Король зомби (сборник) - Подольский Александр. Страница 30

– Так, – решилась она. – Я не знаю, что у нас тут происходит, но обязательно узнаю. Вряд ли вы мастер конспирации уровня разведки – да и разведке я даром не сдалась. Значит, вы действительно Николай, и действительно писали мне с вашего номера телефона. Что ж, этого хватит, разберусь. Заводите машину, поехали. Зеркало, левый поворотник, зеркало… Хотя зачем я это говорю?

– В смысле хватит? Для чего хватит? – пролепетал Николай.

– Чтобы понять. Вы думаете, у меня за столько лет работы знакомых гаишников нет? Да полгорода знакомых. Они хоть и гаишники, а все равно менты. Вот они пусть и выясняют.

– Вы что, в полицию на меня заявлять решили? За что?

– Понятия не имею, за что, – Юля пожала плечами. – Заявлять, конечно, не стану, причин-то видимых нет. Просто попрошу их разобраться. Частным образом. Личность они установят, а там и штрафы организовать можно, и на лишение наскрести.

Она безбожно врала: конечно, ничем подобным заниматься Юля не собиралась. Знакомые в ГИБДД у нее, разумеется, были, но поверхностным знакомством дело и ограничивалось. Да и не пошла бы она в жизни ни к кому с подобными просьбами, даже к близким друзьям.

Но на Николая ее напор подействовал. Он растерянно заморгал – и теперь было видно, что этот испуг настоящий, а не наигранный.

– Я… я ничего плохого не хотел.

– А что хотели? Лучше говорите прямо.

– Заработать.

– На мне? Интересно, как?

– Уговорить вас под любым предлогом зайти в кафе «Богема», тут рядом. Сесть вместе за столик, прилюдно обнять… поцеловать, может быть.

– Ого! А если я, например, против объятий?

– Ну обычно девушки не против, – понурый Николай вдруг приосанился, но тут же снова сник.

Юля решительно отстегнула ремень.

– Кафе «Богема», говорите? Что ж, вперед!

Она рванулась так бесповоротно, что Николай не посмел перечить. Опустив голову, он понуро поплелся вслед за девушкой, а та, уже видя вывеску явно дорогого кафе, словно летела на крыльях. У самого входа Юля мельком оглядела себя в стеклянной двери. Как раз сегодня она впервые решила выгулять летнее платьице и легкие удобные туфельки – надоело вечно сидеть на пассажирском месте в кроссовках и безразмерном спортивном костюме.

– А ну-ка, выше голову, – скомандовала она Николаю. – Вы же меня соблазнять должны? Вот и соблазняйте, все по вашему плану! А счет я потом оплачу, не переживайте. Ну или денег с вас за занятие не возьму, хотя стоило бы вдвойне содрать.

Он выпрямился и кивнул, промолчав о том, что деньги за кафе, как и за весь спектакль в целом, ему уже перевели. Юля тем временем еще взглянула на свое отражение, расправила плечи, вскинула голову и ослепительно улыбнулась.

– Ну, проходите вперед, дамский угодник, – тихо сказала она сквозь улыбку. – И дверь мне придержите.

Зал в кафе оказался небольшим и светлым.

– Мы за какой-то определенный столик должны сесть? – уточнила Юля шепотом.

– Напротив окна, если не занят.

Нужный столик был свободен. Юля украдкой скользнула взглядом по стенам и углам. Сначала она ничего не заметила, но потом, приглядевшись внимательней, увидела в дальнем закутке Илью и Раису Леонидовну. В первую секунду она готова была рвануться к ним и спросить открытым текстом, что за цирк тут творится, но потом сдержалась. Ее хотели проверить? Отлично, получите-распишитесь!

– Вы кто по профессии? – ни на миг не прекращая улыбаться, спросила она Николая.

– Актер.

– Значит, целоваться на публике умеете? Прекрасно!

Раиса Леонидовна заметила Юлю и ее спутника еще с улицы. Молодец парнишка, не подвел, хотя она явно смутила его своим странным заказом. А девица-то как повелась – ишь, летит, вся сверкает и искрится! Хищница, точно.

Она подождала, пока молодые люди угнездятся за столиком и сделают заказ, а потом словно невзначай спросила сына, кивком указывая направление:

– Илюша, там не твоя ли знакомая? Только не поворачивайся резко, не надо. В зеркало посмотри.

И Раиса Леонидовна протянула серебряную пудреницу.

