Король зомби (сборник) - Подольский Александр. Страница 23

– Я ниже, – послышался тот же голос, и Алекс опустил взгляд. – Я Авадо, владелец пещеры. Вы же меня ищите, дась?

Алекс кивнул. Он не раз видел карликов, но такого маленького – впервые. Авадо едва доставал ему до колен, но ребенком назвать его язык не поворачивался. Густая пепельная борода, редеющая макушка. Самый что ни есть старик. Просто крошечный.

– Он ведь, это, дрыхнет? – уточнил Авадо, хмуро поглядев на Нола. – Я интересуюсь не потому…

– Это так важно? – резко спросил Голинкер. В море у него затекла спина, и теперь, чтобы не мучиться от боли, приходилось сутулиться. Кроме того, у Голинкера раскалывалась голова. А когда она раскалывалась, он, и без того обычно раздражительный, становился совсем невыносимым. – Может, пойдем уже, а? Языками почесать и по дороге успеем!

Авадо, или Голинкеру только показалось, посмотрел на него снисходительно, как бы говоря: «Я бы сказал, какой ты отстой, но ты и сам знаешь».

– Пойдемте, – согласился Авадо и взмахом руки предложил следовать за ним. – Если будут вопросы, задавайте.

Когда они входили в портовый городок, ветер сорвал с Голинкера капюшон, и пробегавшая мимо девочка испуганно взвизгнула. У Голинкера не было уха, левой брови, а на месте правого глаза и носа чернели дыры. Щеки и лоб покрывали белые шрамы и темноватая сыпь.

Стыдливо накинув капюшон, Голинкер сгорбился еще сильнее, чтобы никто ненароком не увидел его отвратительное лицо.

– Вы солдат? – поинтересовался Авадо. – Я спрашиваю не потому…

– Бывший, – отозвался Голинкер.

– Бывших не бывает… Я когда-то тоже хотел пойти воевать.

– И что помешало?

– Наверное, плохое зрение. Хотя, может и то, что я чуть выше солдатского сапога, тоже сыграло свою роль. Но вряд ли…

Голинкер полуусмехнулся, полусвистнул. Этот карлик начинал ему нравиться.

– Не забудьте отдать мне записки, – напомнил Авадо.

– Какие еще записки? – спросил Голинкер.

– Как «какие»? Те, в которых вы пишите, что в вашей смерти никто не виноват, что в пещеру вы отправились по собственной воле. Я же все в письме объяснял. – Карлик посмотрел на Алекса.

– Да, – сказал тот, – было такое. Я просто решил, что это ни к чему.

– Еще как к чему! – воскликнул Авадо. – На прошлой неделе, представляете, двое забыли написать. Вчера вот пришли по их душу, спрашивают: «Где они?» А я: «Нет их больше». Тут же начались разборки и вся эта вдупень, хлюпень, друбендя. Мол, не заставили ли вы бедняг идти в пещеру? Не утащили ли силой? Чтоб я? Да силой? Смотрю на сыщиков и про себя думаю, какой они дурью обкурились?

– Законом, – предположил Алекс. – Надо же им что-то в рапорте своем начеркать.

– Так пню ясно: кто зашел в Кидавру, обратно уже не вернется. Нечистое это место. Рассчитывать, что выйдешь оттуда целехоньким, да при камне волшебном – просто глупо.

Голинкер сплюнул.

– Не думаешь, что говорить такое неразумно? Клиентов распугаешь.

– Да когда это людей останавливало! Если что втемяшили себе в голову, ты хоть пляши перед ними, хоть кричи – не поможет. Подохнут с верой в мечту. Кое-кто считает такую смерть даже романтичной… Ну, как по мне, смерти, что такая, что другая – все дерьмовые. Надо иметь голову на плечах и жить, как умеешь, а не пытаться заполучить невозможное. – Авадо покачал головой. – Кидавру не просто же так назвали пропащей пещерой, оттуда нельзя вернуться. Мой отец отыскал ее тридцать лет назад. За это время там сгинули тысячи людей, и сгинет еще столько же, говорю вам!

Алекс кисло улыбнулся.

– Ну или мы станем первыми, чьи желания сбудутся.

– Да-да, верить в себя полезно.

– А с чего вы взяли, что в пещере камень?

– Ну а что там еще может быть, что три желания исполнит?

– Волк, – тихо сказал Алекс.

