Его наглый друг (СИ) - Лоран Оливия. Страница 29
И она целует. Переводит на меня мокрый взгляд и робко тыкается губами в мои. Едва соприкасаемся, замирает.
Сжимая ее талию, требую чтобы продолжала. Но она лишь крепче обхватывает за плечи, пробивая своей тряской и меня.
Желание затолкать в нее ноющий от похоти член невыносимое. Особенно остро оно проявляется, когда ощущаю как между нами мокро.
Алина не просто влажная. С нее течет, хлещет вожделение. Если бы не была такой мокрой, возможно и поверил бы в ее сопротивление.
Но меня что-то еще держит от того, чтобы сразу ворваться внутрь.
Убираю пальцами ее разметавшиеся по лицу волосы и медленно целую. Касаюсь щеки, подбородка, спускаюсь к шее. Отстраняюсь лишь для того, чтобы посмотреть на нее.
Алина прячется за дрожащими ресницами. Не открывая глаз, вся трясется и сжимается, словно, блядь, девственница.
— Алина.
Снова вздрагивает.
— Открой глаза.
Пока жду ее реакции, упорно контролирую собственные. Судорожно и, очевидно, слишком сильно сжимаю ее в каком-то необъяснимом страхе упустить.
И когда она открывает глаза, окончательно теряю связь с миром, проваливаясь в ее собственный.
Воскрешаю в памяти каждый наш контакт, ее поведение, даже, блядь, слова гребаного Лёхи вспоминаю! Пытаюсь понять была ли в них правда, когда он постоянно твердил, что она девственница. Накладываю на те реакции, что выдавала со мной наедине, и окончательно теряюсь.
Хочу озвучить свой вопрос вслух, как она вдруг закрывает глаза и тянется за поцелуем. Прихватывает мою нижнюю губу и почти сразу скользит мне в рот языком.
Ошеломленный такой внезапной реакцией, практически бездействую. Подстраиваюсь под нее в надежде не спугнуть. Если даже постараюсь, не вспомню подобного ни с кем.
Блядь… Да с ней каждый поцелуй поразительно особенный. Она словно выделяется.
— Макс, Макс…
— Тихо, — хриплю и стискиваю ее руками. — Обними, — прошу, когда итак обвивает мою шею. Хочу, чтобы сжимала еще крепче.
Обвинял ее когда-то, что плывет, и сам сейчас чувствую себя утопающим. Вот только ощущения эти походят больше на болезнь, чем нечто прекрасное. Для меня так точно. Не вывезти. Но и отказаться невозможно. Еще хотя бы дозу.
Скользнув ладонями по голому телу, сжимаю ее слишком бережно. Под накатившими эмоциями, боюсь спугнуть.
— Макс…
— Целуй еще, — требую.
Алина вздыхает и, прикрывая веки, снова тянется. Целует медленно, нежно покусывает мои губы, пока не сталкиваемся языками. Обхватывает губами слишком ласково. Сосет так чувственно, осторожно.
По моей спине скатывается волнами жар. Подавшись темпу поцелуя, скольжу по ее телу руками, а затем и весь прихожу в движение.
Она вздрагивает каждый раз, когда мой член неконтролируемо дергается около ее промежности.
Нуждаясь в ответной реакции, замедляюсь и смотрю на нее.
Блядь…
Дурею от необъяснимой потребности не только чувствовать, но и видеть… Мне просто необходимо знать, что она сгорает также, как и я! Пламенем по венам. Пеплом по коже. Дымом по глазам.
— Уплыла Русалка…
— Не останавливайся… — тихим голосом выражает наслаждение и муку одновременно.
Проявляя чудеса выносливости не рвусь в нее, даже не ускоряюсь. Однако и при таком размеренном темпе я ощущаю, как наливаюсь тяжестью и едва оттягиваю преждевременный разрыв.
Но и это не помогает, когда сдерживаемые вздохи Алины перерастают в откровенные стоны. Она начинает извиваться подо мной, стискивая плечи. И только в тот момент как вскрикивает и начинает дергаться в оргазме, я позволяю себе ускориться.
— У моей уверенности в себе есть основание, — прежде чем наращиваю темп, припоминаю ей слова, которыми упрекала. — Каждый раз, когда я тебя касаюсь, ты вспыхиваешь и горишь в моих руках. Тлеешь вместе со мной.
Заливаю ее живот таким объемом, словно вечность не дрочил. Твою ж мать… Кончил лишь от одного трения… И эта сила трения подобна мощному взрыву.
