Заберу тебя, девочка - Градцева Анастасия. Страница 10

Она трогательно шмыгает носом, и Грин раздраженно машет рукой.

– Черт с тобой, но чтобы больше так…

– Я больше не буду! – порывисто обещает она, а я теряюсь в догадках. Кто она Грину, который оказался Димой? По всему кажется, что сестра, но внешнего сходства в них ни на грамм: Грин черноволосый и смуглый, а эта Лена вся светленькая. И черты лица абсолютно разные.

– Я смотрю, у нас гости, – вдруг раздается за моей спиной голос Лекса, и я непроизвольно вздрагиваю и оборачиваюсь.

– Да тут Ленка забежала, – бормочет Грин.

– Вижу, не слепой, – прохладно сообщает Лекс. – У нас тут сегодня проходной двор, походу.

На его лице темная полоска, то ли сажи, то ли машинного масла, а взгляд чуть прищуренных светлых глаз обшаривает меня с головы до ног с насмешливой откровенностью, как будто напоминая мне о том, что он теперь в курсе, какого цвета у меня белье под этой рубашкой.

Я смущаюсь и чуть плотнее запахиваю куртку. Кошусь на девочку: она наверняка испугалась Лекса. Но та почему-то не выглядит напуганной, наоборот, даже как будто слегка улыбается. А когда видит, как Лекс кладет свою тяжелую руку мне на плечо, ее улыбка становится еще шире.

– Привет, – бодро говорит она. – А я вам пирожков принесла! С капустой, с картошкой и с повидлом. Будете?

– Привет, Лен! Очень даже будем, – к нам подходит Соник, вытирая грязные руки какой-то тряпкой. – У баб Маши самые лучшие пирожки, которые я когда-либо ел.

– Вообще-то всю начинку я сама делала и лепила тоже я, ба только тесто ставила, – слегка обиженно говорит девчонка.

– Тогда тем более! – улыбается Соник. – Будет божественно, я уверен.

– Тогда я чайник пошла ставить, – она по-хозяйски подходит к столу, пристраивает на него пакет с пирожками и начинает расставлять кружки. – Кому чай, кому кофе?

– А кому пиздюлей за то, что старших не слушает, – бормочет под нос все еще не успокоившийся Грин. – Нет, ну ты прикинь, поперлась одна через гаражи. Мозг у девчонки есть вообще или как?

– Да ладно тебе, дошла же, – Соник беспечно машет рукой и швыряет тряпку в угол. Потом замечает темное пятно на своих брюках и недовольно морщится. – Блядство!

– Я могу постирать, – тут же реагирует эта Ленка. – Это оружейное масло, да? Надо кашицу из стирального порошка сделать и оставить. А потом в машинку кинуть или на руках простирнуть.

– Да нахер, в химчистку сдам, – машет рукой Соник.

А я смотрю на все это круглыми глазами.

Что вообще тут происходит?

Почему-то эта щуплая девчонка ведет себя с ними так, как будто они нормальные парни, а не опасные личности с полным сейфом оружия и темным полузаконным бизнесом. И они тоже с ней общаются абсолютно нормально, как будто она какая-нибудь младшая сестренка их друга.

– А тебе? – вдруг смотрит Ленка на меня пытливым взглядом. – Чай?

Я мотаю головой. Мне ничего не хочется.

Это чужое место, чужие люди, мне тут некомфортно, а главное, в отличие от этой девчонки, я тут не по своей воле. И я не хочу никакого чая с пирожками, я хочу домой.

Но Лена не отстает.

– Ты девушка Лекса, да? – продолжает она любопытничать.

– Нет, – резко отвечаю я, а его ладонь на моем плече сжимается еще крепче.

– Мы работаем над этим вопросом, – поясняет Лекс.

Лена хихикает. Наверное, ей кажется, что это такая шутка.

– А как тебя зовут? – спрашивает она, но не успеваю я ответить, как вмешивается Грин.

– Лен, не лезь к ней, – жестко говорит он, и это звучит практически как приказ. Никогда не думала, что дурашливый Грин умеет так разговаривать.

– А почему? – растерянно спрашивает Ленка.

– По кочану, – отвечает Лекс. – Двадцать минут вам на пожрать, потом Соник отвезет тебя домой.

– Но я…

– Вопросы? – Лекс приподнимает одну бровь.

– Никаких вопросов, – смирно отвечает Ленка. – А ты не будешь пирожки что ли?

– Нет, покурю пока, – Лекс идет к выходу, продолжая приобнимать меня за плечи, поэтому у меня нет другого варианта, как идти вместе с ним.

