вы, мой друг, выслеживали убийцу Доминика и, как я понимаю, приложили руку к тому, чтобы уничтожить его. Вы также запустили руку туда, где ей, возможно, не место, то есть в штанишки Маргариты де Камилло, и теперь попались на крючок этой семьи. Но мне это безразлично. Меня интересует совсем другое: почему Доминик, этот умница, этот гений, оставил свой бизнес такому идиоту, как Тони Д.? Только ли потому, что, женившись на Маргарите, он вошел в семью? Нет, концы с концами не сходятся. Доминик не мог совершить такую классическую ошибку. Так в чем же дело? — Чезаре поднял руку. — Все дело в Маргарите, это она, по существу, управляет всеми делами брата, поэтому вы и следили за ней, а не за ее мужем. Маргарита была самым близким для Доминика человеком, баба она что надо, хотя и неполноценная.

— Неполноценная? Что вы имеете в виду?

— Она женщина, умник. Синий чулок.

Кроукер отвел взгляд в сторону.

— Я бы чего-нибудь перекусил.

Чезаре, улыбнувшись, поманил официанта.

— Да, надо поесть. За этим мы и пришли сюда, верно?

Он заказал водку, зеленый салат и жаркое. Кроукер, настроение которого изменилось с кислого на горькое, выбрал бифштекс. Леонфорте попросил для него еще и салат.

Когда они снова остались наедине, Леонфорте поднял бокал, потом указал на молодую парочку, которую усадили за соседним столом.

— Взгляните, как этот парень ест девчонку глазами. Он просто в нокауте и сегодня на работе ничего не будет соображать. — Леонфорте отломил корочку хлеба, обмакнул в каберне и уставился на рубиновое пятнышко. — С самого сотворения мира женщины оказывали пагубное воздействие на мужчин.

— Это ваше мнение или так утверждает наука?

Леонфорте хохотнул.

— Вам, мой друг, не следует быть таким скептиком. — Он засунул в рот хлеб, смоченный вином, и задумался, разжевывая его. — Возьмем, например, вас и Маргариту Связь, или просто флирт — в этом, объективно говоря, не было бы ничего плохого. Но вы позволили себе серьезно увлечься. И теперь, когда вам нужно ясно и трезво мыслить, вы на это не очень-то способны. Мечтаете защитить ее от изувера-мужа, стать спасителем.

— Ничего вы не знаете!

Принесли салаты и жаркое. Леонфорте ел с удовольствием. У детектива же совсем пропал аппетит. Он отложил вилку, а Чезаре продолжал:

— Дело в том, что я знаю об этом все, потому что я знаю, что обычно происходит между мужчиной и женщиной. Мужчины жаждут власти, а женщины жаждут мужчин, у которых эта власть есть, — такова природа человека. Вот и все.

Чезаре покончил со своим салатом, затем корочкой хлеба подобрал с тарелки остатки масла и уксуса.

— Вы собираетесь есть свой? — спросил он детектива, указав на тарелку.

— Нет. Ешьте на здоровье.

Леонфорте управился с салатом Кроукера, потом отхлебнул глоток вина.

— Послушайте, мне наплевать на то, что вы трахаете жену Тони Д. или собираетесь это делать, потому что, помоги вам Господь, вас по-настоящему влечет к ней. Но вы следите за Маргаритой еще из каких-то тайных соображений, а не только потому, что в нее влюблены. Я уверен, в ее руках находится кое-что нужное не только вам, но и мне. И поскольку я сегодня спас вам жизнь, советую вам со мной этим поделиться. И учтите, я не такой размазня, как Тони...

У Кроукера началось сильное сердцебиение, он попытался унять его.

— А что вас интересует?

— Список Доминика. А в нем имена людей и разная другая информация — словом, все, что позволяло ему держать в страхе почти каждого человека в правительстве города, штата и всего государства. У Тони Д., как пить дать, этого списка нет, таким образом, остается Маргарита. Бог знает почему, но она была единственным человеком, которому доверял Доминик; но как бы умна она ни была, она всего лишь юбка, и никого не заставишь относиться к ней с уважением. Поэтому прошу вас, господин Кроукер, продолжайте следить за Маргаритой. Вы должны узнать тайну Доминика, а затем передать все материалы мне. Потому что теперь вы работаете на меня.