Очередное открытие принимаю уже несколько легче. Мозг едва включается. Все остальные функции в каком-то гребаном режиме энергосбережения.
Пытаюсь оценить масштаб «трагедии» по лицу Алины, и здесь результат несколько хуже. Особенно, когда она смотрит на свой живот и видит последствия…
— Все нормально, — «по-мастерски» утешаю.
Она часто кивает и пытается меня оттолкнуть, чтобы встать.
— Пойдем, — помогаю подняться.
Замечая, как сжимается, подаю ей с кресла плед и веду к лестнице.
— Можно… — останавливает меня внизу, когда хочу подняться следом. — Я сама искупаюсь.
— Иди.
И снова я принимаю душ на первом этаже, испытывая несколько странные ощущения.
34
Мне слишком тесно, слишком близко…
Алина
Воспоминания прошлой ночи разом обрушиваются на меня, едва открываю глаза и понимаю, где нахожусь.
Приняв вчера душ, я так и не нашла в себе сил спуститься вниз. Погрузившись глубоко в свои мысли, зашла в свободную комнату и легла на кровать. А проснулась здесь. В его спальне. Хотя четко помню, что заснула в другой…
Его рядом нет, но я не могу не думать о том, что, вероятнее всего, он спал тоже здесь. Второй день подряд в одной постели — это слишком…
Хотя о чем это я? Даже одного не должно было быть…
Кто мы друг другу? У нас нет никаких отношений, мы и язык-то общий найти не можем. Более того, он думает, что я еще встречаюсь с его другом. Если, конечно, Лёша ему еще ничего не рассказал.
И если так, то кем он тогда меня считает? Догадаться не трудно.
Стоит рассказать ему о разрыве с Лёшей, хотя я даже не представляю, как об этом говорить… Будет выглядеть так, будто я оправдываюсь или того хуже — намекаю на что-то. Но обсудить хотя бы то, что произошло прошлой ночью, в любом случае нужно.
Мечусь взглядом по комнате в поисках своих вещей и не нахожу даже сумки. Хорошо, что вообще не голая… Все-таки пришлось надеть тот халат в ванной, не в полотенце же выходить. Потому что платье так и осталось в гостиной. Жаль, не додумалась его взять с собой. Но это и не удивительно. В тот момент мысли были совершенно в другом месте…
Спустившись на первый этаж, сразу направляюсь в гостиную, но на прежнем месте моей одежды нет. Да и вообще нигде нет — обошла все комнаты. Как, собственно, и Макса…
Возвращаюсь наверх, уже немного нервничая. И не беспочвенно — мои вещи словно испарились. Только сумку нахожу на кресле за каким-то картонным пакетом. Но и в ней ничего нет. Даже шорты с трусиками, что туда сложила, пропали.
Достаю телефон, чтобы проверить звонки, но он полностью разряжен. Черт… Надеюсь, мама не звонила. Хоть мы и разговаривали вечером до моей работы, но с утра тоже всегда созваниваемся. Не хочется, чтобы она лишний раз нервничала.
Закидываю выключенный мобильник обратно в сумку и, не долго думая, заглядываю в фирменный пакет. По женским вещам, что в нем находятся, понимаю, что это предназначается мне. Достаю свободную футболку, нижнее белье и шорты, которых почему-то две одинаковые пары. Потом уже понимаю, что размеры разные.
Разозлившись, складываю все обратно, спускаюсь вниз, уже не особо смущаясь чертового халата, на который променяла свое платье.
Макса нахожу на улице, когда выхожу на террасу, и сразу же встречаю его пронизывающий взгляд. Пока плывет к ступенькам в бассейне, непрерывно смотрит на меня и криво улыбается, наверняка довольный собой.
Навстречу к нему не иду. Даже когда поднимается на террасу, не двигаюсь с места. Наблюдая за его приближением, съеживаюсь и плотнее кутаюсь в халат.
Довольно сложно оставаться спокойной под его подавляющей энергетикой. Я будто ощущаю себя голой, хотя на это определенным образом влияет отсутствие на мне белья. Забываю даже о том, что собиралась ему высказать.
Жмусь к парапету, обхватывая пальцами перила, и пытаюсь выдержать его тяжелый взгляд. Буквально цепляюсь за него своим, чтобы по чистой случайности не соскользнуть к широким плечам и груди, покрытой мелкими капельками. И ниже… к рельефному торсу.