На улице он чуть отходит в сторону, закуривает, а я не выдерживаю. Любопытство слишком гложет.

– А кто это? – спрашиваю я. – Сестра Грина?

– Ну считай что да, – на мгновение задумавшись, кивает Лекс.

– То есть нет?

– То есть это не твое дело, Ярослава.

Он курит, а сам при этом нагло рассматривает меня, и под этим взглядом становится жарко. Я сразу вспоминаю, как я стояла напротив него и расстегивала пуговицы рубашки, а он был без футболки и…

Я прикусываю губу и по усмешке Лекса понимаю: он в курсе, о чем я сейчас думаю.

– Невовремя нас прервали, да, девочка? – тянет он. – Ты мне не все еще показала, самое интересное я так и не увидел. Может, выгнать их всех нахер, а? Останемся тут вдвоем… продолжим.

– Ты же сам сказал, что тут холодно! – поспешно выпаливаю я. – Я вот даже куртку твою не снимаю!

– Намекаешь, что ко мне домой хочешь поехать? – ухмыляется Лекс. – Еще лучше вариант, Ярослава. Я согласен. Щас докурю и поедем.

– Нет! Я не езжу домой к незнакомым мужчинам, – испуганно тараторю я, быстро пытаясь придумать, как выкрутиться, но по насмешливому блеску в глазах Лекса вдруг понимаю, что он меня специально провоцирует.

Скотина.

И едва открываю рот, чтобы сказать ему это, как вдруг у Лекса звонит телефон. Он достает его из кармана, резко мрачнеет, косится на меня, но принимает вызов.

– Да, рыжий. Слушаю.

Глава 8. Экстренный план

Я моментально забываю про все на свете, превращаюсь в слух и ловлю каждое слово их разговора. Но Лекс слушает и молчит. А потом по его губам ползет хищная усмешка, от которой у меня обрывается сердце.

– Завтра? – насмешливо тянет Лекс. – Ммм, а чего не через неделю, а, рыжий? Думаешь, мало мне времени дал, чтобы с твоей девочкой поразвлекаться? Надо еще ночь прихватить? Одобряю. И знаешь что, завтра можешь уже не приезжать. Меня обмен полностью устраивает.

Каждое слово отдается в висках болезненной пульсацией.

Нет, нет, нет… Это неправда! Пашка не мог меня так бросить! Не мог меня оставить! Я же была уверена, что вечером он приедет. Да я часы считала до освобождения!

У меня перехватывает горло от обиды, от неверия, и я вдруг испытываю такую жгучую потребность услышать это своими собственными ушами, что просто хватаю Лекса за руку – вот так, просто! – и выпаливаю:

– Дай мне с ним поговорить!

Бровь Лекса ползет вверх, и я мгновенно поправляюсь:

– Пожалуйста! Лекс, пожалуйста!

Он секунду смотрит на меня, а потом просто притягивает меня к себе одной рукой, вжимая спиной в свою грудь, и прислоняет свой телефон к моему уху.

– Паша! – кричу я в динамик. – Паша, это я!

Я надеюсь на чудо. На то, что Лекс меня обманул и там в трубке тишина. На то, что Паша начнет шептать мне торопливо, что он уже вызвал наряд полиции и они едут меня освобождать… Что угодно! Я хочу услышать что угодно, кроме этого виноватого вздоха и жалкого, будто пришибленного голоса:

– Ясь, прости меня. Прости, пожалуйста.

– Ты не приедешь? – зачем-то спрашиваю я, хотя сама уже знаю ответ.

– У меня нет денег сейчас, пойми! – с жаром говорит Пашка. – Меня там чувак подставил, я думал, он мне просто валюту на них купит, потом сразу продаст и через денек вернет все, а процент попилим, а он бабки решил крутануть в какой-то мутной схеме, и я только завтра утром смогу их забрать.

– Ты все равно можешь приехать, – шепчу я, чувствуя, как в горле собирается тугой комок. – Приехать и сказать, чтобы меня отпустили. А самому остаться.

– Я не могу, Ясь. Кто тогда деньги завтра утром заберет? – бормочет Паша. А потом вдруг добавляет еле слышно. – Я не ты, меня отсюда Лекс может вообще живым не выпустить. Но я завтра привезу деньги. Яся, правда! Могу хоть чем поклясться! Хочешь, мамой поклянусь?

И от того, что я прекрасно знаю его маму, кругленькую и улыбчивую тетю Оксану, мне становится до такой степени плохо, что едва не выворачивает.