Последний наследник Триады. Том IV (СИ) - Магарыч Григорий. Страница 20

— Кстати, господин Шагайн-Громов, как там в Дозоре? — запах изо рта Норкина донёсся быстрее его слов. Мужчина поглядел на меня. — Мы тут все молимся за вас. Гордимся каждым, кто стоит на страже границ нашей Империи.

— Всё хорошо, — дежурным тоном отозвался я и ненароком глянул на часы, как бы показывая, что человек напротив мне более неинтересен.

— Но ведь есть что-то, что заставило вас пойти на сделку с рассудком? — сощурился тот, натянув сальную улыбку. Мужик явно нервничал. — Не часто встретишь человека, готового так бездарно сливать отцовское богатство. Да ещё и с таким… невозмутимым лицом.

Сама фраза, тон, выражение лица… Норкин нарывался. Определённо. Но я был холоден, спокоен. Попросить выдворить бродягу за излишнюю дерзость, или же?.. Нет, посмотрим, что он ещё выкинет в попытках задеть меня.

— Разумеется, причин достаточно, — сложил я руки в замок, глядя на мужчину. — А что касаемо сделки с рассудком… я бы на вашем месте подумал несколько раз, прежде чем говорить об этом, сидя в метре от меня.

— Вы мне угрожаете, господин Шагайн? — вздёрнул брови Норкин.

Назвал меня «Шагайном» не столько из невежества, сколько из желания указать на своё место. Даже простолюдину известно, что подобное обращение оскорбительно для человека уровня главы княжеского рода Громовых.

— Юрий, — не выдержал я. — Будь добр, выпроводи этого человека.

— Вы… вы решили выгнать меня? — выказал искреннее возмущение Норкин. — В этом месте у вас прав не больше, чем у меня, поэтому… поспешите объясниться. В чём я провинился?

— Мне долго придётся терпеть его рядом с собой, братец? — поморщился я. — Мало того, что заходят сюда в таком виде, да ещё и ведут себя так, словно что-либо из себя представляют. А когда понимают, что разговор не клеится, не желают исчезнуть с глаз. Шайка никчёмных авантюристов.

— Вы про каких авантюристов? — приподнял бровь Норкин. Грудь его дрогнула от злости. — Ваши оскорбления в мой адрес должны быть обоснованы, господин.

— Если бы мне приходилось объясняться перед каждым убитым мной псом покойного Герасимова, я бы…

Норкин резко вскочил на ноги, заставив меня замолкнуть. Глаза его чуть ли не повылезали из орбит, а ментальный удар по мозгу я почувствовал так, словно кто-то мне всадил по затылку арматурой. Потому не договорил. Юрий же покачал головой.

— Всё в порядке, Кость, не нужно конфликтов. Не сейчас. Господин Норкин много работает, его задача не состоит в том, чтобы радовать нас своим внешним видом, но я понял тебя. Сейчас же провожу гостя.

Это он говорил голосом куда менее уверенным — так, словно сам не считает себя «хозяином». Впрочем, все в этой комнате, кроме брата, понимали, о каких хозяевах идёт речь. Он явно даже не в курсе, кто такой Герасимов. А что касается Норкина… уверен, Центр не простит ему этой выходки, когда всё вскроется.

— Убери его с моих глаз, немедленно, — добавил я в голос стали. Казалось, из правого уха потекла кровь. — Иначе это придётся сделать мне.

— У-у-у, как опасно, — заиграл желваками Норкин, а затем внезапно улыбнулся. Словно вернул на лицо маску. — Хорошо, ла-адно, не нужно меня выпроваживать. Все мы взрослые люди. Я понял.

Мужчина кивнул Юрию и пошагал к выходу. Остановился на секунду и пронзил меня острым взглядом.

— До завтра, господа, — закрыл он дверь за собой.

Спустя минуту об этом человеке мы забыли. А после, на более спокойных тонах, продолжилась наша лживая беседа, которая лишь изредка прерывалась на арену. Уж там бойцы делали всё возможное, чтобы порадовать своих нанимателей и пробиться на завтрашний аукцион. Вижу, знать готова была многое поставить на то, чтобы солдаты показали себя наилучшим образом. И зачастую дело было даже не в самой покупке земель Громовых. Скорее, знать хвасталась силой своих солдат и на глазах у себе подобных демонстрировала, кто именно встанет на защиту их рода, если начнётся заварушка. Впрочем, это работало и в обратную сторону. Некоторые богатеи только сейчас начали осознавать, что их гвардия — кучка вооружённых, разодетых в дорогие доспехи клоунов.

