Бывшие. Без срока давности (СИ) - Ярина Диана. Страница 3

— Пакет с продуктами? И какой же? В упор не вижу!

— Ой, ну что ты пристала? Маме пожалуешься? Иди жалуйся… Просто завидуешь, что Руслан на тебя не обратил внимание, а меня заметил! Кому нужно скучная тридцатилетка с ребенком от другого мужика! — усмехнулась сестра.

Я промолчала.

Говорили, если тебя ударили по одной щеке, подставь вторую.

Пожалуй, я так и делала.

Я так всегда и делала, жила, как подсказывала совесть, мама, воспитание, общество, обстоятельства…

Жила или выживала?

Выгребала каждый божий день, отталкиваясь от самого дна, тащила за нескольких — за себя, за дочурку, за маму, которая трудилась за копейки, за сестру, которая так и не смогла закончить колледж и прыгала с одного места работы на другое.

Пожалуй, я устала делать так, как надо, и неожиданно для себя влепила сестре.

Звонко.

Хлестко.

По щеке влепила!

Так сильно, что у меня ладонь заалела и разом возникло горячее, сильное жжение. Жар мгновенно пополз от ладони, к кисти, выше, к локтю.

Жжение проникло под кожу, впилось по капле в кровь, и та, подпитываемая сильным всплеском, понеслась по венам на большой скорости.

— Аааа! — всхлипнула сестра.

Ее голова назад откинулась, волосы взметнулись вверх.

Она отшатнулась, схватилась за щеку и с возмущением посмотрела на себя. В ее глазах стояли слезы обиды и непонимания.

— За что? — спросила тихо, а потом завыла. — Да за что?! За правду?

— За все, — глухо ответила. — Не мели своим языком чушь!

— Но я же… права, — пискнула она и попятилась, не сводя с меня пристального взгляда.

Глаза сверкали, по щекам заструились слезы. Сестра всхлипывала и громко шмыгала носом, из-под него потекло.

— Иди вымойся, Даш. От тебя мужиком несет! — сказала я.

Сестра все еще обиженно моргала наращенными ресничками.

Меня внезапно проняло злостью: вот же дурочка, а! Дурочка!

Я на ее учебу два с лишним года платила, а до этого откладывала каждую копеечку, желая, чтобы она отучилась, получила профессию, чтобы не барахталась в этом болоте небольшого провинциального городка, как я. Или чтобы, если вдруг она хотела бы остаться, ее жизнь сложилась иначе. Лучше, чем моя, легче.

А она — что?

Учебу бросила…

Ладно, пусть бросила, если бы нашла занятие по душе, хоть чем-то помогала семье, нам с мамой и Янкой.

Но что в итоге?

Сестра болталась с места на место, порхала, «искала занятие по душе», как она сама говорила.

Я со счета уже сбилась, сколько всяких этих занятий она перебрала, сколько начатых и брошенных курсов — и онлайн, и в реале.

И ни-че-го!

Ничего, абсолютно!

Я билась, как рыба об лед, тянула лямку за всю семью, а эта лентяйка и пальцем о палец ударить не хотела, чтобы помочь нам.

Даже сегодня!

Та ситуация, что случилась сейчас — кошмарная авария, нужны деньги, нужна банальная помощь!

И что — сестра?

Ладно, не буду лезть в ее кошелек с личными расходами. Тратится на салоны? Черт с ней, пусть тратится!

Но могла бы прийти и посидеть у Янки…

Ведь маме завтра на работу, она до сих пор в котельной на ТЭЦ трудится. Там такие сложные условия работы, а платят — сущие копейки!

— Что ты стоишь? — прикрикнула я. — Бессовестная! Говорю, вымойся живее! И чтобы завтра я не видела, как ты страдаешь от безделья! Надоело!

— А я вообще из дома… Уйдууууу! — бросилась с ревом в мою сторону.

Я не ожидала такого броска.

Все произошло так быстро.

Неожиданно.

Вот она ревет, вот ее перекошенное лицо так близко от моего.

Вот толчок ладонями в грудь, и я лечу, лечу…

Взмываю вверх, на миг ловлю состояние невесомости — сладкое, щемящее, острое.

Ловлю этот небывалый миг только для того, чтобы упасть.

Острая боль, чернильная темнота перед глазами…

Глава 4

Она

Звонок.

Как настойчивая пчела, громкий звук дверного звонка ворвался в черноту, разделяя ее, кромсая ослепительными полосами света.

