Чужак (СИ) - Листратов Валерий. Страница 48

Дмитрий что-то считает в уме. Потом достает переговорник, и вызывает другого человека. Пару минут разговаривают.

— Ну смотри, — уже вполне серьезно говорит мне. — Тут дважды максимальный коэффициент, потому что таких событий не было в лицее, и они считаются невозможными. Но максимальный коэффициент никто не даст. Там получается почти один к девяносто. Поэтому предлагаю один к двадцати двум на всю эту цепь событий.

— Согласен, — пожимаю плечами. — Давай браслет.

Мне весь этот спор не очень важен, как способ получить местные баллы, хотя дополнительное питание, или какие-то бонусы в библиотеке, например, скорее всего будут к месту. А вот спор как сам спор мне важен. Это просто потребность, пришедшая из прошлого. Была у нас примета: если ставить на результат — то миссия будет выполнена. А серьезная нагрузка с серьезным призом мне сейчас вот просто нужна.

* * *

— … Забьемся на шесть фуражиров за мной. И три твоих? — Меркатор хитро смотрит на меня.

— Ну слушай, ты, со своими плоскостями шестерку никак взять не сможешь. Забиваемся. — протягиваю руку.

…

— Кабан, сзади! — вопль Меркатора ввинчивается в мозг сквозь так-сеть. Гнездо мы уже почти залили огнём, и после смерти матки, остатки тварей срываются с катушек. Уже не работают стандартные протоколы, и вектора напряжения долбят в разум со всех сторон. Твари идут в свою последнюю, безнадежную атаку.

— Сзади! — аспектом швыряю нападающего под вектор атаки сзади, но это не очень помогает. Оттуда в меня летит как раз последний фуражир — тварь под тонну весом, вся в длинных шипах и с произвольной инерцией. Остановить такую простым бегунком — даже не смешно. Секунда. И на пути фуражира встает плоскость Меркатора. Естественно боком — там она толщины не имеет, чем тот и пользуется.

Тварь напарывается на плоскость и просто расходится на две половинки — после смерти того, что им заменяет мозг, инерцию уже не перенаправить.

— Ты смотри. — поворачиваюсь к напарнику. — Шестого взял!

И так-сеть раскрашивает Меркатора в красный цвет. Из груди у напарника вырастает рог атакующего ксеноса. Плоскость-то Меркатор со своей защиты снимает.

…

— Держись мужик. — тащу напарника по засранной кровью и мозгами тварей пещере, — осталось недолго. Мы почти уже на месте. Держись, разговаривай со мной. Не отключайся. — На губах у Меркатора кровавая пена, но он улыбается и что-то шепчет. — Да, взял шестого. — скорее угадываю его вопрос. — Красиво было. Там для трофейщиков теперь раздолье…

До целителей мы тогда дошли.

* * *

Митяй оставляет нас около полигона. И мы вдвоем стоим минут пять. Мне даже начинает казаться, что Лютый и вовсе не придёт. Забавно будет, ведь на такой исход никто не ставил.

— Макс, — Первак смущенно ищет слова. — Не зови меня к такой компании больше, ладно?

— Что так? — спрашиваю, хотя мысль понимаю, конечно.

— Мне неудобно. Они-то все благородные, это чувствуется, а я — не. — Первак мнется. — Стыдно, но хоть вилку правильной рукой брал — мамка научила.

— Давай ты постепенно к ним привыкать будешь, — с пониманием говорю, но настаиваю. — Пойми, ты будущий маг. И титулы скоро над тобой влияния иметь не будут. А будет важно — какой ты маг. Будешь сильным — будут уважать. Не будешь — так и будут ездить, как наши одногруппники пытались. Только с последствиями потяжелее.

Парень кивает, но видно, что он мнения пока менять не будет. Стоим.

— Первак, — уточняю. — Ты в деревне своей бегал?

— Не, немного если. Сильно побежишь по двору — батя оглоблей по хребту перетянет, — чешет спину, будто вспоминает Первак. — Говорил, бегают только голодранцы и дети.

— Грустно. Здесь бегать нам точно придется, — задумываюсь. — а в кузне, ты ему подолгу помогал?

— Ну, сколько надо, столько и помогал, что значит — подолгу? — не понимает Первак.