Когда часы ударили полночь, я поднялся на ноги. Вежливо откланялся, одёрнув витающего в облаках Грибникова, и поспешил к выходу. А когда мы оказались на улице, быстро привёл старика в чувства смачным лещом.

— Ай, больно! — поморщился тот. — За что, господин?

— Для профилактики, — обозначил я, присаживаясь в машину. — Итак, завтра утром от вас потребуется подготовить две вещи. Первое — информация о потенциальных союзниках, у которых есть такая же ненависть к Вольным, как и у нас. Связи родов со Святославом Громовым крайне приветствуются. И второе, сделайте всё для того, чтобы завтра утром привести ритуал блокировки праны к готовности. Вы всё уловили, Любомир Лютович?

— Уловил-уловил. С чего мне не улавливать? — искренне возмутился тот. — Ох, и тяжёлая же была атмосфера. Не знаю, почему, но что-то мне не понравился этот человек. В обществе предателей и разбойников вести себя так, как это делали вы… нужно иметь стальную выдержку. Я вами восхищаюсь, господин Громов.

— Рано, господин Грибников. Вольные собираются выпустить тварей завтра, в самый разгар аукциона. И, судя по их уверенным, наглым и самодовольным мордам, тварей они держат под ареной, — я старался сдерживать злость, но та вырывалась невольно.

— Выпустить… вы шутите, господин⁈ — ошеломление на лице старика дало понять, его нехило потрепала ментальная атака Норкина. — Как вы… кто вам сказал такое? Юрий не допустит подобного, Подольские не допустят. Это ударит по репутации всех, кто связан с мероприятием!

— Это ударит по моей репутации куда сильнее, — сжал я зубы, глядя на проплывающие в окне здания. — Подольские подготовили почву, отстранились от нас. Арена всё ещё ассоциируется с Громовыми, ибо публичных заявлений о передаче прав Юрию не поступало. Не убьют меня, так хорошенько нагадят нашей репутации.

— Там будет собрано около пяти сотен высококлассных бойцов, господин. Выпускать тварей для того, чтобы от них через час мокрого места не осталось?

— Среди участвующих в сражениях солдат будут Вольные. Если один такой способен создать нам проблемы, то что будет в случае, когда их будет больше в десятки раз? Полный контроль разумов. Это западня, господин Грибников.

Старик поморщился, стукнул кулаком по колену и покачал головой.

— Что же делать?

— Бить первым, — сказал я себе же. — И бить больно. Так, чтобы было хорошим уроком.

Вернувшись, мы с Грибниковым разошлись по разным зданиям. Старик направился в тайное хранилище рода, я же последовал за Екатериной в одну из гостиных дома. Именно там чаще всего велись семейные встречи и обсуждения серьёзных дел. В комнате мы расселись вокруг низкого столика. Причём стол не был пустым, там уже стояли чашки, в которые госпожа Фируза собственноручно разливала из кувшинчика фруктовый чай.

— Не поздновато ли для чаепитий? — спросил я, беря чашку с чаем.

— Тебя ждали, Кость. Вчера мы получили приглашение на завтрашний аукцион, который пройдёт на арене Громовых, — ответил старейшина спокойным голосом. — И мы хотели бы поговорить с тобой об этом.

Они и до семьи моей добрались. Ублюдки.

— Вы ведь понимаете, что вам придётся ответить отказом? — приподнял я чашку.

— Разумеется, — кивнул он.

Остальные, видимо, об этом только сейчас узнали, поэтому переглянулись между собой с непонимающими лицами. Неужто они действительно поверили в то, что их действительно пригласили на такого масштаба мероприятие? В глазах знати не так просто избавиться от ярлыка «бездомный».

— Я лишь хочу спросить, насколько большие проблемы ждут тебя завтра, — добавил старейшина. — Какой масштаб проблемы? Император, на удивление, ослабил свою охрану.

— Нам в последнее время неспокойно, — вздохнула Екатерина.

Ожидаемо. Я кивнул словам старика и пригубил чашку.

— К сожалению, проблемы есть, куда без них, — вздохнул я. — Но я уверяю, вам ничего не грозит. Это поместье на данный момент самое безопасное место в Империи. Для вас. А выпады Императора… знаете, этот старик лишь пытается надавить на меня. Осторожно, но всё же пытается.