Это не был выстрел вслепую. Отец Алекса некогда состоял в группе исследователей, изучающих Кидавру. Они пытались разгадать загадки пещеры и добраться до ее конца. Но у них не получилось. Большая часть исследователей погибла. Отец Алекса заведовал архивами и лично в пещеру не входил. Это помогло ему уцелеть. Он вернулся домой исхудавший и потерянный и привез старый свиток, текст которого Алексу удалось расшифровать три недели назад. Ему пришло в голову попытаться передвинуть по алфавиту буквы непонятных слов. Так «жсдугхяфв» стало «добраться», а «рз фпсёцх» – «не смогут». В свитке говорилось, что в конце пещеры крутится волчонок, который исполнит по одному желанию трех вошедших.

Авадо не сдержал смешка.

– А ему-то что там делать? Он же без еды подохнет.

– Люди, – напомнил Голинкер. – Ты кормишь его мясом круглый год.

Почесав затылок, Авадо рассмеялся.

– Ладно, пусть так. И как вы собираетесь объяснить, чего хотите, волку? Выть будете?

Алекс как-то об этом не думал, но нашел чем ответить:

– Разве камню объяснить проще?

До пещеры они дошли к закату. Перед покатым холмом, густо поросшим вереском, расстилалась разрезанная тропой лощина. Тропа вела к темной расщелине, очертаниями краев напоминавшей раскрытый в хищной улыбке рот.

– Там, это, внутри на стенах факелы должны быть, – сказал Авадо, переминаясь с ноги на ногу. – Если что, берите хоть все. Отец говорил, они потом, это, заново появятся.

– Удобно, – заметил Голинкер и потормошил за плечо Нола. Рука того отозвалась слабой судорогой. – Скоро проснется.

– А почему он вообще спит?

– Есть причина. – Алекс расписался на пергаменте сразу за троих и чихнул. От запахов вереска и полыни у него чесался нос.

– А собрались вы вместе такой… – карлик поскреб щеку, подбирая слово, – такой разношерстной командой тоже не случайно?

– Я вообще не верю в случайности. – Алекс свернул пергамент в трубочку и передал Авадо.

– Значит, в этом есть какой-то смысл?

Не будь смысла, взял бы Алекс с собой калеку Голинкера? Или отчаявшегося спасти свою дочь грубияна Нола? У Алекса были на примете куда более способные личности. Но свиток не дал особо размахнуться с выбором. Там в первой же строчке говорилось: «Добраться до конца не смогут те, кто в здравом …е».

Начало последнего слова было не разобрать: две или три буквы стерты. Что там имелось в виду? Тело, ум, дух? Подумав, Алекс решил не гадать и предусмотреть сразу все варианты.

Голинкер – не в здравом теле.

Нол под шлепком эйфы – не в здравом уме.

Алекс, – а может быть, и все они сразу, – не в здравом духе.

Хотя насчет последнего Алекс не был уверен. Что такое вообще здравый дух? Это когда ты в гармонии с самим собой, или когда у тебя внутри что-то абстрактное огромных размеров?

– Таверна. «Три пива». – Алекс пожал плечами. – Кто-то назовет это случайностью, кто-то судьбой.

Авадо закивал.

– А если все удастся, что пожелаете?

– Глаза на затылке, – усмехнувшись, отозвался Алекс. Он давно знал, что хочет. – Полезная вещь.

– А я попрошу красивый голос, – подхватил Голинкер. Он мечтал лишь об одном. – Высокий, звонкий…

– Ладно-ладно, понял. – Карлик поднял руки. – От вашего густого вранья у меня уши закладывает. Не хотите говорить, не надо.

Толкнув тележку, Алекс вошел в расщелину. За ним, хромая, нырнул во тьму Голинкер. Авадо еще постоял недолго, слушая удаляющиеся шаги, а когда те стихли, сплюнул наземь и подошвой потертого сапога растер харчу.

– Славные вы были ребята, без шуток.

Спуск в пещеру словно был создан для людей с тележками и калек – ровный, под небольшим уклоном, не скользкий. Для полного счастья не хватало поручней. Внутри пахло землей и сыростью. Ровное дно с выступающими местами сталагмитами, стены с барельефом и факелами на каждом шагу – Кидавра больше напоминала старую-престарую, но построенную человеком гробницу.

Алекс остановил тележку неподалеку от спуска и ущипнул Нола. Громила дернулся, но не проснулся.

– Да кто так будит? – бросил Голинкер и прошкандыбал вперед.

Алекс затряс Нола за плечо.