— А если я откажусь?

Леонфорте поднял взгляд к потолку, и красный огонек бешенства заплясал в его выразительных глазах; на лице появилась страшная ухмылка.

— В таком случае, мой детектив, я прострелю голову Маргариты Гольдони де Камилло.

Токио — Сайгон — Вашингтон

Девушка с кожей цвета миндаля подняла темные глаза на Акиру Тёсу, с которым ее связывали тайные узы. Она была распростерта на черном лакированном столе, и ее длинные волосы — блестящие и тоже будто лакированные — разметались веером по маленьким грудям, плоскому животу и твердым бедрам. Воздух в интимном ночном клубе, который Акира частенько посещал, был густо насыщен табачным дымом и мускусным запахом секса. Обнаженная девушка, тело которой было украшено полосками цвета индиго, спокойно наблюдала за ним.

В ее рот было вставлено небольшое резиновое устройство, по форме напоминавшее мужской член. В этом и заключалось представление для посетителей клуба: в то время как цветные лучи скользили по ее телу, подкрашенные губы девушки исполняли свой собственный таинственный танец. В комнате стояла такая тишина, что Тёса мог слышать прерывистое дыхание небольшой группы мужчин, которые пришли в этот клуб после дорогостоящих деловых ужинов с обильной выпивкой, чтобы предаться наслаждению и забыть хотя бы на несколько часов огромное напряжение своей повседневной работы.

Из всех тайн, которыми владел Тёса, более всего он дорожил тайной Николаса Линнера. По правде говоря, Линнер был главной фигурой, вокруг которой сосредоточились многие важные события.

Девушка то сжимала, то раскрывала свои губки, обхватывая резиновое устройство. Ее глаза медленно закрывались, будто в экстазе, а крошечный розовый язычок так и обвивался вокруг головки члена, лаская ее.

Тёса отвел глаза от девушки и снова вернулся мыслями к Николасу и ко всему тому, что с ним было связано. Отец Николаса, полковник Дэнис Линнер, образовал некий союз с Микио Оками в первые годы американской оккупации Японии. На первый взгляд, в этом не было ничего особенного. В те дни американские военные обычно прибегали к помощи якудзы для подавления восстаний рабочих, которые организовывали коммунисты. Эти восстания были настоящим бедствием крупных городов. Лучше, думали американцы, если головы протестующих японских рабочих будут разбивать сами же граждане Японии, а не члены личного состава американской армии. Якудза, которая не меньше американцев боялась коммунистов, тоже была счастлива оказать помощь своим заокеанским партнерам.

Но между полковником Линнером и Микио Оками существовали не просто деловые отношения, связь между ними была гораздо глубже — они были близкими друзьями. Однако разведывательные данные, собранные Тёсой, на этом и ограничивались. По-прежнему оставалось загадкой, что именно эти двое планировали предпринять. Тёса, единственный среди оябунов якудзы, кое о чем догадывался. Он, например, понимал, что двигало Томоо Кодзо, когда в первый день Нового года он попытался убить Николаса.

Многие считали, что Кодзо, который в то время был оябуном клана Ямаути, страшно боялся, как бы Линнер не узнал, что именно он приказал следить за женой Николаса и что именно эта слежка привела к автокатастрофе, в которой погибли женщина и ее любовник.

Но Тёса лгал, когда говорил, что Кодзо намеренно следил за Жюстиной Линнер и жаждал ее смерти так же, как жаждал смерти Николаса. Тёса объяснял ненависть Кодзо тем, что якобы полковник Линнер и Микио Оками в 1947 году убили его отца Катсуодо. Сделали они это потому, что Катсуодо выступал против политики американцев, проводником которой являлся Оками. Катсуодо презирал все западное; он так и не смог пережить унижение, выпавшее на долю Японии, когда она была разгромлена в тихоокеанской войне. Поэтому Катсуодо с Оками постоянно ссорились. Враждовали между собой и все оябуны якудзы, хотя прекрасно сознавали, что эта междоусобица ни к чему хорошему не приведет.