— Так, это уже лучше. — киваю своим мыслям. — В общем, я уверен, что бега не избежать, поэтому — меня не обгоняешь. И давай, если инструктор специально подгонять не будет, смотришь за мной и повторяешь. Концентрация только на выдохе, причем выдыхаешь на каждый шаг, это важно. Понял?

— Понял, — кивает Первак, — а зачем это нужно?

— Что бы ты не сдох, — пожимаю плечами и добавляю, — раньше положенного. И я с тобой. Сразу может не получиться, тогда переходим на быстрый шаг, но опять же — инструктор может подгонять, тогда — медленный бег, но тоже, с выдохом на каждом шаге. Понял? Думай о выдохе, и следи за мной.

Оглядываюсь.

На полигоне через препятствия проходят знакомые лица. Кажется сегодня день новичков. Четверки подгоняются каждая своим инструктором, и я даже вижу Кленова, или как его тут называют Импа. Тот подгоняет единственную группу девчонок. Что ж, наверное ему повезло. Или нет. Надо будет его просканировать. Вот только подойдет поближе.

Все таки пока я не понял — ощущают менталисты местные мое воздействие, или нет. А это важно, и сейчас могу это уточнить безопасно — вряд ли на полигоне он сможет соотнести скан со мной, если ощутит. Как я понял, возможности местной школы на аспекте-щупах завязаны, а вот нашей — на отражении разумов в т-поле. Разные подходы похоже. А вот если почувствует — то не все не так просто.

Ну, давай же, ближе подходи.

Немного отвлекаюсь на Кленова, и чуть было не пропускаю появление Лютого. А это стало бы ошибкой.

На секунду, словно суета рядом с полигоном замирает. И причина затишья направляется прямо к нам.

Широким шагом к нам приближается резкий дядька небольшого роста. Сразу же бросается в глаза рыжий цвет его волос и отсутствие лица. Ну, как отсутствие — глаза, нос и рот почти на месте, но половина лица напоминает сморщенную кожуру апельсина. Вряд ли он получил такую сеть шрамов с ожогом во время дружеской беседы.

Случайно ловлю его взгляд. Почти бесцветные глаза кажутся даже злобными, но нет, чувствую отголосок фона от мужика. Неприязнь — да, но не злоба. Словно этого вояку против его воли закинули в ясли к грудничкам и заставили делать все эти неприятные вещи вроде смены подгузников. Лютый скорее перманентно раздражен, нежели зол.

Парой взглядов оценив обстановку, останавливает глаза на мне.

— Вперед, бегом, — ровно, не повышая голоса, приказывает инструктор.

— Сколько кругов? — спрашивает Первак перенося внимание Лютого на себя.

— Я что-то разве говорил про круги? Вперед беги пацан, — и так же безразлично продолжает, — вот для стимуляции процесса мысли. — Мгновенно выдает тонкую и слабую молнию пониже спины Перваку.

Одногруппник подпрыгивает, и тут же все забывает, что я ему только что говорил. Качаю головой и ровно начинаю бежать за ним. Раз-два-три, цикл. Раз-два-три…

Метров через пятьдесят нагоняю, уже начинающего сдавать рано парня.

— Вспо-ми-най, — раз-два-три. Не сбиваюсь сам. Говорю на выдохе. Ровно. — Что я те-бе го-во-рил. Выдох.

Первак собирается и неумело подстраивается под мой ритм. Сзади шибает легким удивлением, и немного удовлетворением.

Раз-два-три. Час. Раз-два-три. Второй.

Бежим вокруг полигона. Говорить Перваку перехотелось еще на первых десятках метров, так что бежим, концентрируясь только на ногах. Второй час. Мы оба к последнему издыханию приходим уже раз пять. Но пока не падаем. Пройтись Лютый дает, и на каждый круг мы быстро идем примерно четверть. Но остановиться — нет. Тут же прилетает молния.

Тело к таким нагрузками непривычное и готово уже отказать прямо вот здесь. Но то ли находим новые силы, то ли молнии сзади их помогают найти.

Зрение уже давно туннельное, и видит только гравийную дорожку вокруг полигона. Все остальное теряет свою значимость еще молнии три назад. Есть только бег. Раз-два-три.

Когда падает Первак, я этого сразу не замечаю. И по инерции делаю пяток шагов вперед. Потом разворачиваюсь. Сначала даже не соображаю ничего.

Лютый бежит в десятке метров, даже без отдышки.