– Мам, ну что за… – начал было Илья, но она, поморщившись, потерла грудь слева, и сын покорно щелкнул замочком. Он посмотрел в пудреницу в самый удачный момент: в изящном серебряном зеркальце, словно в маленькой рамке, Илья увидел страстный поцелуй, достойный французского фильма с пометкой: «дети до шестнадцати лет не допускаются».

– Она? – невинно уточнила Раиса Леонидовна.

Сын, словно не слыша ее вопроса, защелкнул пудреницу. С полминуты Илья молча сидел, уронив голову на руки и глядя в стол, потом жестом подозвал официанта.

– Коньяк у вас есть?

– Илюша, ты что, ты же… – всполошилась Раиса Леонидовна, но сын оборвал ее с неожиданной резкостью:

– Такси вызовем.

– Только не волнуйся! Из-за этой шоферюшки? Да за тобой такие, как она, табунами бегают! Точнее, за квартирой нашей и дачей под Истрой. Где ты их только находишь, оборванок, – не выдержала она.

Илья молча хлопнул полбокала коньяка, тут же сам себе налил еще.

– Илюша…

– Мам, ты вообще знаешь, чья Юлька дочка?

– Откуда? Мы почти не говорили, пока ехали. О чем мне с ней говорить? Я пыталась вежливо расспросить о семье, но она только сказала, что без отца росла. Мне хватило, все понятно.

– Без отца, да. Мамаша там не в меру гордая, и Юлька в нее. А отец у нее – Степан Сапунов.

– Магнат колбасный? – ахнула Раиса Леонидовна. – Она же Пухлякова?

– А ты откуда знаешь, что Пухлякова? – вскинулся Илья, снова протягивая руку к графину.

– Я… я Лару, Ларису Константиновну, попросила посмотреть в интернете.

Она вспомнила фото – Юлю на фоне потрепанной красной машинки. Пухлякова, точно.

Юлия Степановна.

– Я-то, дурак, давлюсь ее дубовыми пирожками, которыми только гвозди забивать, – бормотал Илья, успевший уже немного захмелеть. – Рисую эту мымру, чтобы она хоть чуть-чуть хорошенькой выглядела, но при этом была похожа сама на себя. Пишу, как подросток, сопливые просьбы на Софьиной башне и вожу ее вроде случайно рядом, чтобы наверняка заметила. Строю из себя влюбленного по уши, а она? Отца она знать не хочет, хотя тот рвется с ней общаться, все обещает ей оставить, – но это ладно, я бы ее убедил как надо. Но теперь все понятно…

Илья замолчал. Раиса Леонидовна думала, что он пойдет к столику сзади, но сын молча вынул телефон, пару раз ткнул пальцем в экран, потом положил на стол пятитысячную купюру.

– Пойдем, мамуль. Через три минуты, белая «Ауди», водитель Сергей.

Когда такси выруливало на Погодинскую, Раиса Леонидовна не выдержала и покосилась в сторону монастыря. Софьина башня мелькнула и тут же скрылась из вида, и она подумала, что народная примета работает: башня исполнила ее желание, загаданное искренне, и не исполнила не совсем искреннюю просьбу сына.

Дома Илья сразу заперся в мастерской, а Раиса Леонидовна решила выговориться, позвонила подруге – и через час вместе с Ларисой Константиновной уже допивала латте в ближайшей кофейне, раз уж чинно досидеть с сыном в «Богеме» не довелось.

– Ну, расстался и расстался. Рая, ты же сама этого хотела, – щебетала подруга, которую, конечно, Раиса Леонидовна не стала посвящать во все тонкости.

– Да, хотела, – вздохнула она. – Но Илюша страдает.

– Пострадает и оклемается. И ты не страдай, давай в свет выйдем, проветримся. Я как раз тебя на концерт сманить хотела, у меня пригласительные.

Новая звезда, пойдем! А, ты же нигде не бываешь и ничего не читаешь, – Лариса Константиновна махнула на подругу рукой. – Пойдем, будешь просвещаться. Лучшая вердиевская певица – лучшая Азучена, лучшая Амнерис, лучшая Эболи! А в Милане ее так смешно называют, Анна Белки́на, совсем по-итальянски звучит! Вот, смотри, – и она открыла на смартфоне пригласительный с картинкой.

То ли фотография новой звезды была безжалостно отретуширована, то ли карельская девочка Нюра почти не изменилась за прошедшие двадцать лет.