Я с трудом оторвала голову, открыла глаза.

Во рту — привкус крови, голова тяжелая, мокрая.

Рядом суетилась сестра.

— Настя. Настя! На-Настя! — крикнула она.

Ее губы дрожали.

— Все хорошо, правда? Ты… поскользнулась что-то! — лепетала она, силясь меня придержать. — Напугала. Ты же меня видишь, да? Хорошо видишь? Вот и умница, вставай, вставай, здесь полы холодные! А пальцы? Пальцы мои видишь? Сколько пальцев? Три, да? Три же...

— Десять, — ответила внезапно пересохшим голосом.

Сестра отшатнулась, будто я сказала что-то не то.

— Все будет хорошо. Я… Я на помощь позвала. Сейчас!

Я силилась подняться, голова раскалывалась от сильной боли. С трудом провела ладонью по волосам — мокрые, пальцы в чем-то темном, красном.

До меня дошло.

Я вспомнила.

— Вот там, смотрите! Поскользнулась на мокрой тряпке, упала! — затараторила сестра.

В коридоре раздался топот ног. Я моргнула, увидев чужие ботинки. При входе один натянул бахилы, второй не стал.

— Когда упала? — склонился надо мной молодой мужчина в халате.

Глаза за стеклами очков — дымчатые, серые, пронзительные.

Сестра отвечала что-то.

— Похоже на сотрясение. Плюс кожа рассечена, нужно будет накладывать швы. Едем. Грузите! — вздохнул и отошел в сторону, посмотрел на сестру. — Одевайтесь, девушка! Нужен сопровождающий, данные подготовьте, номер полиса…

***

— Ведь вы не на тряпке поскользнулись.

Я с трудом открыла глаза.

На меня внимательно смотрел тот самый врач.

Дымчатый взгляд, немного квадратный подбородок, плотно сжатые губы. Глаза полны недоверия и какого-то сочувствия.

У меня кружилась голова, дурнота накатывала. Хотелось спать…

— Что вы от меня хотите услышать? — вялым голосом спросила я.

— Если случилось происшествие, я обязан сообщить в соответствующие органы. На вас напали, Анастасия?

Мы были в машине скорой. Санитар еще курил на улице, мы ждали сестру, пока она соберется.

— Не понимаю, с чего вы взяли, что случилось нечто плохое?

— Я много подобных случаев повидал. Можно сказать, с одного взгляда понимаю, что произошло на самом деле.

— Тогда у меня для вас новость.

— Слушаю, — кивнул.

— Вы ошиблись с выбором профессии. Вам бы… в полицию идти, а не играть в спасителя жизней.

Врач рассмеялся коротко.

— Знобит?

— Нет-нет.

Но он все-таки накрыл меня пледом.

— Только не засыпайте, вам нельзя. Подозрение на сотрясение. Уверен, это подтвердится. И все-таки на вашем месте я бы не прикрывал сестру.

— Прекратите, — попросила я.

Хлопнула дверь. Водитель сел за руль, завел мотор.

— Ну чего копаетесь? — крикнул в темноту санитар, торопя мою сестру. — Не на дискотеку же собираетесь!

— Может быть, без госпитализации обойдемся?

— Потеря сознания была? Была. Госпитализация необходима! — отрезал врач.

В машину забралась сестра, запахло ее духами. Она наклонилась надо мной, обдавая вишневой сладостью, от которой чуть ли не мутило.

— Поехали, Кирилл! — попросил врач. — Барышня прибыла, — добавил с неприязнью.

Сестра нашла мою ладонь и крепко-крепко сдавила мои пальцы. Ее голос дрожал от раскаяния.

— Ты только не переживай, Настя. Я все-все сделаю! И Яночку буду навещать, и по дому убираться, и маме помогу. Ты, главное, лежи, отдыхай, лечись, сколько скажет врач. Все-все сделаю… Клянусь! Помощь будет обязательно, вот увидишь!

Хотелось бы мне верить в обещания сестры, но сколько их уже было?

И как не вовремя это все…

Когда меня оформляли в больнице, я буквально всем своим телом, каждой его клеточкой чувствовала взгляд врача скорой помощи, полный осуждения. Поняв, что я не собиралась жаловаться на сестру, он осуждающе покачал головой и отвернулся, пожав плечами.

Меня немного разозлило его молчаливое, но осязаемое осуждение.